нечто непонятное:
– ...ский...пект...
Василиса наивно сунула голову в машину и... в тот же миг чья-то сильная рука грубо, одним мощным рывком затолкала ее в салон.
Машина резко рванула с места.
– Вы чего?!! Сдурели совсем, что ли?!! – заорала Василиса изо всех сил. Я ж!. Я ж с собакой гуляю!!!
Она видела в заднее окно, как помчался за машиной Малыш. Прямо по дороге, а ведь там в любой момент может вылететь машина!
– Малы-ы-ыш!!! – срывая голос, кричала Василиса через стекло. – Домо-о-о-ой!! Беги домой, мальчик!! Домой!!! К Люсе беги!! Домой!
– Черт, еще эта псина... только внимание привлекает, – рыкнул сидящий рядом с Василисой мужик.
– Так убери его, пока на главную не выехали! – нервно огрызнулся девичий голос.
– Малыш!!! Беги домой, домой... – У Василисы по щекам катились слезы, но она их и не замечала вовсе. Она только видела, как уже из последних сил несется за автомобилем собака, ее Малыш, который никак не хотел понимать, что ему ни за что не догнать иномарку в сотни лошадиных сил. А может, понимал, но не мог оставить хозяйку.
Она смотрела на отстающего пса, видела, как уже заплетаются у него лапы, как он спотыкается, делается меньше... еще меньше... но все равно бежит...бежит...
Резкий хлопок возле уха заставил вздрогнуть. Потом еще один...
Малыш взвизгнул по-щенячьи, даже отсюда она слышала его короткий визг... Или только показалось? Его откинуло в сторону, но уже через секунду он снова поднялся... И снова несся за машиной.
– Малы-ы-ы-ш!!! Маленький мой! Останься!! Не беги-и-и-и!!! – навзрыд ревела Василиса. – Да ты же...хы-ы... ты же все... лапы сби-и-ил!
Василиса видела след... красный... на белой снежной дороге...
После второго выстрела Малыш упал... Машина быстро уезжала, и собака стала уже большой черной точкой, эта точка дернулась... еще раз дернулась... попыталась встать и... осталась неподвижной.
– С-с-сука-а-а-а!!! – взревела Василиса нечеловеческим воплем и кинулась на мужика. – Ты!! Хы-ы... Ты моего мальчика...хы-ы – хыы, ты его убил!! Тва-а-а-арь! Да ты одной его лапы не стоишь!!!
Она кидалась на него с кулаками, рвала за волосы, смешно плакала и от горя теряла голову. Но ничего... НИЧЕГО! теперь не могло помочь ее Малышу... Этому смешному, наивному, добродушному псу, который так и не смог бросить хозяйку.
– Га-а-ад!! – бросилась она на мужика еще раз. Тот равнодушно закрыл окно и резко саданул ее в живот.
Дыхание вмиг перехватило, от боли лопались огненные шары в глазах, и сознание затянуло туманом.
– С-с-сволочь! – прохрипела Василиса. – Я тебя, тварь, задушу! Сама! Вот эти...
Кажется, теперь он бил в лицо...
– С-с-сво-лочь...
По голове...
– С-с... сво... лочь...
Снова в живот...
Потом в нос шибануло страшной вонью, и больше Василиса ничего не чувствовала.
Люся, напевая, готовила кашу Малышу по своему же рецепту, только что продиктованному зятю.
– Черт с ним... Малыш, конечно, молоко не любит, добавим мясного бульона... тем более что этот бульон из кубиков, а теперь...
Что она хотела сделать после этого, она тут же забыла, потому что в дверь позвонили.
– Ну что ты, Вася, опять намордник забыла?
– Да, Люсенька, – щерился у порога Таракашин. – А я всегда говорил – нельзя ей без намордника. На людей же бросается!
– Это опять ты? – погасшим голосом проронила Люся. – Чего забыл на этот раз?
– Люся! Сегодня у меня была пенсия, и в честь такого события я решил совместить сразу две приятные вещи!
– Ну? – стояла в дверях Люся.
– Нет, ты меня сначала впусти, а потом я тебя порадую, – самостоятельно прорывался в прихожую гость. – Люся! Я решил... да пусти же!
– Господи, ну когда уже у тебя склероз начнется, чтоб ты адрес наш забыл...
– Люся! В этот сказочный день... кстати, пенсию мне уже принесли, – лучился Виктор Борисович.
– Я за тебя рада.
– Да погоди радоваться! Ты ж еще моего решения не знаешь!.. Ну? Приготовилась? Я решил в этот светлый день купить себе башмаки и отвести тебя в Загс! Ну как?
Он сиял медным пятаком и искренне рассчитывал, что Люся засияет примерно так же.
– Ну? – не моргая ждал жених.
– Чего ну-то? С ботинками ты классно придумал, – пожала плечами Люся.
– А я еще про загс говорил, ты забыла?
– А до загса тебе еще надо купить новую рубашку, эта чего-то совсем уж ни к черту. Потом – переклеить обои. Сейчас морозы, значит, кальсоны прикупить бы, потом брюки, носки шерстяные... Ты знаешь, Таракашин, пока ты все купишь, я помереть успею. У тебя все?
Мужчина оскорбился. Он отчего-то решил, что к его предложению отнесутся с большим пониманием.
– Хорошо... я это предвидел!
Он уверенно прошел на кухню и выставил на стол красочную бутылку.
– Вот! Я тебе это в магазине купил! Шампанское! И пусть твоя эта... этот злобный Василиск не говорит, что я его сам из повидла сделал! Это настоящее!
Люся пригляделась к бутылке и не сдержала смеха.
– Таракашин! В кои-то веки решил поступить красиво и такой облом!
– Чего это? – испуганно заморгал кавалер. – Чего опять не так? Говорю же – в магазине брал!
– А я и не спорю! Только это... детское шампанское! Ты что, без глаз? Здесь же Дюймовочка нарисована!
– Блин! Уже и детей спаивают!.. Нет, правда, что ли? – не мог поверить Таракашин. Потом пригляделся и шлепнул себя по карманам. – А я еще думаю, – чего это оно такое дешевое! Спросил – свежее? Они говорят: «Только завезли!». Гады!
– Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!
– Ага, давай теперь попом обзываться начнем!.. Говори сразу, пока твоя мымра не вернулась, пойдешь замуж?!
– Да ну тебя, – отмахнулась Люся. – Прямо надоел уже. Сколько раз говорить-то? Отходила я уже за тебя. Хватит.
– Тогда... тогда я к Ольге пойду. – Решительно направился к двери бывший возлюбленный. – Пойду к доченьке, буду у нее жить, пока не согласишься.
– Только попробуй! – зверем кинулась к дверям Люся. – Еще раз заявишься к Ольге!..
В дверь позвонили.
– Сейчас тебе Василиса объяснит, куда ты сейчас пойдешь! – мстительно прищурилась Люся и открыла двери.
На пороге стоял соседский мальчишка. Кажется, его звали Лешкой. Мальчишка был испуган, некоторое время просто таращил глаза, а потом выпалил:
– Вы знаете... там ... на Енисее вашу собаку убили... Сейчас ее Максим тащит... к вам.
Люся босая вынеслась в подъезд, пронеслась до второго этажа и увидела...
Анин сын Максимка перекинув через плечо, пер на себе черное мохнатое тело, он тащил домой Малыша.
– Ма... Малыш... – тихо охнула Люся. – Максим, давай я... Да дай же мне!!
– Нет, баб Люся... – осипшим голосом пробормотал парнишка. – Дайте мне...
И он дотащил его сам, пронес в комнату и положил осторожно – осторожно... Потом уткнулся головой в черную, кудрявую шерсть, и его плечи задрожали.
– Что... с Василисой? – чужим, грубым голосом спросила Люся.
– А ее не было... – поднял Максим мокрое лицо.
– Ее машина какая-то увезла, – высунулась голова первого мальчонки. – Темная такая.
Люся повернулась к побледневшему Таракашину и блестя глазами продиктовала:
– Виктор, надо срочно звонить Павлу. Прямо срочно! И еще...
– Люся... Люся, я понял... – мотнул головой тот и от старания облизал вмиг пересохшие губы. – Ты... Ты не беспокойся. Я все правильно сделаю. Я правда... я сейчас же... Максим! Хорош ныть, быстро звони в ветеринарку!! Номер... Звони по ноль девять, там скажут. Скажи, что за деньги, а то времени терять нельзя. Скажи, мы заплатим, у меня деньги есть, мне ж пенсию дали... Так... Где тут номер Пашкин...
Впервые в жизни у Таракашина внутри шевельнулась ответственность за эту маленькую женщину, и он теперь старался вовсю. Хотя нет, он не старался, он просто ДЕЛАЛ то, что сделал бы обыкновенный, настоящий мужик.
Только Люся этого не видела. Она ничего не видела, кроме такого родного, и непривычно-неподвижного мохнатого друга. А еще... щемило сердце за Василису. Уж кто, как не Люся, понимала: теперь ее самый близкий человек в смертельной опасности.
– Финли, отойди... – пробормотала она сквозь зубы. – Финичка, не трогай его... он тебя не слышит.
Василиса очнулась в загородном доме... на медвежьей шкуре. Она сразу поняла, что этот дом за городом, потому что в окошко хлестала большая ветка ели, и вдалеке виделась кромка леса.
Очнулась и вспомнила все сразу. Зажгло в горле, ком не давал дышать, и еще... сильно болела левая рука, все же, скотина, сильно постарался.
– Очухалась, – раздался незнакомый голос.
Говорила красивая молодая женщина, это она вела ту треклятую машину. Женщина сидела в большом кресле и нервно курила тонкую длинную сигарету. Пепел стряхивала прямо на пол.
Вообще, как успела заметить Василиса, дом был хоть и богатый, но почти пустой. Кресло и полукруглый, большой диван посреди просторной комнаты, и больше ничего. Скорее всего, хозяева либо только что купили особняк, либо уже продавали.
– Ну! Так что же узнал твой сынок?! – спросила женщина, подрагивая ноздрями.
– А-а, так вон из-за чего вы меня вылавливали? – горько усмехнулась Василиса. – Из-за этого и Малыша убили... да только разве вам это поможет? А я все думала...
– Много говоришь! – рявкнул мужик и шлепнул Василису по лицу.
Голова дернулась, потекло с губы что-то теплое, соленое... кровь, что ли? Василисе было все равно. Тупое равнодушие и боль... сильная, ноющая боль в руке, изнутри откуда-то...
А со стены, с огромного портрета в полстены на нее смотрел и хищно скалился неизвестный мужчина, фотографию которого она стащила у Ирины Дубининцевой. И все сложилось... не хватало деталей, но они уже большой роли не играли.
– Стало быть... дядя Женя... – пробормотала себе под нос Василиса.
– А ты уже знаешь, да? Твой сынок вынюхал? – пыталась держаться спокойно незнакомка, но грудь ходила ходуном, а тонкие пальцы с длинной сигаретой дрожали.