На своё восемнадцатилетие Рита решила шикануть и отпраздновать в кафе, а не устраивать застолье в общаге, как это было принято у них. Настолько ей обрыдли эти стены и эта кричащая нищета, что она готова была спустить за один вечер все свои накопления за полгода.
Тот день рождения Рита запомнила на всю жизнь. И заказывали-то, в принципе, скромненько, не кутили – салат, горячее и по пирожному каждой приглашённой гостье («Калории, калории..» – вздыхали студентки, жадно облизывая десертные ложечки). Денег вполне хватало на то, чтобы оплатить банкет и даже оставить чаевые. Но алкоголь в том кафе оказался невозможно дорогим. Одна-единственная бутылка шампанского стоила больше всего именинного обеда в целом. У Риты потемнело в глазах, когда она увидела выставленный счёт.
Заметив, как она спала с лица, преданная Ниночка наклонилась к её уху и шёпотом, чтобы не позорить подругу перед официантами, вопросила:
– Сколько тебе не хватает?
Рита озвучила страшную цифру, ещё раз ужаснувшись про себя и не представляя, как будет теперь выкручиваться.
– Мы с Веркой смотаемся в общагу за деньгами, – поднимаясь, деловито сообщила Ниночка. – А вы сидите здесь и ждите.
– Как будто у нас есть выбор, – усмехнулась Рита невесело. – Без полной оплаты счёта нас отсюда всё равно не выпустят…
Работники кафе косились на поредевшую компанию девушек с подозрением, но выгонять не смели, тем более, что Рита с подружками старательно делали вид, что всё ещё едят, сосредоточенно скребя столовыми приборами по пустым тарелкам.
Наконец, вернулась Ниночка. Ей удалось насобирать недостающую сумму по соседкам, и Рита с пылающими от стыда щеками наконец-то расплатилась.
Когда они покинули кафе, ни у одной из них не было в кошельке ни копейки. Рита не успела купить проездной в этом месяце, и потому им пришлось идти до общаги пешком. Целых три часа!!! Она была бесконечно признательна девчонкам, которые из-за неё не поехали на метро. Когда они, наконец, добрели до общежития, ноги у всех мелко тряслись и гудели от усталости. «Зато все нажранные калории сгорели!» – попыталась утешить их приунывшую компанию Верка-оптимистка.
До следующей стипендии они были вынуждены ещё больше урезать своё и без того скромное меню. В этот раз не было денег даже на «оптовую» картошку, хлеб и постное масло. Весь месяц девушки питались крупой, бабушкиными соленьями и так называемыми «пышками» из муки и воды, которые жарились на сковородке безо всякого масла…
В условиях вечной жёсткой экономии Рита почти не позволяла себе такой роскоши, как обеды в институтской столовой. Стоили они не бог весть как дорого, но всё же та скудная пища, которую девчата готовили на грязной, заляпанной жиром плите в закопчённой кухне общежития, обходилась во много раз дешевле.
Однако иногда Рита срывалась и неслась в столовку, чтобы в каком-то забытьи потратить половину стипендии и набить живот вкусной и сытной едой, так напоминающей ей о доме и о бабушкиной стряпне… Картофельное пюре, гречка с маслом («греча», как говорили в Питере), сосиски и даже так называемые «ножки Буша» – то есть, куриные окорочка… Чаще всего Рите-таки удавалось обуздать этот алчный порыв, и тогда она довольствовалась простым салатиком, стараясь заглушить постоянное чувство вакуума в желудке.
Однажды в столовке она долго торчала с подносом перед выставленными блюдами, такими аппетитными и манящими, и пялилась на них, отчаянно борясь с собой, но уже предчувствуя, что позорно проиграет в данном раунде. Надо было плюнуть на это транжирство и ехать в общагу, где её ждали традиционные соленья и картошка… Но как же одуряюще пахло в столовой домашним супом и жареными котлетками!
– Девушка, ну вы будете брать или нет? – стоящий за ней в очереди со своим подносом немолодой мужчина, похоже, потерял терпение. Рита вспыхнула. Было стрёмно, что она заставила его ждать, а ещё более стрёмно, что он мог заметить, каким голодным взглядом она смотрела на всю эту роскошную и калорийную еду.
– Нет. Не буду, – буркнула она и бросилась к кассе с подносом, на котором сиротливо стоял лишь стакан чая.
Она уселась за стол в самом углу столовой и постаралась убедить себя, что есть ей совсем-совсем не хочется. Вон и чай какой сладкий… крепкий… выпьешь стакан – и вроде как пообедала.
– Разрешите? – раздался рядом вежливый голос. Рита подняла глаза и увидела того самого мужика из очереди. Господи, и чего он к ней прицепился?
– Можно, я присяду? – не дождавшись от неё ответа, повторил непрошеный собеседник. Рита хмуро обвела взглядом столовую и обнаружила, что вокруг полным-полно свободных мест.
– Вы что, боитесь есть в одиночестве? – язвительно спросила она.
Вместо ответа он мягко улыбнулся и поставил перед ней поднос, заставленный едой. Чего там только не было!.. У Риты закружилась голова от этого кулинарного изобилия. И сосиски с макаронами, и гуляш с рисом, и салат из свежих огурцов и яиц со сметаной, и пара благоухающих сдобным духом булочек…
– Угощайтесь на здоровье.
– Да с какой стати? – растерялась она, мысленно пожирая все эти яства глазами.
– Мне показалось, что я смутил вас своим вопросом и вы убежали, так ничего и не выбрав, – пояснил он, усаживаясь на соседний стул с ней рядом.
– Мне… нельзя это. Я на диете! – выпалила Рита.
– Это видно, – отметив её ввалившиеся щёки и голодный блеск глаз, кивнул он. – Все студентки хореографического отделения вечно сидят на диете. И тем не менее, поешьте. Доставьте мне такое удовольствие.
– Чего ради я должна доставлять вам удовольствие? – уже не на шутку рассердилась Рита. – Я что, жрица любви?
Он рассмеялся, ничуть не обидевшись.
– Ну нет, любви у вас я пока не прошу… Пока, – подчеркнул он интонацией, весело и открыто рассматривая её ясными голубыми глазами.
– А вы нахал, однако, – смешалась Рита, глядя на него уже с любопытством. Он был не так уж стар, как показалось ей поначалу. Бритая голова была скорее его индивидуальны стилем. И ему это даже шло, отметила она. Этакий не слишком юный джентльмен, типаж Игоря Крутого…
– Вы меня совсем не знаете, – заметив, что Рита изучает его лицо, весело заключил он. – К сожалению, я не веду занятий у танцоров.
– А вы кто? – наконец, додумалась спросить она.
– Педагог по вокалу. Это по совместительству. А вообще-то, я композитор, музыкант и аранжировщик…
– Игорь Крутой? – развеселилась Рита.
– Олег Витальевич Уваров, – представился он церемонно.
– Маргарита Ивановна Кочеткова, – отозвалась она ему в тон.
– У вас чудесное имя, Маргарита.
– Я не привыкла, чтобы меня так называли, – призналась она. – Для всех я просто Рита.
– Это имя вам не очень идёт. У вас слишком яркая для него внешность. Вот Марго – это уже куда лучше.
– Марго? – Рита не сдержалась и фыркнула в стакан с чаем, отчего брызги полетели во все стороны и, вероятно, даже слегка попали на нового знакомого.
– Ой… простите… – сконфузилась она в очередной раз.
– Ничего страшного, – великодушно отозвался он и подвинул к ней поднос. – Так угощайтесь же, кушайте! Мне одному это всё равно не осилить.
– То есть это вы на двоих взяли? – спросила Рита, таращась на макароны с сосисками, и вдруг принялась безудержно хохотать.
– А в чём дело?
– Да вспомнила любимый анекдот всех студентов про две сосиски и шестнадцать вилок…
– Ну, сосиски действительно две. А вот съедите их вы одна. Я удовольствуюсь своим гуляшом. И право, бросьте эти глупые церемонии, а не то всё просто остынет.
Рита взяла вилку и принялась за еду, стараясь не встречаться взглядом со своим неожиданным новым знакомцем, как будто ехала в купе поезда. А вот он исподтишка посматривал на неё – она это чувствовала. Но это почему-то совсем не раздражало. Правда, Рита переживала, какое производит впечатление, и старалась откусывать крошечные кусочки, а затем пережёвывала их долго и тщательно, не раскрывая рта.
– Вы наелись, Марго? – спросил Олег Витальевич, окончательно утверждая за собой право называть её этим именем. Рита подумала, что это будет лишь малой платой за его доброту и щедрость, и потому не стала протестовать против такого обращения.
– Да, не то слово, как наелась! Не знаю, как вас и благодарить.
– А я знаю, – прищурился он лукаво. – Давайте завтра тоже пообедаем вместе.
– Нууу… – Рита растерялась. – Это довольно неожиданно, я должна подумать.
– Только не здесь, – торопливо сказал он. – В институте много лишних глаз и ушей. Давайте перекусим в каком-нибудь кафе…
– Ой, а у меня завтра занятия до половины четвёртого, – вспомнила Рита. – Поздновато для обеда.
– Хорошо, – торжественно сказал он. – Тогда это будет не обед, а ужин. Марго, я приглашаю вас в ресторан!
На свидание Риту собирали всей общагой. С миру по нитке – Золушке платье на бал! Ну, может, и не бал, а всего-навсего ресторан, но для девушек эти понятия были равноценными.
Верка притащила вечернее платье, которое обтянуло Ритину фигуру, как перчатка. Ниночка помогла соорудить шикарную причёску – один в один как у героини Джулии Робертс из «Красотки» во время визита в оперу! Наташка одолжила свои туфли, которые были малы Рите минимум на полразмера, но так изумительно смотрелись на ноге, что не обуть их было бы настоящим преступлением против женственности. Юлька дала кулон на золотой цепочке – изящную рубиновую капельку. В общем, Рита оказалась упакованной с головы до ног, как вышеупомянутая Золушка, и даже вернуться ей тоже полагалось к полуночи, как и сказочной героине. В тыкву, положим, никто бы не превратился, а вот входные двери общежития на ночь запирались строгими бабулями-вахтёршами, стучи-не стучи.
Олег Витальевич встретил её в условленном месте возле метро, сразу же засыпал комплиментами, галантно подал руку и предложил пройтись до ресторана пешком – дескать, вечер чудесный, так и располагает к прогулкам. Вот тут-то Рита и поняла, что красивые туфельки рискуют стать для неё орудием изощрённой пытки. Все её усилия были сведены к тому, чтобы не слишком ковылять или прихрамывать, поэтому она плохо слушала то, что с увлечением рассказывает ей спутник.