– Но если он позволит себе… – надувшись, как индюк, пропыхтел отец. – Если обидит хоть словом… хоть взглядом… поклянись, что не станешь от меня этого скрывать!
О нет, Серхио и не думал обижать Риту. Он уже был по уши влюблён в очаровательную русскую дочь своего начальника – совершенно безрассудно, по-испански страстно и откровенно.
– Ты такая нежная и милая, querida,[17] – говорил он ей, пропуская сквозь пальцы пряди её шелковистых длинных волос. – Совсем не похожа на бешеных испанских девиц, которые чуть что – и по роже заехать могут.
Он тоже не походил на русских мужчин – по крайней мере на тех, с которыми Рита встречалась. Серхио был старше Риты на два года. С детства зачарованный морем, он сделал его и своей страстью, и образом жизни, и профессией, пройдя долгий непростой путь от сына рыбака до капитана-инструктора парусных и моторных яхт. Количество «наплаванных» им морских миль в качестве инструктора давно перевалило за двадцать тысяч.
– А количество соблазнённых тобою девушек, вероятно, уже приблизилось к миллиону, mi capitán?[18] – подкалывала его Рита.
Им было хорошо и просто вдвоём. Никакой стыдливости или скованности, которые обычно свойственны парам в самом начале их отношений. Возможно, так легко они чувствовали себя друг с другом потому, что понимали – это ненадолго?..
Он выходил с ней на яхте в открытое море. Они устраивали пикники на пляжах. Бегали на местные танцульки, гуляли по паркам и площадям, перекусывали здешним фаст-фудом – жареной на углях кукурузой. А ещё Рита просто влюбилась в знаменитые тапас – закуску к пиву или вину, обычно представляющую собой крошечные бутербродики.
Серхио познакомил Риту с популярным развлечение испанцев – они перемещались из одного бара в другой, выпивая в каждом по бокалу вина или пива и пробуя тамошние тапас.
– Легенда гласит, – приблизив своё лицо к Ритиному, чтобы перекричать гвалт и шум очередного бара, рассказывал Серхио, – что король Альфонсо Кастильский издал указ: в любом трактире подавать его воинам бесплатную закуску к выпивке, чтобы парни меньше пьянели. Однако пройдохи-трактирщики постарались сделать эти бесплатные порции такими маленькими, насколько это возможно!
За все дни, проведённые с Серхио, Рита перепробовала просто немыслимое количество разнообразных тапас. С колбасками и индейкой, с варёным яйцом и креветками, с рыбой или курицей… Каждый тапас был заколот зубочисткой, и при выставлении счёта официанты просто подсчитывали количество зубочисток у клиентов на тарелке.
Девятнадцатого марта, в день Святого Иосифа, в Валенсии был устроен грандиозный праздник огня – Фальяс. Никогда в жизни Рите прежде не доводилось видеть ничего подобного, столь же яркого, безумного и красочного.
Всю предшествующую неделю город практически не работал, а веселился: с наступлением темноты запускались фейерверки, безостановочно взрывались петарды «масклета», устраивались различные конкурсы, проводились удивительные парады и шествия вроде подношения цветов статуе Деве Марии у собора. И коррида, непременная ежедневная коррида с участием самых знаменитых матадоров! Смотреть корриду Рита отказалась наотрез, а вот в остальных праздничных увеселениях принимала самое деятельное участие.
Многие женщины, в том числе и Ана с Марией Пилар, нарядились в старинные, тяжёлые, явно неудобные, но невероятно красивые и эффектные платья. Уговаривали приобрести такой наряд и Риту, но она смущённо отвергла предложение. Судя по всему, стоил подобный прикид целое состояние. Зачем он ей? Всё равно скоро уезжать…
В последнюю ночь празднования всюду заполыхали гигантские костры: народ сжигал огромные пятиметровые фигуры из папье-маше, изготовленные специально к этому событию и символизирующие человеческие пороки.
– На создание подобной скульптуры у мастера порою уходит целый год! – сообщил Рите Серхио. Они стояли в обнимку, зачарованно глядя на огонь, пожирающий причудливые разноцветные фигуры, и на лицах обоих плясали отблески этого алчного пламени.
– Mi querida, – потеревшись щекой о её макушку, сказал вдруг он, – я хочу чтобы ты стала моей женой.
Рита обмерла, не зная, как реагировать.
– Слышишь, что я говорю? – забеспокоился Серхио. – Ты выйдешь за меня замуж?
И вот тут она почему-то дико испугалась. Всё было настолько чудесно – замечательный весёлый парень, который так красиво и романтично за ней ухаживал, приятное времяпровождение, отличный секс и никаких обязательств… А тут вдруг – замуж!
– Мой вопрос тебя обидел или огорчил? – расстроился Серхио, беря Ритино лицо в ладони и внимательно вглядываясь в её растерянные глаза.
– Скорее, ошеломил… – отозвалась она. – Если честно, милый… наверное, я пока не готова. Мы с тобой знакомы всего полторы недели, ты меня, по сути, совсем не знаешь… как и я тебя.
– Я знаю только, что люблю тебя. Этого недостаточно для брака? Или… просто ты сама меня не любишь, querida?
– Ты мне очень нравишься, – пролепетала Рита, сама чувствуя, каким жалким блеянием воспринимаются сейчас, должно быть, её слова. – Но я пока не готова вот так резко и кардинально менять собственную жизнь.
– Хочешь, тогда я свою поменяю? – пылко воскликнул он, сверкнув глазами. – Я готов для тебя на многое, если надо – даже перееду в Россию! Вот увидишь, я буду хорошим мужем…
Ох ты боже мой, какая скорость, ещё больше струсила Рита и торопливо добавила:
– Дело не в этом. Просто… одной мне как-то привычнее и лучше… прости, – и, вырвав свою руку из его горячей сильной ладони, она бросилась наутёк.
Неумолимо приближался день Ритиного отъезда. Лицо отца делалось всё более и более печальным. Он то и дело предпринимал тщетные попытки уговорить дочку сдать обратный билет (или даже не сдать, пусть пропадает – чёрт с ним!) и остаться в Испании подольше, если не навсегда. Хавьер и Мария Пилар горячо поддерживали эту его просьбу – они по-настоящему привязались к сестре за это время и ещё не успели толком насладиться её компанией.
– Ты постоянно пропадала со своим красавчиком капитаном, hermanita, – посмеивалась Мария Пилар. – Он тебя у нас просто украл!
С Серхио они не виделись с самого праздника Фальяс. Он не звонил, не приходил и не искал встреч. Вероятно, оскорбился. Вероятно, был совершенно прав… Ведь своей грубой откровенностью она задела его мужскую гордость. Всё было логично и правильно, но… отчего же так ныло сердце? Отчего так муторно и нехорошо было на душе? Отчего в оставшиеся до отъезда пару дней она совершенно перестала спать ночами?..
Тем временем в местных новостях передавали какие-то жуткие вещи относительно России. Постоянно звучали слова «anexion», «Crimea», «Ucrania» и «sanciones».[19]
– У вас в России сейчас довольно небезопасно, дитя моё, – пряча глаза, говорил Мануэль. – У всего мира на устах присоединение Крыма, а теперь ещё эти антироссийские санкции, на которые ваше правительство грозится дать немедленный ответ… А вдруг границу закроют? Если мы с тобой окажемся по разные стороны железного занавеса, я этого просто не переживу. Я просто не смогу потерять тебя… теперь.
– Ну какой железный занавес, папа, – морщилась Рита с досадой. – Меньше смотри телевизор. Всё будет хорошо, обещаю! Я непременно к тебе ещё не раз приеду, и ты, конечно же, тоже найдёшь время выбраться в Питер… Это очень красивый город, хоть и не такой тёплый и солнечный, как Валенсия… Но тебе он обязательно понравится!
– Но зачем, зачем тебе уезжать? Что тебя там держит? Мама живёт в другой стране, а твою старенькую abuela мы тоже сможем перевезти сюда насовсем! Ты танцуешь фламенко, в Испании для тебя всегда найдётся работа! В конце концов, даже если ты не захочешь работать – я смогу тебя обеспечить… – в отчаянии добавил он.
Рита засмеялась, взлохматила ему волосы и поцеловала в крупноватый породистый нос. Хороша бы она была, если бы переехала жить в Испанию и уселась на шею папочке, свесив ножки!..
– Там моя Родина, папа, – сказала она мягко. – Я просто не смогу здесь остаться. Я очень-очень тебя люблю, всегда помни об этом. Но я – русская. И точка.
Накануне отъезда Рита вышла в сад, чтобы побыть немного наедине со своими беспокойными мыслями.
Она стояла с чашкой кофе и наблюдала, как старый садовник Серхио (не думать! не думать о том, другом Серхио! – приказала она себе) фигурно стрижёт кусты, а затем поливает цветочные клумбы.
Лёгкий ласковый ветер донёс до Риты знакомый с раннего детства запах. Это был запах разогретой солнцем земли, на которую попала вода из резинового шланга, а также аромат влажной зелени и душистых цветов. Странные всё-таки иногда возникают ассоциации, подумала Рита… Казалось бы, где Испания – и где средняя полоса России? А вот поди ж ты…
На какие-то доли секунды ей вдруг показалось, что она не в Испании сейчас, не в южной солнечной Валенсии… а на даче – то есть, на «фазенде» – с дедушкой и бабушкой. Ей – лет пять-шесть. Бабушка выпалывает сорняки, а дед поливает грядки и клумбы – потому что сегодня «дают» воду, нужно успеть оприходовать цветы, ягоды, овощи и фрукты, а также наполнить все пустые баки – «кадушки», которые врыты в землю. О, Ритин вечный детский страх – свалиться туда, вниз, ибо кадушка представлялась ей глубиною с целый настоящий колодец!.. Упасть в холодную воду, беспомощно цепляясь руками за скользкие зелёные бока узкой кадушки – бррр!..
И уже не жасмином пахло, не гибискусом, не розами и не апельсинами – нет, в Ритиной голове всплывали воспоминания о запахе клубники, созревших яблок, пионов… И всё это одновременно. Родные, знакомые чуть ли не с рождения ароматы.
Она закрыла глаза. Ощущение нереальности происходящего усилилось. Не существовало никакого садовника-испанца: это дедушка суетится сейчас там, среди цветущей зелени, живой и невредимый, и что-то негромко бормо