ой выбор. Я не стараюсь быть лучше, чем я есть.
Лихачев кивнул. Сказал с грустью:
– Да, знаю. Но ты при этом как-то ухитряешься делать лучше тех, кто вокруг тебя. Удачи тебе. Скажи Любе, чтобы выписала пропуск.
Я вышел из кабинета, а он так и остался сидеть на подоконнике. И когда я уходил по переулку, Лихачев курил в окне третьего этажа, глядя в небо.
Глава десятая
Перед дверью Дарина на миг заколебалась. Глянула исподлобья и сказала:
– Наська меня убьет. Про тебя особо сказала – не впускать.
– Ты жница и на посту хранителя.
– Да, но она станет матерью…
– Не станет, – сказал я твердо, как мог. – Мы разберемся. Никто не будет сражаться, никто никого не убьет.
Дарина смотрела на меня с сомнением и надеждой одновременно. Я не стал ей пересказывать ни свой разговор с Инсеком, ни мозговой штурм, который мы устроили с Лихачевым. Не хотел зря обнадеживать.
Она шагнула, прижалась ко мне. Первый раз после ссоры. Я погладил ее по спине, поцеловал в ушко. Прошептал:
– Верь мне. Никто не умрет.
Дарина обмякла, мы постояли чуть-чуть, обнявшись. Потом она вздохнула, открыла дверь и вошла.
Я вслед за ней.
Не знаю, была ли это комната Наськи. Мне кажется, что у куколок вообще не имелось постоянного личного пространства, они носились по всему Гнезду, спали там, где хотелось, а личных вещей толком не заводили. Так что, скорее всего, Дарина выделила ей первую попавшуюся свободную комнату рядом с лазаретом.
Тут было темно, на окнах – глухие черные шторы, стояла одна-единственная кровать, рядом – столик. На столике – лампа с прикрученным до минимума светом, полуторалитровая бутылка воды. Еще несколько пустых бутылок валялось на полу, рядом с обертками и коробочками от какой-то еды.
– Я так и знала! – сказала Наська капризно.
Она лежала, укрывшись простыней, и держала в руках книжку. Кажется, какую-то новую, не те, что читала вчера. На ней был здоровенный свитер взрослого размера, в котором она еще вчера тонула, сквозь горловину торчали и тонкая шея, и тощие плечи.
Сейчас свитер был ей впору.
И ростом, похоже, она была со жницу.
Приблизившись, я сел на край кровати. Сказал:
– На Дарину не ругайся. Я настоял.
Наська поморщилась, отложила книгу и спросила:
– Как я выгляжу?
– Ужас, – сказал я честно.
На самом деле пока это был ужас, а не ужас-ужас-ужас. У нее лишь покраснела кожа, и она вся опухла, но умеренно. Пока лишь настолько, чтобы сочувственно глянуть на толстую девочку, а не чтобы испугаться.
Но теперь, конечно, сразу было ясно, что Наська – Измененная.
– Пока еще ничего, – протянула Наська. – Вот когда у меня вырастут рога…
– У матери Гнезда нет рогов, – сказал я. – Я видел передачу, где показывали мать.
– Так матери их сбрасывают, – Наська фыркнула. – Время от времени. Когда слишком большими вырастают. Сбрасывают рога, хвост и чешую…
Конечно, это всё был пустой треп. Мать Гнезда – крупная, высокая, выше старшей стражи. С очень большой лысой головой. Кожа багрово-красная, но не чешуйчатая.
– Я достал возвратный мутаген, – сказал я.
– Знаю. Дарине, – быстро ответила Наська. – Мой на тумбочке.
Я глянул – да, среди коробок от еды лежал и контейнер с мутагеном матери.
– Я приняла лишь первую фазу, – сказала Наська. – Изменение лишь началось.
– Дарина считает, что возвратного может хватить на двоих.
Наська глянула на Дарину. Мне показалось, что в глазах у куколки мелькнул испуг.
– Нет. Дарина, нельзя. Порция на одного! И я не брошу Гнездо!
– Не спеши, – попросил я. – Вовсе не обязательно тебе превращаться в мать. Я уверен, что договорюсь с большим Гнездом.
Наська снова посмотрела на Дарину, та кивнула.
– Хорошо, – Наська запнулась. – Я не стану спешить. Но надо же открыть сейф…
– Только в самом крайнем случае, – сказала Дарина. – Но мы не будем торопиться, да! Максим обязательно договорится. На то, чтобы получить доступ к сейфу, тебе потребуется минут десять после инъекции. Сто раз еще успеем до полуночи.
– Не сто, а около сорока… – поправила Наська.
– А ты не знаешь, почему большое Гнездо на вас ополчилось? – осторожно спросил я Наську.
Она замотала головой:
– Нет. Может быть, когда я стану…
– Не спеши, – повторил я. – И кончай лопать, а?
– Для Изменения…
– Не будет Изменения! – сказал я с уверенностью, которой вовсе не испытывал. – Лучше про кристалл расскажи.
– Какой? – У Наськи забегали глаза.
– Тот, что дала мне. Разноцветный.
– Че говорить? – возмутилась Наська. – Слушай, зачем пытаешь больного ребенка, маньяк? Мне и так стремно…
– Наська. Где ты взяла кристалл?
– Нашла! – упрямо сказала куколка.
Ну хорошо, зайдем с другой стороны…
– Ты понимаешь, что это большая ценность?
– Ну…
– Продавцы от них на стену лезут. У тебя есть еще? – Я увидел, что она готова ответить, и перебил: – Стой-стой, дослушай! Я уверен, что, если Продавцу предложить несколько таких кристаллов, они нам помогут. Убедят Инсека остановить атаку или сами как-то Гнездо защитят. Понимаешь? Всё будет хорошо, никто не погибнет, ты останешься куколкой… и станешь снова обычной девочкой.
У Наськи задрожали губы.
– У меня нет!
– Точно? – спросил я с напором.
– Нет! Я искала иногда, когда выходила… Все куколки ищут, за кристаллы можно шоколадки и игрушки купить… Я три раза находила, но давно… А этот вчера нашла, в Гнезде…
У нее из глаз потекли слезы.
– У меня нет, Ма-а-аксим… Правда! Я бы все кристаллы отдала…
Мне словно оплеуху дали. Да что я делаю, насел на девчонку, ей же и так плохо! Отдала бы она все кристаллы на свете, даже сомневаться не стоит…
– Наська, прости… – Я наклонился, обнял ее. – Ну прости, пожалуйста! Я думал, вдруг ты знаешь, где еще добыть…
Она отчаянно замотала головой.
– Прости меня, я дурак, – сказал я с раскаянием. – Так удачно получилось, этот кристалл очень помог, и я вдруг подумал – не мог же он появиться случайно… вдруг ты умеешь кристаллы творить…
– Было б кульно… – сказала Наська и чуть-чуть улыбнулась. – Нет. Нам и искать не положено, – она стрельнула глазами на Дарину.
– Я знаю, что все куколки ищут кристаллы, – сказала Дарина. Голос у нее был совсем никакой, будто она каждый звук через силу выдавливала. – Ничего страшного. Я тоже искала. Ни разу не нашла.
Наська кивнула, чуть успокоившись. Спросила:
– А если кристаллов нет, ты ничего не сможешь сделать? Тогда мне надо…
– Погоди, – я с ненавистью глянул на контейнер с мутагеном. Вытащит возвратный мутаген Наську из состояния матери? Может, и вытащит… но тогда нечего и надеяться разделить дозу на две части. – Я поговорю с хранителем из большого Гнезда. Мы с ней нормально так общались… Мне кажется, они ошибаются. Я с ними поговорю, и всё будет хорошо…
Наська испытующе и с подозрением смотрела на меня.
– Что читаешь-то? – спросил я, уводя разговор в сторону.
– А, про отношения… – Наська ответила совсем без огонька. – Она любит его, он любит ее, но все равно все страдают. Это как в жизни, да?
– Как в жизни, – согласился я. – Давай, не дергайся попусту. Всё уладим.
Я похлопал ее по ладони. Пальцы тоже были распухшие и красные, словно она окунула руку в слишком горячую воду.
– Тебе не больно? – спросил я, вставая.
– Ни капельки! – ответила Наська так быстро, что стало ясно – врет.
…За дверью Дарина перестала держаться. Уперлась лбом в стену, ударила в нее кулаками – беззвучно, но посыпалась штукатурка. Тихо-тихо заныла.
– Мать – это так страшно? – прошептал я.
– Она совсем другая станет… даже хранитель немножко человек… мать очень добрая, ее все любят… – Дарина всхлипнула. – Но она как… как робот. Словно запрограммирована всех любить и всем управлять… не человек… Наська самая живая из всех, она почти обычная, ну почему у нее этот потенциал, это нечестно…
– Я пойду в Раменки, – сказал я. – Я их переспорю. Обязательно.
Дарина оторвалась от стены, вытерла слезы.
– Давай. Не медли, ладно? Гнездо что-то волнуется…
– Конечно, – ответил я. Голос Гнезда и впрямь сделался сильным и тревожным. – Наверное, наше состояние чувствует.
Мы спустились в вестибюль.
И застыли.
Возле дверей кучкой стояли раменские волонтеры – четыре жницы, две стражи. Напротив, такой же маленькой группой, – куколки Гнезда.
Куколки держали автоматы. И стволы были направлены на чужих Измененных!
– Что происходит? – выкрикнула Дарина так громко, что ее голос прокатился по всему вестибюлю, где обычно глохли все звуки.
Же – да, кажется, это была Же – повернулась к нам.
– Очень хорошо, что вы пришли, хранитель. Мы уходим.
– Вы обещали быть до полуночи! – Дарина сжала кулаки.
– Простите, жница-хранитель. Нас отзывают немедленно.
– Почему? – спросил я. – Же?
Же молчала.
– Игра! – выпалил я. – Игра в вопрос за вопрос. Почему вы уходите раньше?
Стража вздрогнула. Наши взгляды встретились.
– Потому что стражи и хранитель приближаются к вашему Гнезду. Мы обязаны уйти, чтобы взять оружие и встать в их ряды.
Инсек!
Мерзкая тварь!
Он не только разрешил раменским вооружиться, он еще и велел им напасть раньше!
– Мой вопрос, – сказала Же. – Ты знаешь, как остановить смерть?
– Нет, – ответил я, помедлив. – Нет, пока не знаю.
– Нам надо уйти, – сказала Же.
– Дарина! – выкрикнула кто-то из куколок постарше, на грани перехода в стражи. – Их надо убить сейчас! Это минус шесть!
– Нет! – Дарина даже не колебалась. – Они уйдут! Мы не будем стрелять в них… сейчас.
– Вопрос! – снова крикнул я. – Же, сколько вас будет?
– Двести двадцать две стражи и хранитель, – ответила Же без колебаний.
Я покачал головой, глядя на куколок.
– Не надо. Не надо стрелять… Спрашивай, Же!