на ушко. Милана не стала отвечать или улыбаться. Просто прошла.
— Откуда? — поинтересовался полицейский за столиком. Тон был не особо заинтересованным. Они даже документы обычно не проверяли, Инсеки когда-то заявили, что доступ должен быть абсолютно свободным.
— Из Питера, — сказал Алекс добродушно. — А девчонки с северов.
— У вас Представительство возле Русского Музея? — спросил полицейский.
Неужели он что-то почувствовал? Даже я знал, что в Питере для разговоров с Инсеками выделили (по их рекомендации) другое место.
— Да не совсем, — ответил Алекс. — За Фонтанкой, возле Литейного.
Полицейский утратил к нам интерес.
— Заходите в кабинки в индивидуальном порядке, — сказал он. — Не задерживайтесь, как экран погаснет — сеанс закончен.
— А вместе нельзя? — очень естественно удивился Алекс.
— Не рекомендуется, — строго сказал полицейский. И пояснил: — А то заходят парочки и… позорят нас на всю Галактику.
— Я уверен, что в Галактике людей знают и уважают, — сказал Алекс серьёзным тоном.
Кивнул и пошёл внутрь. Мы — за ним.
Полицейский всё-таки смотрел ему вслед с сомнением.
На мгновение, превозмогая гудящую в голове боль, я подумал — не попросить ли помощи? Их тут было шесть человек на входе. И снаружи ещё…
Ну, допустим, позову. Добавится десяток трупов.
Слуг даже обычные пули не берут.
— Вот и правильно, — сказала Ника, когда я побрёл за Алексом.
Видимо, заметила мои колебания.
Разумеется, мы все вошли в одну кабинку.
Разумеется, это была та самая кабинка, из которой я однажды связался с Инсеком… а потом даже попал на его корабль.
Я скосил глаза в угол — и невольно улыбнулся, обнаружив там конфетную бумажку. В другом углу ожидаемо нашлась крошечная бутылочка из-под чего-то алкогольного. Тихий алкоголик, выпивающий перед Инсеком, ходил сюда как на работу и тоже не менял кабинку.
Экран, через который я когда-то вывалился в кабинку, снова висел ровно. Едва Ника захлопнула дверь, он засветился.
Мы стояли тесной группой, глядя в серую ждущую муть. Алекс легонько толкнул меня в спину. На лицах Слуг больше не было фальшивых эмоций, они ждали.
— Это Максим Воронцов, — сказал я. — Я с вами уже говорил, дважды. Особенно во второй раз интересно получилось. Сейчас я не один, я…
Да к чёрту, нет времени объяснять! Я рванулся, цепляя за руку Милану. И закричал:
— Я со своей девушкой! Эти пятеро — враги! Помоги нам!
Экран полыхнул серым светом и ударил ветер. Жёстко, мне показалось, что по лицу хлестнуло горячим шершавым полотенцем.
А в следующий миг всех разметало по кабинке. Невидимая сила прижала нас к похрустывающим и прогибающимся стенам, помещение заполнил тёплый, пахнущий озоном воздух. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, каким-то чудом удерживая за руку Милану.
Потом из экрана выметнулась-выстрелила здоровенная хитиновая лапа. Схватила меня за пояс, потащила. Рука Миланы выскользнула из моей ладони.
— Милану! Милану тоже! — закричал я.
Лапа на миг остановила движение, когти задёргались, будто пальцы, ловко переворачивая меня спиной к экрану. Сознание плыло от раскалывающей голову боли. Словно в тумане я видел пятерых Слуг, прижатых к стене — и Милану, которая вдруг соскользнула на пол — держащая её сила исчезла. Долю мгновения она колебалась, потом бросилась ко мне, прыгнула: цепляясь, обнимая, вжимаясь в меня.
Лапа Инсека потащила меня в экран.
Мы обманули Слуг!
Мы их провели, тупых безжалостных идиотов!
Вот только…
Почему же они смеются?
Почему все пятеро Слуг улыбаются, глядя, как Инсек втягивает нас на свою лунную базу?
И только когда меня обдало влажным жаром, когда Земля и Представительство превратились в картинку на экране, я понял. Закричал:
— Нет! Нет, не надо!
Но было уже поздно.
Мы оказались на осколке Луны.
Вдвоём с последним Инсеком.
Часть вторая
Глава 1
Свет был неярким, но сейчас казался мне ослепительным. Я щурился, прикрывая глаза ладонью, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не застонать. Меня пошатывало, хоть я и сидел, такой низкой была сила тяжести. Сладкий и одновременно грибной запах вызывал рвотные позывы.
Милана обнимала меня, то ли желая помочь, то ли от страха — рядом с нами стоял Инсек.
Помещение оказалось огромным, в этот раз мой выход на связь застал Инсека не в туннеле. Я даже не мог сосредоточиться на деталях, видел лишь, что это огромный зал с плавно закругляющимися стенами и причудливыми многочисленными… приборами? Агрегатами? С тем же успехом это всё могло быть просто мебелью или произведениями искусства — ровные формы, ни одного прямого угла.
— Почему ты стал отказываться от спасения? — спросил Инсек. Приблизился к нам — маленькие ходильные ноги быстро переступали по полу, две длинные передние конечности потянулись ко мне.
— Не тронь его! — крикнула Милана, рванулась вперёд. Разумеется, её унесло в сторону, здесь она весила от силы десяток кило. Инсек ловко перехватил Милану, вернул на место.
— Беспокоиться не надо. Я не несу угрозы.
— Я несу… — прошептал я. — Они хотели, чтобы я попал сюда… я поздно понял… Я — опасность…
— Что с тобой происходит? — спокойно спросил Инсек.
— Голова… боль…
— Его ударили! — сказала Милана. Она собралась и говорила почти спокойно: — Его ударили по голове, это сотрясение мозга!
— Нет… Или не только… — я сжал ладонями виски. Ощущение было таким, словно череп сейчас лопнет. — Мне что-то дали выпить… я отравлен или заражён… или взорвусь…
— Последнее маловероятно, — решил Инсек.
Он опустил лапу на пол, металл разошёлся, образуя воронку. Инсек подержал свою конечность в воронке, потом извлёк — на когтях повисли тягучие фиолетовые сгустки.
— Прими…
Я даже не колебался. Я сейчас и стрихнина бы выпил. Открыл рот — и длинный чёрный коготь стряхнул в него фиолетовую жижу.
— Глотай, — продолжил Инсек терпеливо.
Я проглотил. Вещество напоминало по консистенции подтаявшее желе, было чуть горьковатым и словно бы содержало спирт. Нёбо и горло онемели.
— Сейчас тебе станет легче, — пообещал Инсек. И обратился к Милане: — Ты в лучшей форме, объясни, что произошло.
При всём пугающем облике, при всей нереальности произошедшего и необычности обстановки, что-то в его манере общаться успокаивало. Инсек походил на старого доктора — спокойного, всё повидавшего, не пытающегося упрекнуть, напугать или наобещать чудес.
— На Земле убили Продавца. Это сделала женщина, Кандидат в Прежние, она тоже погибла. Кажется, она была связана со Слугами. Нас захватили Слуги, сказали, что им надо поговорить с вами. Максима чем-то напоили.
— Очень кратко и чётко, — похвалил её Инсек. — Интересный метод диверсии. Он может сработать.
Не разворачиваясь, Инсек попятился от нас. Остановился у вырастающей из пола металлической арки. Помедлил, пока проём не стал достаточно большим. Потом медленно прошёл сквозь неё, не отрывая от нас взгляда.
— Максим? — спросила Милана. — Ты как?
Мне было лучше. Я с удивлением понял, что боль отступила, растворилась почти бесследно. Тошнота тоже почти прошла.
— Уже лучше, — сказал я, осторожно садясь. И почему-то засмеялся.
— Неизвестный вирусный агент, — сказал Инсек. — Любопытно. Он не должен действовать на людей. Агент предназначен для уничтожения моего вида.
Он двинулся вперёд, снова проходя через арку. Но теперь поверхность арки засветилась ярко-белым светом, Инсек проходил сквозь него, словно сквозь занавес.
— Вы лечитесь? — спросила Милана.
— Отчасти, — сообщил Инсек. — Это очень интересный конструкт. Прежние всегда хорошо работали с вирусным геномом. Лучше, чем мы.
Из пола выросла, вытянувшись к потолку, тонкая и прозрачная плёнка, разделила отсек на две части, изолировав нас от Инсека. Как ни странно, но казалось, что плёнка из того же металла, что и всё вокруг — только очень, очень тонкая.
Я вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к рукам. Опустил взгляд и вздрогнул — из пола выросли и впились в запястья гибкие металлические трубочки.
— Не обрывай, — сказал Инсек. — Я пытаюсь очистить твой организм и определить механизм поражения.
— Да? — удивился я.
Происходящее вызывало всё большее удивление. Всё казалось странным и необычным, даже Милана.
Даже я сам.
Что-то со мной происходит.
— Я проверю и тебя, женщина, — сказал Инсек. — И себя.
Он лёг на пол, из которого серой травой выросли тонкие иглы, вонзившиеся в его панцирь. Я посмотрел на Милану — её тоже пронзили, притянули к полу металлические нити.
— Вы не пострадали, — успокаивающе сказал Инсек. — Вирус не действует на людей. А в организме Максима есть дополнительный повреждающий фактор, привязанный к его геному. Можно назвать его упрощённым мутагеном, разрушающим базовые структуры мозга.
— Ты меня вылечишь? — спросил я.
— Мутаген нейтрализован, однако обычным путём исправить последствия невозможно, — сообщил Инсек. — Но вы не должны расстраиваться. Мы используем обратимую контролируемую инволюцию. Максим, лежи спокойно и доверься мне.
— Это больно? — спросил я с тревогой. Вопрос был детский, даже непонятно, как я мог такой задать! Но меня вдруг стало всерьёз тревожить, больно это или нет. То, что я умираю — не волновало, а вот при мысли о боли становилось страшно.
— Нет, не будет. Лежи.
Я лёг. Просто расслабился и медленно опустился на пол. При такой низкой силе тяжести металлический пол казался мягким, словно перина.
Больно не было, нет. Было хорошо и легко.
— Это нормально? — спросила Милана, глядя на меня. В её глазах вспыхнул испуг, и это тревожило. Она ведь смелая, почему она испугалась?
— Да, — сказал Инсек. — Подожди.
Нет, никакой боли, мне становилось всё легче и легче, я ни о чём не переживал… я ведь верю Инсеку…
— Это ещё долго?