Сплошной обман.
— Неужели?
— Если вы разозлились, можете сделать со мной всё что угодно.
— Всё что угодно? — переспросил я.
— Да, даже самое плохое,
— Ну хорошо, с твоего позволения.
Я встал, потянул Мияги за руку, поднимая на ноги, и крепко обнял.
Не знаю, сколько мы так простояли. Я старался запомнить всё: мягкие волосы, изящные уши, узкие плечи и спину, округлость небольшой груди, гибкую талию. Подключив все свои чувства, я пытался запечатлеть этот момент в памяти, выжечь навечно.
Так, чтобы никогда не забыть. Так, чтобы вспомнить, даже если наступит конец света.
— Жестокий вы человек, — сказала Мияги и всхлипнула. — Как же я теперь вас забуду?
— Вот именно. Когда я умру, погрусти обо мне как следует, — ответил я.
— Если хотите, я могу это делать до самой смерти, — рассмеялась она.
Именно тогда в моей бессмысленной и короткой жизни наконец появилась цель.
Слова Мияги произвели в моей душе потрясающую перемену.
За два месяца оставшейся жизни нужно вернуть её долг, решил я.
И это было абсолютно невыполнимо для того, чья жизнь стоила меньше, чем банка сока.
ГЛАВА 13Делай всё, что можешь
Моя история подходит к концу, на записи остаётся очень мало времени. Не знаю даже, смогу ли довести их до конца. Теперь повествование будет не таким насыщенным — жаль, но это вынужденная мера.
Я решил посвятить остаток жизни тому, чтобы вернуть долг Мияги, и, конечно, здесь дала о себе знать моя глупая, неизлечимая привычка заблуждаться и делать неправильные выводы. Впрочем, на сей раз судить меня за это не стоило. Моя затея изначально была обречена на провал. Долг Мияги оказался гораздо больше суммы, которую Химэно назвала в качестве пожизненного заработка офисного менеджера. Не существует способа заработать такие деньги за два месяца, если ты обычный студент.
И всё-таки я рассмотрел разные варианты. Честно заработать — похвальная мысль, но в данном случае достижению цели она никак не поможет. Как бы я ни старался, за два месяца получу одни гроши. Можно таким образом вернуть триста тысяч Мияги, но она бы не одобрила того, что я трачу остаток жизни на работу. Также не стоит ждать от неё благословения на воровство, грабёж, мошенничество, похищение людей и другие преступления. Я собирался заработать денег ради Мияги, поэтому нельзя было действовать вопреки её желаниям.
Можно выиграть деньги, но, конечно, даже я не такой дурак, чтобы всерьёз на это решиться. Тем более я прекрасно знал, что успех в азартных играх не приходит к тому, кто отчаянно нуждается в деньгах. Выигрыш всегда достаётся тем, у кого их вполне достаточно.
Богиня удачи сбежит, если настойчиво тянуть к ней руки. Нужно набраться терпения, выжидать и схватить, как только она приблизится. Но ждать я не мог, а кроме того, не обладал чутьём, способным уловить её приближение.
Это ведь всё равно что гнаться за облаками. Если бы кто-нибудь знал способ заработать за два месяца столько, сколько можно заработать за всю жизнь, то уже осуществил бы его. Получается, я просто пытаюсь доказать, что невозможное невозможно. Единственное моё преимущество — близкая смерть, а следовательно, готовность подвергнуть себя большой опасности, но ведь не я первый придумал заработать денег, рискуя своей головой. К тому же нетрудно догадаться, что большинство отчаянных авантюристов так и не добились желаемого.
Однако я упорно думал. Слов нет, цель у меня безрассудная. Я убеждал себя, что, раз никому раньше такое не удавалось, мне придётся стать первым в истории. Ну же, думай, думай! Как вернуть долг за два месяца? Как обеспечить Мияги спокойный сон по ночам? Как избавить её от одиночества после моей смерти?
Я ходил по городу и отчаянно размышлял. Двадцать лет жизни научили меня тому, что прогулка помогает в поисках решения сложной и непонятной задачи. Я гулял и на следующий день, и в день, наступивший после него, надеясь, что нужный ответ сам предстанет передо мной.
В течение этого времени я почти не ел. Жизнь научила меня и тому, что голодный желудок обостряет интуицию, и на это я тоже рассчитывал.
Немного погодя до меня наконец дошло, что можно опять обратиться в тот самый магазин. Когда-то именно там втоптали в грязь мою последнюю надежду, и у меня оставалось право ещё два раза воспользоваться услугами этого заведения в старом здании.
Я спросил у Мияги:
— Благодаря тебе сейчас я намного счастливее, чем раньше. Как думаешь, если я попытаюсь продать свою жизнь сейчас, сколько за неё дадут?
— Предположили вы верно: ценность жизни может поменяться, — ответила она. — Но, к сожалению, субъективное ощущение счастья мало влияет на цену жизни. В основном обращают внимание на некое обоснованное счастье — чтобы его можно было объективно измерить. По-моему, конечно, это не совсем правильно.
— Хорошо, тогда что ощутимо повысит стоимость жизни?
— Например, вклад в общество, популярность человека... В общем, у них идёт на ура нечто объективно понятное.
— Понятное, значит...
— Кусуноки-сан…
— Что?
— Пожалуйста, не замышляйте ничего странного, — сказала она обеспокоенно.
— Это и не странное. Замышляю я как раз самое обычное и естественное в такой ситуации.
— Я примерно представляю, что у вас на уме, — продолжила Мияги. — Могу поспорить, вы задумали вернуть мой долг. Если так, то я, конечно, очень рада, но совсем не хочу, чтобы вы потратили на это отведённое вам время. Да и вообще, если вы решились на такое, думая о моём счастье, то тут вы, простите, совершенно заблуждаетесь.
— Расскажи тогда, что для тебя счастье?
— Обращайте на меня хоть немного внимания, — попросила она слегка обиженным тоном. — В последнее время вы совсем со мной не разговариваете.
Она была права: я совершенно заблуждался. Но, конечно, просто сдаться мне бы не позволили мои принципы.
Значит, нужно нечто объективно понятное: сделать вклад в общество и обрести популярность, и тогда цена жизни значительно вырастет. В такое можно поверить. В общем, мне нужно обрести такую известность, чтобы у каждого моё имя было на слуху.
Если честно, я сам не знал, что легче: просто заработать денег или стать человеком, жизнь которого купят за большие деньги. И то, и другое выглядело почти неосуществимым. Но другого выхода я не видел, поэтому оставалось изучить второй вариант как следует.
В одиночку придумать что-то дельное не удавалось, поэтому стоило обратиться к воображению других людей.
В первую очередь я сходил в букинистическую лавку. Дело в том, что я привык наведываться в книжный магазин в трудную минуту. Там, рассеянно глядя на полки с книгами, я хватал первый попавшийся томик, просматривал его, и решение большинства проблем само приходило на ум. Вряд ли получилось бы так же просто расправиться с нынешней задачей, но на сей раз я решил обратиться не только к книгам.
Старый хозяин лавки, окружённый томами со всех сторон, слушал по радио трансляцию бейсбольного матча. Я окликнул его, в ответ он поднял голову и устало поздоровался.
Я решил даже не упоминать о заведении, где покупают жизнь. Конечно, хотелось узнать, много ли старику известно об этой организации, а ещё больше мучило желание самому рассказать, что произошло со мной за этот месяц. Однако тогда пришлось бы признаться, что жить мне осталось всего два месяца, и хозяин магазина неизбежно почувствовал бы себя виноватым.
Вот почему я даже не заикнулся о продаже жизни и вёл себя так, чтобы не пришлось объяснять про Мияги, говорил о всяких мелочах — погоде, бейсболе, книгах, праздниках. Разговор не клеился, но мне отчего-то стало спокойно на душе. Я просто любил и лавку, и её хозяина.
Я улучил момент, когда Мияги рассматривала книги на полках, и тихо спросил старика:
— Как, по-вашему, можно повысить свою ценность?
Лишь тогда он, будто спохватившись, сделал радио потише и ответил:
— Ну, пожалуй... Как следует взяться за дело. Сам я, конечно, не смог этого добиться, но всё-таки думаю, что другого способа нет. Посмотреть, чем можешь заняться, и приняться за дело — делать одно за другим. В моём возрасте вывод только такой.
— Понятно, — кивнул я.
— Но... — добавил он тут же, будто пожалев о своих словах. — Важнее другое: не доверять советам таких людей, как я. Если люди не добиваются успеха, но рассуждают о нём, их нужно считать отбросами, которые не сумели признать своё поражение. Они ничему не научились, даже не поняли причины, по которой совершили ошибку. К таким прислушиваться не стоит. Большинство неудачников говорят о своих ошибках так, словно, будь у них ещё одна жизнь, уж в ней-то они бы добились успеха. Думают, что раз уж хлебнули горя полной ложкой, то больше такого не допустят. Но все они (включая меня, конечно) в корне ошибаются. В самом деле, теперь они хорошо знают, что такое совершить ошибку. Но ведь знать, как совершить ошибку, и знать, как добиться успеха, — совсем разные вещи. Для успеха недостаточно исправить свои ошибки, с этого лишь нужно начинать. Но неудачники, конечно, об этом не знают.
Я вспомнил, что Мияги говорила нечто похожее, и мне почему стало немного смешно.
«...Они всего лишь оказались на стартовой линии. На какой-то миг смогли обрести хладнокровие, проиграв кучу партий в азартной игре. В такой ситуации бесполезно рассчитывать на реванш».
Под конец старик спросил:
— Ты решил продать свою жизнь ещё раз?
Я нарочито рассмеялся:
— О чём вы?
Как и в прошлый раз, из букинистической лавки я прямиком отправился в магазин дисков. Тот самый продавец со светлыми волосами тепло меня поприветствовал. Я и здесь даже не заикнулся о продаже жизни, а сначала расспросил его о недавно прослушанных альбомах.
Затем я вновь улучил момент, когда Мияги не могла меня услышать, и спросил:
— Как, по-твоему, добиться чего-то за ограниченный срок?