Когда мы нашли Эниси, Мияги не поспешила подойти к парню — напротив, тут же скрылась у меня за спиной, боязливо выглянула, а затем очень медленно приблизилась и встала перед ним.
Мы стояли на довольно маленькой и уютной станции — на платформе уместилось бы от силы человек десять. Эниси сидел на лавочке в углу и читал книгу. Рост у него был чуть выше среднего, черты — чуть правильнее, но моё внимание привлекло выражение его лица: в нём чувствовались какая-то уверенность и расслабленность. В последнее время я начал понимать, откуда такое берётся. Иными словами, это выражение читается на лицах людей влюблённых и уверенных, что их чувство взаимно.
Я понял, что Эниси ждёт не поезд, а того, кто должен с него сойти, и захотел уберечь Мияги от этого зрелища. Выждав немного, я тихо сказал ей:
— Может, пойдём?
Мияги покачала головой:
— Спасибо. Но я хочу посмотреть, кого он теперь любит. Подошёл состав из двух вагонов. Почти все пассажиры оказались школьниками, но я заметил в толпе весьма приятную девушку лет двадцати пяти и понял, что это и есть та, кого ждёт Эниси, ещё до того, как двое тепло улыбнулись друг другу.
У девушки была очень естественная улыбка — до того естественная, что я не мог отделаться от странного чувства. По-моему, в любой улыбке, даже самой искренней, ощущается некая натянутость, но девушка Эниси улыбалась по-настоящему, безо всякой фальши. Наверно, всю жизнь она дарила людям исключительно чистые улыбки.
Двое подошли друг к другу, не сказав ни слова, так что было очевидно: знакомы они давно; в то же время оба просто просияли от счастья, едва встретились взглядами, будто впервые увидели друг друга после долгой разлуки. Всё это произошло в течение пары секунд, но не оставалось сомнений, что перед нами влюблённая пара.
Эниси жил счастливой жизнью даже без Мияги.
Мияги молча смотрела на них — ни слёз, ни смеха. Зато я смутился, представив на месте Эниси и его девушки себя с Химэно. В моём воображении возникло возможное будущее, полное спокойного счастья для нас двоих, — то будущее, в котором я бы не захотел умирать.
Парочка удалилась, и на станции остались только мы с Мияги.
— А я хотела воспользоваться тем, что он меня не видит, и кое-что проделать, — сказала она. — Но передумала.
— Например, что? — спросил я.
— Например, обняла бы.
— Всего-то? Я бы на твоём месте решился на большее.
Прежде чем Мияги успела попросить объяснений, я привлёк её к себе за талию и показал, что имею в виду.
Мы стояли неподвижно минуты две.
Поражённая, Мияги сначала стояла, будто каменная, но постепенно успокоилась и ответила на мой поцелуй.
Когда мы оторвались друг от друга, я заговорил:
— В конце концов, кто меня за это осудит? Так что я просто делаю всё, что хочу.
— Да, точно. Никто не осудит, — потупившись, ответила Мияги.
ГЛАВА 14«Голубой период» [26]
На пятидесятый день отведённого мне времени перемены дали о себе знать.
Я уже упоминал, что многим пришлась не по душе моя манера вести себя странно и при этом не обращать на окружающих никакого внимания. Когда я со счастливым видом разговаривал с невидимкой, люди рядом со мной часто шептались или обсуждали меня вслух, не стесняясь в выражениях. Разумеется, я не имел права жаловаться, — если подумать, это нормальная реакция на моё поведение.
Однажды в пивной ко мне привязались три парня. Такие обычно говорят громким голосом, не упускают случая покичиться своей силой, а также внимательно оценивают численность и комплекцию противника перед нападением. Скорее всего, им было скучно; заметив, что я в одиночестве пью пиво и разговариваю сам с собой, они уселись передо мной и стали оскорблять.
Раньше я бы не сдержался и сказал в ответ что-нибудь резкое, но сейчас не хотел тратить на это силы, поэтому терпеливо ждал, когда им надоест. Парни же, поняв, что я не желаю ссоры, наоборот, вошли в раж и совсем обнаглели. Я уже подумывал, не уйти ли из пивной, но хулиганам явно было нечем заняться, и они наверняка увязались бы следом.
— Плохо, — обеспокоенно сказала Мияги.
Я размышлял, как же быть, и тут сзади послышалось:
— Кого я вижу! Кусуноки-сан.
Голос принадлежал мужчине. Я удивился уже тому, что какой-то человек так ко мне обращается, но следующая его фраза просто лишила нас с Мияги дара речи.
— А сегодня вы с Мияги-сан, значит?
Я обернулся. Оказалось, мы знакомы: я часто натыкался на него, выходя из квартиры вместе с Мияги, и он неизменно окидывал меня хмурым взглядом.
Насколько я помню, звали его Симбаси.
Симбаси подошёл к нам и обратился к одному из парней:
— Прошу прощения, не уступите мне место?
Говорил он вежливо, но его тон не допускал возражений. Задира мгновенно оценил рост выше ста восьмидесяти сантиметров, соответствующую ему комплекцию, грозный взгляд и тут же стал как шёлковый.
Симбаси сел рядом со мной и обратился не ко мне, а к Мияги:
— Кусуноки-сан часто о вас рассказывает, но мне ни разу не приходилось перекинуться с вами и словом. Очень приятно, меня зовут Симбаси.
Мияги застыла на месте, не зная, что сказать, а он кивнул, будто получил от неё ответ:
— Да, так точно. Очень рад, что вы меня запомнили. Мы в самом деле часто пересекались у дома.
Разговор не ладился. Впрочем, Симбаси всё равно не мог увидеть Мияги. Мне вдруг пришло в голову: да он же просто притворяется, что видит её.
С появлением Симбаси задиры подрастеряли свой пыл и засобирались уходить. Когда дверь пивной за ними закрылась, мужчина вздохнул, и любезная улыбка на его лице сменилась привычной недовольной гримасой.
— Сразу скажу, — заявил он, — я не верю в то, что девушка по имени Мияги на самом деле здесь сидит.
— Да я понимаю. Ты же просто пришёл мне на выручку? — сказал я. — Спасибо, я очень признателен.
— Кстати, это не так, — он покачал головой.
— А в чём тогда дело?
— Ты, конечно, со мной не согласишься... Но вот что я думаю. Ты устроил некое представление, и его цель — внушить людям, что эта девушка по имени Мияги существует на самом деле. Идеальной пантомимой ты пытаешься поколебать восприятие тех, кто тебя окружает. Надо сказать, на меня твоя игра подействовала.
— То есть ты чувствуешь присутствие Мияги?
Симбаси пожал плечами:
— Не хочется признавать, но так и есть. Заодно скажу, что меня самого заинтересовала эта внутренняя перемена. Если и дальше так пойдёт, то, не ровён час, я поверю в существование Мияги-сан и начну по-настоящему её видеть.
— Мияги... — начал я. — Невысокая. Миниатюрная девушка со светлой кожей. Обычно смотрит довольно прохладно, но иногда сдержанно улыбается. Кажется, она немного близорука: когда нужно прочитать мелкие буквы, надевает очки в тонкой оправе, но они ей очень идут. Вьющиеся волосы до плеч.
— Интересно, как так выходит? — склонил голову Симбаси. — Всё, что ты описал, почти полностью совпадает с образом Мияги-сан в моей голове.
— А сейчас Мияги находится прямо перед тобой. Как ты думаешь почему?
Симбаси закрыл глаза и задумался.
— Даже не знаю.
— Она хочет пожать тебе руку, — заявил я. — Можешь протянуть вперёд правую ладонь?
Он со скептической гримасой протянул вперёд правую руку. Мияги просияла, обхватила её своими ладонями и крепко пожала.
Симбаси, наблюдая, как его кисть потряхивает вверх и вниз, спросил:
— Это Мияги-сан трясёт мою руку?
— Уверен, ты думаешь, что сам это делаешь, но Мияги и правда пожимает тебе руку. И кстати, она очень обрадовалась.
— Передадите Симбаси-сан большое спасибо? — попросила Мияги.
— Мияги передаёт вам большое спасибо, — сказал я.
— Если честно, я так и подумал, — немного поражённо откликнулся Симбаси. — Не за что.
Симбаси и Мияги ещё немного побеседовали через меня.
Перед тем как вернуться за свой столик, Симбаси заявил:
— Скорее всего, не я один чувствую присутствие Мияги-сан рядом с тобой. Вероятно, поначалу у всех появляется похожее ощущение, однако они убеждают себя в том, что это лишь глупая иллюзия. Но дай им повод... Скажем, если кто-то внезапно поймёт, что не у него одного такая иллюзия… Вдруг тогда все поверят в существование Мияги-сан? Это, конечно, мой домысел, не более, но от всей души желаю, чтобы так и было.
Симбаси угадал. Удивительное дело, но с того дня люди вокруг начали замечать Мияги.
Разумеется, в присутствие невидимой девушки они всерьёз не поверили. Просто все, будто сговорившись, принялись мне подыгрывать. Мияги для них по-прежнему существовала только в моём воображении, и всё же это была огромная перемена.
Похоже, посещая развлекательные центры, школьные и городские фестивали, я стал местной знаменитостью. Я успешно играл счастливого дурачка, и окружающие начали относиться ко мне с сочувствием и любопытством. Я ходил по городу, держась за руки и обнимаясь с воображаемой девушкой, и люди тепло смотрели на меня.
Однажды вечером Симбаси пригласил меня с Мияги к себе домой:
— У меня дома скопилось много спиртного, и надо бы его выпить до моего отъезда к родителям. Кусуноки-сан и Мияги-сан, не хотите к нам присоединиться?
В его квартире уже пировали трое: мужчина и две женщины. Кажется, собутыльники Симбаси уже знали обо мне, поэтому засыпали вопросами о Мияги, и я поочерёдно ответил на все.
— То есть Мияги-тян сейчас здесь, да? — спросила Судзуми — высокая женщина с ярким макияжем. Уже пьяная, она прикоснулась к руке Мияги: — А ведь и правда так кажется.
Конечно, почувствовать прикосновение она не могла, это было самовнушение. Мияги легонько тронула Судзуми за руку.
Сообразительный парень по имени Асакура расспрашивал меня о Мияги, пытаясь найти нестыковки в ответах, но в итоге с интересом обнаружил, что придраться не к чему, и после этого положил подушку на то место, где сидела Мияги, и подливал вина в её стакан.