олле.
— А вот теперь мы все же поговорим, моя дорогая.
— А если я не хочу? — Я уперла руки в бока, чувствуя полную и окончательную свободу. Все же я искренне считала, что после всего, что между нами было, я имею полное моральное право демонстрировать великолепному лорду свое мнение. А оно заключалось в том, что оный лорд являлся первостатейнейшим козлом! Пусть скажет спасибо, что не кричу и не пытаюсь дать по морде!
— Даже если ты не хочешь, то уже поздно. — Он выпрямился, коснулся рукой тугого узла шейного платка и внимательно огляделся. — А где твой… эксцентричный начальник?
— В неизвестном направлении, — мрачно ответила я и сразу перешла к делу. — Что вам нужно, лорд Рейялар Фаррис?
Судя по выражению лица мужчины, было очень неприятно думать о том, что конкретно ему тут надо.
— Мы можем где-то присесть?
Знаю я вас. Сначала присесть, потом прилечь, а в заключение, конечно же, Матильда тебя грязно домогалась, а ты не виноват!
— Нет.
И руки на груди скрестила.
— Как нет? — проявлял чудеса тупоумия василиск. — Там же кухня, например, и я отчетливо вижу несколько свободных стульев.
Судя по иронии в красных глазах, кое-кто беззастенчиво намекал, что чудеса тупоумия тут проявляет Матильда.
— Вам кажется, лорд Фаррис. В доме много оптических иллюзий.
— Я сейчас вместе с тобой тот стол пойду проверять на предмет оптических иллюзий, зараза! — внезапно взорвался Рейялар. Но не успела я безвозвратно потерять челюсть в Синтаровых подвалах, как следователь достал коробку пирожных и, ехидно улыбнувшись, добавил. — Вообще-то я не с пустыми руками.
Неужели опять напрямую придется говорить? Он же аристократ, должен прекрасно понимать намеки и послушно скрываться с горизонта дамы, повинуясь взмахам веера! Может, дело в том, что веера нет?
— А я не хочу пить с вами чай. И вообще общаться.
Возможно, стоило бы сделать над собой усилие и провести какое-то подобие конструктивного диалога… но я не хотела. Не хотела его видеть, не хотела дышать одним с ним воздухом, не желала находиться в одном пространстве!
Слишком все было остро и свежо. Слишком больно мне сделал этот мужчина, спросив, сколько я возьму за интимную близость.
Рейялар тем временем сделал несколько шагов, приближаясь ко мне. Пришлось задрать голову, когда он оказался совсем близко. А это очень сложно — качать права с оппонентом настолько более внушительным, чем ты!
— Матильда, дело в том, что я хотел… — василиск запнулся, а после с видимым усилием закончил: — Я хотел извиниться. Мое поведение было совершенно возмутительным и… животным. Оно не делало мне чести.
Судя по тому, как перекосило несчастного, ему нечасто доводилось извиняться и вообще признавать собственное несовершенство.
Между нами повисла неловкая пауза.
Притом чем дольше она длилась, тем сильнее начинали сверкать красные глазищи василиска. Кажется, он был уверен, что стоит такое сказать, как я разом растаю, возьму его под локоток и мы вприпрыжку отправимся на кухню пить чай.
Помотала головой, стараясь выкинуть эту слишком яркую картинку.
Вприпрыжку… василиск и вприпрыжку. Придумаю тоже!
А тишина все висела и висела. Длилась и длилась.
— Ну и?
Судя по надменной морде, в данный момент его светлость был возмущен тем, что столь героический с его стороны поступок остался без ответа.
Но это достаточно легко исправить!
— И чего ты от меня ждешь? — несколько устало осведомилась я, бросая все эти “выканья”, которые на него уже перестали действовать, а меня начали раздражать. — Радости, закидывания тебя лепестками роз и немедленного стягивания платья?
— Матильда, ты в курсе, что с тобой совершенно невозможно разговаривать? — мрачно осведомился Рей.
В курсе. Но не стоило меня тогда на столе в тренировочном зале раскладывать и в белье лезть!
— Твои поступки не компенсируются словами, Рейялар Фаррис, — горько усмехнулась я.
А в багровых глазах мужчины сначала плеснулось удивление, а после горькой полынью разлилось разочарование.
— Не компенсируются словами, говоришь… Хорошо, я тебя понял. Сколько?
У меня похолодели руки. И всю меня, казалось, выморозило, словно вновь, как тогда зимой, выкинули на мороз в одной сорочке. Это у нас так в монастыре, бывало, шутили, да...
— Неужели там, на вершине общества, среди древней и великой аристократии, действительно все решается деньгами? — тихо спросила я, стискивая кулаки. — Неужели у вас нет поступков, которые смываются кровью? Неужели нет того, что не продается, того, что, как говорится… дело чести? Ты унизил меня. Что бы там ни говорил твой кристалл, что бы я ни испытывала к тебе раньше, ты не должен был так поступать! Это мерзко! Я не рабыня, я не животное, я всего лишь человек, который ниже тебя по сословию, но ничем не хуже по сути! А ты…
— Матильда… — Он вновь дернул за узел на шее так, словно платок душил. — Все… демоны, все безумно сложно.
Я остановилась и поняла, что задыхаюсь от эмоций, а по щекам покатились крупные, горячие капли. Весь гнев словно испарился, забрав с собой силы, и я устало закончила:
— А ты просто уйди, Рейалар. Это будет самой лучшей компенсацией.
— Не могу, — тихо признался василиск. — И не хочу…
— А быть может, в нашем общении хотя бы раз сыграет свою роль то, что хочу я, а не ты?
— Матильда, я действительно не умею извиняться. Мне сложно. Сложно с тобой, с собой… и из-за того, что все это настолько не вовремя случилось. Я даже не имею возможности сесть и разобраться со своими чувствами, я спать не успеваю из-за этого неизвестного маньяка. Потому и срываюсь, быть может…
Выяснять отношения, оказывается, безумно утомительное занятие!
— Хорошо, я поняла мотивы. Теперь-то ты уйдешь? И давай, ради исключения, на этот раз я тебе за это денег дам? Ты свалишь, а я тебе заплачу? Заодно посмотрим, понравится ли тебе, когда мы поменяемся ролями.
Я сложила руки на груди и выжидательно приподняла бровь. Если прежде от моих слов Рейялар каменел, то теперь он, казалось, вот-вот взорвется. Он стиснул зубы настолько, что лицо побледнело, а не покраснело от бешенства, как обычно.
— Ну что, нравится?.. Уйдешь по-хорошему? — уточнила я, когда пауза затянулась, а следователь проявлял чудеса выдержки, продолжая молчать.
— Нет. Кроме личных целей, конкретно сегодня у меня есть и рабочие.
Я лишь молча махнула в сторону кухни и даже первая туда пошла, рассудив, что лорд Фаррис точно не уберется, а в ногах все же правды нет. Ее, конечно, и выше не наблюдается, но там я смогу заняться, например, приготовлением чая и чуть разрядить эту безмерно гнетущую обстановку.
Пока я ставила чайник, бесшумно последовавший за мной василиск положил коробку с гостинцами на стол и осторожно присел на свободный стул.
— Рабочие цели, — напомнила я, и, не глядя на мужчину, насыпала травяной сбор в заварник.
— Может, присядешь?
— Обязательно. Но пока я все готовлю, будет замечательно, если ты начнешь.
Подняла закипевший чайник, с тоской вспоминая, как обещала асуру надеть его ему на голову. Жаль, что с этим так не получится. Все же Алиас не настолько грозный и непредсказуемый.
— Хорошо, — так резко и отрывисто согласился со мной Рей, что разом стало понятно: злится! — Я хочу проверить твой плекс. Есть некоторые предположения и опасения...
От таких дивных новостей у меня дрогнули руки, и кипяток полился мимо заварника. В том числе и на свободные пальцы другой руки.
А дальше… дальше случился локальный конец света. От неожиданности я выронила чайник, и он с грохотом покатился по полу, с шипением разливая воду, а пар взметнулся под самый потолок.
И было больно… больно-больно-больно! Так, что ревела я теперь совсем не из-за мук душевных, а очень даже из-за физических.
Рейалар оказался рядом так быстро, что я даже не успела заметить, как он это сделал. Просто возник, обнял, прижимая к себе, и прошептал:
— Вдох и вы-ы-ыдох. Все хорошо, пальчики не сжимай так, повредишь еще больше. Дай мне руку, я вылечу.
И действительно вылечил. Ладони василиска полыхнули янтарным светом, который перетек на мою кожу, и боль начала медленно отступать. Спустя буквально десяток секунд я, смаргивая слезы, изумленно наблюдала за тем, как краснота уходит.
— У тебя же четвертый, — пробормотала я и невольно шмыгнула носом. Стало почему-то стыдно, словно в такой ситуации какая-нибудь аристократка смогла бы повести себя иначе. Не шмыгать, например...
— А я и не лечил в классическом смысле слова, — тихо проговорил василиск, по-прежнему не выпуская моих рук и легонько поглаживая пальцы. — Скорее передал свою силу, и она запустила ускоренную регенерацию тканей. Очень, очень много своих сил… хватило бы на разрушение пары кварталов, к примеру. Лечить, если у тебя более высокий плекс, очень энергозатратно.
Я разом насторожилась. А точнее, вспомнила, что однажды лорд Фаррис лицезрел лечение в моем исполнении, а сразу после этого скрылся в туман, так сказать.
И сейчас плекс пришел тестировать…
Подозрительно!
— Ты думаешь, что меня протестировали неправильно? — осторожно спросила я, отнимая все еще плененную ладошку.
Вернее, пытаясь это сделать! То, что василиск не захочет меня отпускать, было открытием!
А он действительно сжимал мои пальцы и пристально смотрел в глаза. Не так высокомерно, как у себя в кабинете и тогда в подвалах, что вот буквально сразу становилось понятно, где я и где ОН. И не так огненно, как в зале, когда казалось, что еще чуточку — и на мне начнет гореть одежда, расползаясь истлевшими кусочками, обнажая тело… которого теперь можно настолько легко коснуться.
Сейчас он глядел задумчиво. Изучающе. И в багровых глазах светилось что-то настолько новое, настолько теплое, что я боялась даже подумать о том, чтобы дать этому название.
— Я думаю, что тебя стоит протестировать повторно. Понимаешь, если ты носитель более высокого плекса, например четвертого… может оказаться, что заклинание, примененное убийцей, такое странное как раз потому, что это стихийное переплетение нитей, а не намеренное преступление.