- Почему мы думаем, что Большая река течёт, удаляясь от лагеря? - прошептала она, но ребята расслышали её слова. - Вдруг река кружит, петляет и где-то близко подходит к 'Солнечному'?
Понятовский возразил:
- Против течения по воде нам не выгрести. И тогда Большая река теряет смысл как дорога в лагерь. Я вот что предлагаю: рыскунов отправить на рассвете. А сейчас, пока до ночи ещё полчаса, пойдём, глянем, как переправиться по затопленной гати. Не мешает бросить поверх неё наш плот, а не то завтра придётся рыскунам босиком переходить это место.
Идти на разведку вдоль реки вызвались Макс Грек, Рома Меркулов и Жека Бизонич. Жека после краткого отдыха в лагере был полон энтузиазма и рвался в бой.
Сашка Реут вышел проводить их, растянул сиплую детскую гармошку и выдал искусственным фальцетом свежесочинённый куплет: 'Бегал Грека возле река. С Грекой - Рома, с Ромой - Жека. А потом наоборот: ноги в руки и вперёд!'
Сашка как в воду глядел; через три часа рыскуны вернулись бегом. Но известие стоило такой спешки.
Новости были следующие. В полутора часах ходьбы вверх по течению заметно похолодало, речную волну гнало поперёк реки - от левого берега к правому, ветер налетал внезапными порывами и каждый шквал был такой силы, что раскачивались и скрипели, грозя упасть, деревья в лесу. Потом парни оказались в полосе нетающего снега, испещрённого звериными следами, и увидели, что Большая река в этом месте замёрзла, и неровный, весь в наплывах, лёд образовал прочный мост местами до трёх метров шириной. Рыскуны уверенно перешли на другой берег и обратно.
Все, кроме Алины, не поверили своим ушам, и некоторое время стояли, ошарашенные. Алина одна ничуть не удивилась. Уточнила:
- Вы думаете, всего лишь в пяти километрах вверх по течению реки не было грозы?
Жека озадачился:
- Честно, о грозе даже не подумали. Увидели снег, хорошо прикрывший землю, и полосу льда через речку, и обрадовались...
Алина рассуждала вслух:
- Впрочем, гроза могла шуметь и вверх по реке, но дождя там не было - он выпал снегом. И пока не закроется хотя бы северный коридор, покоя нам не видать, грозы будут собираться и бушевать в области резкой перемены температур. Эти странные температурные коридоры направлены не идеально по сторонам света, раз на расстоянии каких-то пяти километров от нас они сблизились, и мы оказались между ними. Были бы параллельными - их след на местности должен был лежать гораздо дальше. Послушайте, котятки, - Алина взяла паузу, - вот что я думаю: отсюда надо не уходить, отсюда надо бежать! Бежать, пока новая гроза не порвала нам перепонки!
Всем был объявлен приказ выходить в поход перед рассветом. Брать только то, что в состоянии нести на спине. Идти походным строем: то есть, каждый в паре, каждый отвечает за напарника, помогает и поддерживает в случае необходимости.
Двигаться до реки предстояло быстрым шагом: в этом краю сплошных неожиданностей ледяной мост мог раствориться, как мираж, не успев сослужить добрую службу племени. Переправа на плоту теперь казалась пустой и опасной авантюрой.
За короткий световой день нужно было дойти до лагеря, а с учётом удлинившегося пути вдоль реки и непредсказуемой погоды это сделать непросто, и Алина предчувствовала, что не все осилят такой километраж. Да ещё пять километров по противоположному берегу реки были совершенно не разведанной дорогой, потому что рыскуны, увидев снег и ледяной мост, на обратном пути забыли о главной задаче - разведке местности, и помнили левобережье только в общих чертах.
Алина попросила десятников на всякий случай озаботиться устройством ночной стоянки в лесу. Краснокутский бурно возражал. По его мнению, все обязаны были, кровь из носу, но пробежать эту дистанцию. Алина украдкой поморщилась: Краснокутский знал о запасах спиртного в лагере, и теперь убеждать его свору не спешить - только воздух сострясать.
Тогда решили отправить первым его десяток, и налегке. Пусть протаптывают дорогу.
Карнадут и Понятовский отнеслись к Алининым тревогам с пониманием, и нагрузили оставшихся ребят дерматиновыми полотнищами от спортивных матов и верёвками для устройства навесов над кострами. Забрали все двадцать гимнастических ковриков. Прихватили бутылку, на дне которой ещё плескался бензин. Взяли пару вёдер - заварить кипятка, и железные рогатки для костра - могли пригодиться как оружие или для других неожиданных приспособ, хоть были увесистые. Больше взять было нечего. В деревне кончилась еда, и все настроились терпеть голод в дороге, а лагерь "Солнечный" теперь казался землёй обетованной.
Лишь только забрезжил поздний ноябрьский рассвет, неприхотливые и выносливые ребята Краснокутского, засидевшиеся на трёх этажах, бодрой рысцой отправились в путь.
Они несли ножи в ножнах на поясе (с ножами никто из парней не разлучался, ножи держали под рукой даже в деревне). У каждого вдоль бедра свешивалась заточка из арматурного прута, самые длинные были до семидесяти сантиметров, с деревянной хорошо пригнанной рукояткой. Заточки помещались в ножнах, так как концы их были тщательно заострены, и вот уже два месяца подряд юные мужчины в любую свободную минуту опиливали прут камнем по всей длине, добиваясь формы обоюдоострой шпаги. Ножнами шпагам служили обрезки водопроводной трубы из металопластика, крепившиеся к поясному ремню. За спиной у одних парней был пружинный самострел, у других имелись увесистые рогатки. В ученических рюкзаках лежали короткие, но очень острые стрелки с оперением, со стальным обрезком на конце, в кистене запас камней - их метали из рогатки и рукой, чаще без толку, но с каждым разом всё лучше и лучше. В рюкзаках хранились также силки, верёвка, ещё один ножик для хозяйственных нужд, кусок волейбольной сетки из физручьего хлама, подлатанный и переплетённый - на случай ловли рыбы; игла и прочные нитки, сухие и чистые портянки, предназначенные стать, если понадобится, перевязочными бинтами, и 'ништячок от Тани Пользы': маленький пузырёк с йодом, зелёнкой, или аптечной перекисью водорода для обработки раны - тут уж кому что досталось. Всё это было личным имуществом добытчика.
Предплечья парней защищали широкие стёганые нарукавники, моду на которые породил случай с Боксёром, отбившим атаку волка. Во время ничегонеделанья по причине грозы нарукавники попробовали расшивать металлическими деталями, подсмотрев за работой Алины, колдовавшей над доспехами для кого-то. На украшения пустили твёрдые части детского конструктора, обрывки цепочек и прочую мелкую дребедень. Некоторые использовали спинные пластины сколопендр, их тоже прикрепили к нарукавникам. Под рукой на случай встречи с опасным хищником держали кастет: соединённые капроновым шнуром в одно целое случайные железки. За пазухой парни хранили от сырости трут, кремень и бензиновую зажигалку, которую берегли и не использовали.
С опозданием минут в двадцать, дождавшись, когда стала различима тропа под ногами, прочь из школы двинулась колонна из тридцати девяти человек: шесть парней впереди, шесть позади, в середине ребята с поклажей на спине и в паре с девушками.
Сашка Реут, сложив ладони рупором, бросил: 'Внимание! Поезд отправляется карнадутостями вперёд, голова сзади!' - это было сказано по поводу десятка Карнадута, пробивающего дорогу, и замыкающих - старших парней Дениса Головы. Все засмеялись, особенно ржали ребята. Они знали что-то ещё, шутка удалась.
Два человека задержались, чтобы обойти здание, проверить ещё раз потухшие камины, окна на этажах, и надёжно закрыть заново вставленное окно, служившее входом в деревню. Это были Алина и Влад.
Когда дело было сделано, Алина проверила рану под повязкой на шее Владислава, которого она всё чаще называла по имени-отчеству - так само собой получилось.
Она прикрепила ему поверх повязки кожаный нагрудник с воротником-стойкой, прикрывшим шею. Эта штука была искусно расшита гайками, мелкими металлическими трубочками и зубчатыми колёсиками от разбитых будильников и впереди застёгивалась на два крючка-защелки, снятых со шкатулок.
Владислав сказал:
-Отличная сбруя! Я верный твой конь, мастерица! Или дракон. Кто тебе больше нравится?
- Конь это благородно. А дракон это глупо. У него спина шипастая и летает он безбашенно.
- Реально красиво! - придержал её ладони Влад. - Чувствую руку художницы.
- Эстетика стимпанка, - улыбаясь и любуясь своим изделием, ответила Алина. - Я хотела делать дипломный проект по этой теме. Раньше воины носили на шее кольцо из тордированной стали, оно защищало шею от рубящих ударов и называлось шейная гривна. Но это лучше, чем кольцо, это тебе мой оберег от укусов волков.
- Супер! - согласился Влад, разглядывая их парное отражение в зеркале. Промурлыкал, намекая на безлюдье вокруг:
- Чем займёмся?..
Алина увильнула:
- Владислав Олегович, я больше никогда не позволю волкам дегустировать вас, даже если придётся сообразить вам доспехи с головы до ног.
- И я пойду, как тряпичный танк, бренча великолепием шестерёнок, и таким и войду в историю нашего племени! - подыграл ей Карнадут.
- В историю мы уже вошли, - грустно рассмеялась Алина. - Мы даже влетели в неё! Всей толпой, дружно и, похоже, бесповоротно.
Она вздохнула, потому что представила, какая непростая дорога предстоит, хоть некоторым поход по дикому лесу кажется пустяковым... Сохранить бы всех, не случилось бы беды... Особенно беспокоилась за младших детей и девочек в плохой обуви и случайной одежонке; девушки старательно обшивали парней-добытчиков, а сами вышли в чём пришлось...
Она и Владислав неожиданно сблизили губы и поцеловались, сначала тревожно, как перед разлукой, потом сладко. Отдышались, сдерживая горячий порыв, и двинулись в путь.
Дело осмотра трёх этажей задержало их на полчаса, но Алина и Боксёр догнали всех у Большой реки. До переправы парни и девушки так и не дошли, потому что внизу вдоль воды неспешно двигалось стадо зубров, по-видимому, тоже уходившее подальше от затянувшегося ненастья.