- Ой, ты как Елисей - тот задолбал своими моралями! - вставила Светка.
- Нормально, Света. Родишь детей и научишь уважать его... Заповеди ещё никто не отменял... не убий... не укради... ...дальше что, всё забыли?
- Не лжесвидетельствуй, - ответили мы хором, - не пожелай ничего чужого, не прелюбодействуй и почитай родителей!
Алина удовлетворённо повела ресницами и как-то по-особенному затихла, и даже не дышала.
Я испугалась. Но Танюшка Польза вращала пальцем себе у рта, делая нам знак: "Говорите! Говорите с ней!"
Мы переглянулись.
Анёлка брякнула:
- Кузнечики матерятся не по-детски.
Алина прошептала:
-Проведите закон, что в стенах дома ругаться нельзя. Не давайте им бездельничать. Викинги только пировали, а женщины, дети и старики вели всё хозяйство. Нельзя скатиться до такого состояния... равноправие должно быть... ох... и помощь...
Иоанна Метлушко высунулась из-за плеч высоких девочек:
- Когда нитки кончатся, чем мы будем шить?
Алина открыла глаза, и в её бесцветный голос вернулось выражение:
- Точно! Распускайте бельевые верёвки. Уже начинайте. Присматривайте всё, что реально разделить на нитки.
Светка добавила, думая о своём:
- Козы замёрзнут в загоне.
- Скажите, чтобы раскатали по брёвнышку навесы за турполосой и собрали их в загоне в виде домика. Ох... Да вы сговорились, что ли?!
Таня извинилась:
- Алиночка, мы пристаём, чтобы ты оставалась в сознании! Ты уже два раза отключалась! - Таня склонила голову на постель рядом с Алиной и разглаживала её подушку.
- Да не умру я, не бойтесь. Дайте поспать. Нет, воды не хочу. Уйдите все.
Таня с Пашкой шептались по поводу её падения. Пашка простучал Алинины рёбра длиннющими тонкими, но сильными, пальцами, но что с этого? Что он мог сказать?
Я не могу уснуть. Думаю, что будет, если не станет Зборовской? Мы все на ней висим, вцепившись, маленькие и испуганные, а она держится над бездной неизвестности на своих слабых руках. И каково ей приходится? Она да Таня - самые выносливые из девушек. Или самые терпеливые?
Вован среди ночи взял собак, факел, и потащился проверять ловушку. Снова попалась косуля, лакомившаяся подсоленными ветками. Но перекладина-давилка переломила ей шею. Пусть бы где-то переломила, но нет - именно у основания черепа ударила! Как у Алины! Вован развёл костёр, чтобы разогнать ночную темноту, покромсал козью тушу одной рукой, помогая себе ногой: наступал на козьи бока и резал, и понёс мясо, сколько смог взять с собой. Вернулся он со Светкой, которую растолкал, с Таней и выспавшимися Матвеем и Ксюшей. Остальных решили не будить. Я помню, ночью кто-то тихо одевался и выходил, слышались шаги за корпусом, но я не могла проснуться.
Они перенесли в лагерь всё, что вчера ещё бегало оленем, - и рожки, и ножки. Младшие замели ветками кровавый снег. Закончили они перед рассветом, когда небо уже светлело.
Светка сказала, что её Вованчик успокоился, потому что теперь в лагере есть мясо. Своё мясо, добытое здесь.
Не дожидаясь обеда, я сказала Лиле Цыбульской:
- Ты на лыжах можешь ходить?
Лилька призналась:
- Я не пробовала.
Конечно, где нам было пробовать. В школе, оказывается, хранились старые лыжи, но на уроках мы их за десять лет ни разу не видели. А родители не каждому купят... И зимы у нас случаются без мороза и без снега.
Я размышляла вслух:
- Я тоже не пробовала ходить на лыжах, но это нетрудно. По ровному месту мы сумеем. Здесь лыжи есть. А без лыж нас не отпустит Таня. Без лыж опасно идти на другой берег.
- Пойдём за реку? - спросила Лиля. - К ним навстречу? - она даже зарделась. Влюблена в Адамчика по уши, сразу видно.
Я сказала:
- Рыбка, не будем мы бегать за мужиками! Но река за ночь стала, и снег всё вокруг заносит. А если охотники пойдут через реку не в полосе холода, где лёд уже давно, а по молодому льду? Надо им путь обозначить. Поставим вешки и вернёмся.
И мы взяли у Иванки Метлушко две пары лыж. Она важно записала нас в тетрадь.
Глава двенадцатая. Младшие
Большой Вован и Света Конторович ушли в домик бывшей постирочной, стоявший на отшибе, возле бассейна. Им нужно было убедиться, что контузия Большого Вована благополучно проходит.
...В первый же день в лагере Денис Понятовский и Вован Краснокутский, заинтересованные лица, навели свой порядок внутри этого деревянного дома, обложенного кирпичом. Оттащили стиральные машины в угол, соорудили на кафельном полу каменный очаг с примитивной вытяжкой в форточку, заготовили дрова. К стене поставили матрасы...
Вован уставился на дверь.
Навесной замок был снят. В бывшую постирочную вошли. А между тем, Понятовский забрал у Алины ключ исключительно для себя и для Вована, договорившись не мешать друг другу.
Кто-то воспользовался припрятанным ключом. А из парней в лагере сейчас только Стопнога...
Дела!..
Света подошла из-за спины Вована и, не зная, что он не открывал замок, просто толкнула дверь внутрь. Внутри в темноте двое заполошно дёрнулись и забились в разные углы. Вован поднял руку, нашарил драгоценные спички за косяком двери, там же - свёрток берёзовой коры, и поджёг кору, держа её, как факел.
- Опаньки!!! - возмутился он, потому что из разных углов выскочили Матвей и Ксюша и попытались прошмыгнуть мимо Вована. Но Света быстро захлопнула дверь и клацнула защёлкой. И на пару с Вованом живо принялась раскручивать младших:
- Ты, Мелкая Польза, бегаешь с мальчиком в тёмные углы?!
- Ты, малой, водишь сюда свою девушку?!
- Пустите! - зло прошептала Ксюша. - Не ваше дело!
Но Вован уже опрокинул матрас на пол и, заграбастав лапой куртку Матвея, отправил мальчишку на матрас, а следом - Ксению. Приказал:
- А ну, сидеть!
- Рассказывайте! - потребовала Света. - Что делали?! Целоваться учились, да?
- Сама ты! - крикнул оскорблённый Матвей.
- Тогда что? Сказать Тане, как ты залетела, Ксения?
Ксения не знала, что такое залёт, но поняла, - что-то чудовищное. Упоминание о любимой Тане привело её в ужас, Ксюша расплакалась.
Матвей обречённо вздохнул. Похлопал Ксюшу по содрогающейся от плача спине:
- Это она придумала. Я был не согласен, но потом подумал...
- И что вы тут соображали на двоих?
- Ксюша сказала, что, когда люди голодают, они сначала терпят, а потом решают, кого съесть первым. Когда все не смогут терпеть голод, они посмотрят на нас. И Алину никто не станет слушать. А если она будет нас защищать, её тоже съедят вместе с нами.
- Ооо! - простонала Света. - И ты в это поверил?
- Ну, кое в чём Ксюша права, - рассудительно заметил Матвей. - Она внимательно слушала, когда читали книжки про путешественников. Поэтому я не стал с ней спорить. Нужно быть готовыми ко всему. И пока мужиков в лагере нет, мы стали собирать нужные для выживания вещи.
- Ага! - заявил Вован, выволакивая из угла пластиковую корзину и заглядывая в неё. - Голодным людям нужны кружки, миски, ложки и кастрюля.
Внутрь кастрюли заговорщики сложили бересту, немного бумаги, спички без коробка и самодельную "вечную спичку" - Матвей умел её делать с первого класса. Видимо, спичечный коробок пока не добыли: спичечные коробки в племени ещё не все израсходовали, но они были большой ценностью.
Света порылась в припрятанных одеялах, доставая из узла двумя пальцами содержимое:
- И одеяла приготовили. И сухой шиповник. Что я вижу? Пропавший горн! Вот, значит, кто трубу стащил и не признаётся! И ранцы у них тут с вещичками, и верёвка... И, глянь, - костюмы жёлтых зайчиков на синтепоне! - с издевкой пропела она.
Дети перебили её:
- Они тёплые и на куртку надеваются!
- Не считай нас дураками! - воскликнул Матвей.
Краснокутский хмыкнул:
- Нет, что ты, пацан. Я пытаюсь определить, что вы забыли взять из нужного.
- Топор. Топор нужный, но они под счёт. Нож мы стянули, и то сколько было разговоров.
- Ты реально собирался рубить топором?
- Честно, не хотелось никуда уходить. Но ради Ксюши, если бы пришлось бежать из лагеря, я бы ушёл. Одну же её не брошу. Мы решили, если станет опасно, мы не будем дожидаться, когда нас схватят, и сбежим сюда. Ненадолго, только время выберем, когда незаметно уйти, и уйдём в школу. И спрячемся там на этажах.
- А потом?
- Потом все или вымрут от голода, или словят какую-нибудь дичь, или ещё что случится, и можно будет вернуться.
- Добрые детки! - кивнула головой Света и потёрла ладонями лицо, чтобы спрятать рвущуюся наружу улыбку. - Но горн вам зачем?
- Если мы заблудимся в лесу, придётся звать на помощь. И ещё медведи боятся шума.
Краснокутский восхитился этим ответом:
- Пацан, дай пять: дуешь музыку медведю в морду, от страха он отбросит копыта и ты танцуешь на его костях. Мне нравится твоя идея!
Надувшийся Матвей поднял внимательные глаза на Вована, но тот сидел серьёзный и невозмутимый.
- Идея как идея, - скромно заметил Матвей. - Не хуже ваших. В костюмах зайцев в ладоши не похлопаешь - там рукавицы пришиты. А медведей отпугивают хлопаньем, шумом и криками, это все знают.
Конторович бросила взгляд на чёрный квадрат окна, выходившего в сторону леса, представила двух жёлтых меховых зайцев с горном в лапах-варежках, одиноко бредущих по бурелому в школу...
Ей расхотелось смеяться, хоть секунду назад она готова была заржать в полный голос. Она присела к детям на матрас:
- Я офигела от ваших фантазий. Танька Гонисевская со своим Лёшкой к вам никого не подпустит, это стопудово. И это ещё не всё. Алина будет защищать вас с Боксёром. Она показала на Матвее, как бьёт кулаком Карнадут.
- Наста вообще при власти, она будет с Понятовским, а Понятовский всё-таки главный начальник. А Стопнога - вы верите, что он способен кого-нибудь съесть?
- Ну, как бы нет.
- А Жека Бизон?
- Нет, Жека точно не такой.
- А Сашка гитарист? А Славка Левант и Игорёк Шабетник?