– Можно спросить? Прежде чем я пойду?
Роза прищурилась и кивнула на крючок:
– Ну, если только быстро. Не хочу открыть полог и увидеть там очередь.
– Мертвые оставляют нам какие-то вещи? Ну, в качестве знака, чтобы показать, что они рядом?
– О, постоянно. – Роза вынула из бумажного пакета сандвич с помидором и яйцом. – Перья, ключи, монетки. Если вы ничего не нашли, значит, просто не там смотрели.
– Зачем они это делают? Что призраки пытаются сказать?
– Мы живем в эпоху стрессов, Саймон. – Роза откусила от сандвича, и помидорный сок с зернышками потек ей на подбородок. – Всякий раз, когда вы взволнованы или напуганы, они вам что-то оставляют, чтобы показать, что вы не один.
– Не представляю, что бы я оставлял на их месте, – признался Саймон.
– Это можете знать только вы. – Роза сунула руку в пакет. – Вот черт, мне подсунули не с тем вкусом! Терпеть их не могу. Будете?
Она протянула Саймону пакетик чипсов. Чипсы были с сыром и луком.
Выйдя из шатра, Саймон заморгал от солнечного света. Казалось, он вернулся из параллельной вселенной. Даже не верилось, что мир в его отсутствие продолжал жить привычной жизнью. Понемногу глаза привыкли к яркому солнцу, и неожиданно для себя он лицом к лицу столкнулся с мисс Амброуз.
– Что вы тут делаете? – не удержался Саймон.
Мисс Амброуз обернулась к объявлению о распродаже старья.
– Да вот думала зайти взглянуть на старинные вещицы…
Антея Амброуз все утро бродила по улочкам Уитби. Это давало ей возможность искать миссис Ханимен или, по крайней мере, убедить себя, что она занята чем-то конструктивным.
Она еще никогда не теряла подопечных. Несколько месяцев назад случился небольшой переполох, когда одна из жиличек нечаянно закрылась в чулане с пылесосом, но никто не пропадал больше чем на сорок пять минут, а миссис Ханимен ищут уже почти сутки. Мисс Амброуз несколько раз будто замечала ее в толпе – мелькали то седая шевелюра, то сгорбленная спина, но всякий раз это оказывался кто-то другой. Антея Амброуз впервые поняла, как много вокруг стариков. Мир просто кишел ими! Исходив восточный берег (правда, в аббатство на вершине холма она принципиально не пошла), мисс Амброуз вернулась по мосту и обошла Уэст-Клифф. Она уже хотела снова перейти мост, когда мисс Биссель позвонила ей на мобильный и велела проверить супермаркет – раньше миссис Ханимен уже терялась в магазине. Прекрасное задание для Хэнди Саймона, но он как в воду канул, и Антея Амброуз целый час бродила среди консервированных овощей и мясных нарезок, пока менеджер магазина не поинтересовался, чем они могут ей помочь.
– Ничем, если у вас не продаются старики, – ответила она и разрыдалась.
Все это было для нее слишком. Антея Амброуз чувствовала себя ответственной за случившееся. Накануне вечером мисс Биссель громогласно заявила, что у нее «нет слов», после чего еще полтора часа использовала обширный словарь разнообразной лексики.
Мисс Амброуз отвели в помещение для персонала, дали слабенького чая и собеседника в лице укладчицы товара по имени Челси. От нее-то мисс Амброуз и узнала о медиуме с Западного пирса.
– Они разыскивают пропавших! – доказывала Челси. – По телевизору все время показывают, как медиуму дают одежду, и он по ней чует, где пропавший.
– Совсем как немецкие овчарки, – скептически заметила мисс Амброуз.
Тем не менее она шла по дощатому тротуару с кардиганом миссис Ханимен и пачкой носовых платков для себя, когда столкнулась с Хэнди Саймоном, державшим пакетик чипсов с сыром и луком.
Мисс Амброуз взглянула на объявление насчет кофе.
– Я думала взглянуть на всякий антиквариат, – соврала она. – А вы что здесь делаете?
Хэнди Саймон оглянулся на шатер.
– Да вот думал посмеяться. – В доказательство он попытался засмеяться, но у него ничего не вышло.
Мисс Амброуз обеими руками сжимала кардиган миссис Ханимен.
– Как по-вашему, она настоящая?
Саймон снова оглянулся:
– Пока не понял. Она сказала, что мне не нужно волноваться.
– А вы волнуетесь?
– Больше, чем до того, как мне сказали не волноваться, – честно ответил Саймон. – А вы?
Мисс Амброуз нащупала пачку платков в кармане пальто.
– Волнуюсь, Саймон. Всем говорю, что нет, но завтра нам возвращаться в «Вишневое дерево». А вдруг ее не найдут? Не можем же мы уехать без нее!
– Я могу остаться, если вы считаете, что это как-то поможет.
Предложение Саймона, в дополнение к виду его потертого рюкзака и луковых чипсов в руке, почему-то едва не доконало мисс Амброуз. На глазах у нее выступили слезы.
– Очень великодушно с вашей стороны. – Она вынула бумажный платок из пачки. – Но я не понимаю, чем это может помочь.
– Что с вами, мисс Амброуз?
– Это все морской воздух. Соль, – сказала она, сморкаясь. – Каждый раз такое начинается.
Саймон предложил ей взять его под руку, и они вместе поднялись по винтовой белой лестнице, выйдя на извилистую улицу, ведущую к гостинице. Навстречу им попадались незнакомые лица и большие семьи, у которых никто не потерялся и жизнь шла плавно, как по рельсам.
– Вон тот, в конце, – ткнул пальцем Джек, потому что показывать тростью внутри такси было тесновато. – Где кошка на окне сидит.
Мы ползли по Чёрч-стрит, превратившуюся в плотный клубок машин и туристов. Движение стопорилось возле летних домов, где отдыхающие выгружали и загружали свои жизни в багажники или прогулочным шагом шли по проезжей части, будто отдых даровал им странное бессмертие и право протискиваться между машин и раздражать чаек. Люди растягивали свой выходной, отдыхая на деревянных скамейках возле пабов, часами сидели с мороженым на парапете, глядя на лодки. Будто вдали от дома можно забыть, что такое наручные часы, есть, когда захочется, сидеть, если ноги устали от прогулок, глазеть вокруг, и никто не поторопит, не напоминает, что дела ждут.
Мы обычно тоже всячески растягиваем дневные часы, но это меньше походит на отдых и больше на игру. У меня возникло странное ощущение, как перед последним броском игральных костей. Всю дорогу в такси Джек дышал ртом, а Элси разговаривала сама с собой. Когда мы наконец добрались до нужного адреса, таксист испытал не меньшее облегчение, чем мы.
Дом выглядел плоским и безмолвным – я готова была поклясться, что внутри никого нет. Странно, как сразу понимаешь, что дом пуст, едва взглянув снаружи: присутствие людей согревает жилье изнутри, смех и разговоры словно просачиваются через кирпичную кладку. Но я ошибалась. Едва в ушах перестало гудеть от стука трости Джека по входной двери, как за матовым стеклом с пузырьками мелькнуло движение и послышался звук ключа, поворачивающегося в замке.
– Местная история? – Старуха была такой сморщенной, будто ее лицо пыталось сложиться внутрь и исчезнуть. – Кого же вы пытаетесь разыскать?
Она приоткрыла дверь лишь на щелочку. Хочу вам сказать, я бы сделала то же самое. Трое незнакомцев на пороге, да еще с престранным предлогом!
Джек объяснил, что к чему.
– Мы будем очень благодарны за любые сведения, – добавил он.
Я наблюдала, как очарование Джека проникает в дом. Это было мягкое, безвредное очарование. Можно себе представить, каким он был в молодости: морщинки-лучики у глаз от улыбки, сутуловатый и с золотым сердцем. Пусть он уступал другим в осанке, но женщины помнят таких всю жизнь, даже когда время утюгом выгладит их существование, и втайне жалеют, что когда-то не дали им шанса.
– Нас прислал Фрэнсис, – пояснила я. – С такими ярко-голубыми глазами.
Рука старухи, судорожно сжимавшая дверную ручку, немного расслабилась.
– Ну, тогда, пожалуй, входите, – позволила она. – Только не рассчитывайте выманить у меня денег. Может, я и старая, но из ума не выжила.
Джек улыбнулся:
– Я не вообразил бы такого ни на секунду, милая леди.
Хозяйка впервые улыбнулась в ответ:
– Можете звать меня Агнес.
Кот, по-прежнему сидевший на подоконнике, пристально смотрел на нас, когда мы, шаркая, разбрелись по гостиной. Агнес жила в бывшем рыбацком коттедже, и комнаты были очень маленькие. В прежние времена люди жили скромнее и заполняли пространство мыслями и беседой, а не сервантами и кофейными столиками. Агнес не предложила нам выпить. Она сказала, что ровно через пятнадцать минут начинается ее любимая телепередача и она не собирается ее пропустить, пусть к ней в дверь постучится хоть английская королева. Она села на стул и отказалась поменяться, хотя Джек с большими церемониями предлагал ей перебраться на диван.
– Ну, так кого вы разыскиваете?
Мы рассказали, что знали. Ронни мы не трогали, потому что он вечно все усложнял, да и не было пока причин его упоминать. В какой-то момент меня посетило искушение, но Элси так выразительно зыркнула на меня из угла, что я передумала.
– А почему он вам так сильно понадобился? – спросила Агнес.
Кот спрыгнул с подоконника и устроился у нее на коленях. Кошки такие умные, они всегда точно знают, куда им надо и как туда проще попасть.
– Ну? – поторопила Агнес.
Даже чары Джека оказались бессильны.
– Мы хотели с ним поговорить. Мы считаем, он может нам кое с чем помочь.
– Это по поводу денег?
– О боже, нет! Ничего подобного, – заверил Джек.
– Потому что, если из-за денег, я не хочу иметь с этим ничего общего.
Не стану клясться, но мне показалось, что кот утробно зашипел.
– Даю вам честное слово, что с деньгами это никак не связано. – Джек кашлянул. – У нас дело личного характера.
– Потому что есть много людей, которым Габриэль Ханимен нужен именно из-за денег.
– Так вы его знали? – спросила я.
– Нельзя было жить в Уитби и не знать Ханимена. Особенно если жить у ипподрома.
– Значит, он был игрок? – спросил Джек.
– Самый азартный, какого я видела в жизни. – Агнес начала гладить кота по голове, и тот немедленно запустил когти в ее юбку. – Все деньги, какие зарабатывал игрой на пианино, проматывал на лошадях.