– Да ничего, – от неожиданности он ответил правду.
– Вы в кино ходите?
Саймон ответил, что не планировал, и Шерил рассмеялась, покачав головой.
– Ну а я бы сходила, если вам интересно.
Саймон торопливо сказал, что еще как, боясь, что Шерил передумает.
– Вы кажетесь веселее обычного, – заметил он. – Отчего это у вас улыбка расцвела?
Шерил секунду колебалась, потом взглянула ему в лицо и ответила:
– Вообще-то это из-за Флоренс.
– Да вы что?!
– Да, из-за Флоренс. Она спросила меня об Элис. Никто никогда не интересовался Элис.
Саймон смутился:
– Мы не знали, что сказать, Шерил. Никто из нас не решался, боялись вас расстроить. Не могли найти правильные слова…
– Это потому, что тут нет правильных слов, – перебила Шерил, – и быть не может. Но иногда в отсутствие правильных слов лучше воспользоваться теми, что есть. Меня больше расстраивает не говорить о ней, потому что так она все дальше уходит в прошлое.
Саймон недоумевал, как такая маленькая женщина может носить в себе столько горя.
– Вы можете обсуждать со мной Элис в любое время, – сказал он. – Я с удовольствием послушаю о ней.
Шерил дотянулась и поцеловала его в щеку.
– В вас скрыто намного больше, Саймон, чем можно подумать на первый взгляд.
Собирая последние тарелки, Саймон думал о Шерил, пытаясь удержать тепло ее доброты на своем лице, когда Глория взглянула в окно:
– Опять Старый Билл[18] пожаловал!
Она смотрела слишком много телесериалов. Саймон пошел на кухню с кучей тарелок в руках, но Глория его перехватила и заставила собрать крошки со скатерти. Он сосредоточился на крошках, но когда полиция спросила Габриэля Прайса, обернулся как ужаленный и уставился на них во все глаза, не в силах справиться с собой.
– Габриэля Прайса? Нашего Габриэля Прайса? – переспросила мисс Амброуз, будто где-то рядом был целый эскадрон Габриэлей Прайсов, только и ожидавших, когда их позовут.
Полицейский кивнул.
Мисс Амброуз отправила Глорию за Прайсом. Все переглядывались. Саймон очень тщательно собирал крошки с ковра, а мисс Амброуз перечитывала объявление, которое сама же и написала десять минут назад. Полицейские ждали. Они явно привыкли к тишине и не чувствовали необходимости в наполнителе из слов.
Когда Габриэль Прайс (а может, Ронни Батлер) наконец явился, полицейские объявили, что он обвиняется в попытке поджога.
– Гладильная доска в коридоре мисс Клэйборн? – уточнила мисс Амброуз, которая уже десять минут беседовала с полицейскими и многословно объясняла насчет здоровья и безопасности подопечных.
Нет, заверили ее, речь об инциденте 1953 года. Пожар в доме со смертельным исходом.
У Саймона даже рот приоткрылся.
Ронни Батлер не дрогнул. Он выправил шляпу, улыбнулся и уже повернулся к выходу, когда в двойные двери ворвалась мисс Клэйборн, из которой во все стороны летели крики и истерика. В руках она сжимала клочки разорванного нотного листа.
– Наконец-то! Наконец-то кто-то ко мне прислушался!
– Мисс Клэйборн, Флоренс… – Слова мисс Амброуз не возымели никакого эффекта. Первый полицейский вывел Ронни Батлера из гостиной и повел к парковке. Флоренс, казалось, готова была наброситься на него в любую секунду.
– Он столкнул его! – кричала она им вслед. – Он его столкнул!
– Никто никого никуда не толкал. – Мисс Амброуз заставила Флоренс опуститься в кресло и присела перед ней на корточки. – Его забирают в связи с пожаром, правда, подробностей я не знаю.
– Пожаром? – Флоренс замерла. – С каким пожаром?
Мисс Амброуз взглянула на второго полицейского, который проводил коллегу взглядом и, кашлянув, пояснил:
– С очень давним, пятидесятых годов. Приехавшая пожарная бригада спасла всех, кроме одного.
Саймон открыл было рот, но промолчал.
– Как же можно кого-то связать с поджогом спустя столько лет? – недоумевала мисс Амброуз.
– О, Ронни Батлера и тогда подозревали. Среди его вещей нашли горючее вещество.
– Какое?
– Бензин, – ответил Саймон и переступил на месте. – Обычно поджигатели используют бензин. Хотя в 1953-м его еще выдавали по талонам.
Полицейский пристально посмотрел на него, долго не сводя взгляда.
– Я много читаю, – пояснил Саймон. – Это одно из моих хобби.
– А еще свидетели видели Ронни Батлера на месте преступления.
Саймон поглядывал на Флоренс. Она замерла, словно кто-то нажал на кнопку паузы: истерика никуда не делась, но ее что-то сдерживало.
– Так это Ронни устроил пожар? – переспросила она. – Ронни, а не я?
Полицейский нахмурился.
– Так почему, черт побери, его не арестовали еще шестьдесят лет назад? – не выдержала мисс Амброуз.
Полицейский снова кашлянул и заглянул в свою записную книжку:
– Потому что он, по существу, был мертв.
– Мертв?!
– Утонул, – пояснил полицейский. – По крайней мере, всех заставил в это поверить.
– Его выбросило морем на Лэнгли-бич, – прошептала Флоренс. – Рыбы его порядком обглодали. Мой Фрэд был бы очень горд.
Мисс Амброуз мельком взглянула на Флоренс и снова переключила внимание на полицейского.
– А как вы нашли его сейчас и почему он назвался Габриэлем Прайсом?
– Он привлек внимание, когда на него напал грабитель. Габриэль Прайс по-прежнему числился у нас в списке пропавших. Мы его допросили, и кое-что не сошлось.
– У нас тут тоже кое-какие концы не сходились, – процедила мисс Амброуз.
– Нам поступило несколько телефонных звонков, один из которых был от детектива на пенсии. По отдельности мы бы не сочли их важными, но в совокупности… Плюс поступила интересная информация из полиции Северного Йоркшира. У Батлера был мотив. Также он подозревается в наезде со смертельным исходом и бегстве с места преступления.
– То есть сбил человека и скрылся?! – Глаза мисс Амброуз стали круглые, как блюдца.
Полицейский вновь сверился с записями:
– Тоже в пятидесятые годы. Молодая женщина была сбита неизвестным, но обвинение никому не предъявили. Велось серьезное расследование, городок бурлил от слухов, но доказать ничего не смогли.
– И вы считаете виновным Габ… Ронни Батлера?
– Почти на сто процентов, – подтвердил полицейский. – Именно поэтому он поджег тот дом вскоре после гибели девушки – считал, что в доме важные свидетели.
– Подстраховался, – вновь подала голос Флоренс. – Он знал, что после танцев я всегда ночую у Элси. Это от меня он пытался избавиться на случай, если на него все-таки выйдут.
Полицейский снова нахмурился, но ничего не сказал и вновь обратился к мисс Амброуз:
– Мы рассчитываем, что сможем это доказать.
– А обвинения не предъявляли, потому что виновник якобы утонул?
– Совершенно верно. Тело, которое сочли принадлежащим Батлеру, выбросило на берег несколько недель спустя. Лабораторной идентификации в те дни не проводилось, но рост, телосложение и возраст подходили, а при осмотре прилегающей к устью реки территории были найдены документы Ронни Батлера. О пропавшем человеке никто не заявлял, и мы предположили, что утопленник – Батлер. Соответственно, возбужденное против него дело закончилось ничем.
– И никто не подумал, что утонувший мог быть Габриэлем Прайсом? – удивилась мисс Амброуз.
– Жена Габриэля не обращалась в полицию несколько месяцев, она полагала, что муж где-то в разъездах. Когда она наконец написала заявление в полицию Йоркшира, не было никаких причин связывать его и тело, выброшенное морем совершенно в другом месте.
– Пока Ронни не ограбили, – заключила Флоренс. – Благодаря отваге его защитника имя Габриэля Прайса попало на первые полосы газет.
– И Батлер пришел искать тех, кто мог его узнать, с намерением запугать их или дискредитировать. – На этом полицейский закрыл свою записную книжку.
– Но теперь вы сможете доказать, что все это его рук дело? – спросила мисс Амброуз.
– Мы считаем, шансов много, особенно с зубным снимком.
– Каким снимком?
Полицейский кивнул на металлический шкаф:
– В двадцать лет он делал рентген после травмы лица – ввязался в драку. – Полицейский издал короткий смешок. – К счастью для нас.
– Ему нужно сделать рентген и наложить швы. Мой отец его отвезет, – пробормотала Флоренс, хотя Саймон не понял, с кем она говорит. Он поглядел на мисс Амброуз, начальница сидела, зажав рот рукой.
Высыпав на крыльцо, все смотрели, как Ронни ведут через парковку. Странно было думать о нем как о Ронни, а не Габриэле, но все привыкли удивительно быстро. Может, имя действительно ничего не значит, подумал Саймон. Может, это и впрямь формальность, вроде даты рождения или номера социального страхования. А то, что делает человека самим собой, – это где он сейчас, где он хочет быть и как он намерен этого достичь.
В повисшей тишине все перешептывались, не решаясь говорить громко, пока Ронни садился в машину. Казалось, его не заботит арест, Саймону это показалось очень странным. Ронни даже начал насвистывать, правда, мелодию Саймон не узнал.
– Это Ронни устроил пожар! Ронни! – повторяла Флоренс, и ее невозможно было переключить на другую тему.
Мисс Амброуз принесла ей стакан воды, потом плеснула чуть-чуть шерри, но это не помогло.
– Он опасался, что я передумаю и сообщу в полицию! – твердила она. – Ронни знал, что я ночую у Элси каждую субботу, и хотел меня убить!
– Она несет какую-то бессмыслицу, – заключила мисс Амброуз. – О чем «сообщу в полицию»?
Саймон пожал плечами и опустился на колени:
– Флоренс, у вас на щиколотке здоровенный синяк. Вы споткнулись обо что-то? Тут нужен компресс.
Он кивнул Глории, которая тут же скрылась в кухне.
Флоренс подалась вперед.
– Пожар устроил Ронни! – раздельно сказала она. – Я столько лет казнилась, считая себя виновницей, а это он!
– Я знаю, что это он, Фло, но к вам это не имеет отношения, не волнуйтесь, – Саймон взял ее за руку.