Под аккомпанемент этих мыслей я взломал дверь: всунул электронную отмычку; задержал и отпустил кнопку. Дверь долбануло разрядом максимальной мощности. Замок щёлкнул, щёлкнула охранная система – всё щёлкнуло и отключилось. Дверь бесшумно открылась.
Я затащил солдатика в кабинет. Закрыл дверь, включил свет. Хм…О. Вон тот шкаф подойдёт.
Я связал стручка, залепил ему рот и, протащив по полу, забросил в платяной шкаф. Системы защиты, звуконепроницаемость и вентиляция. То, что надо. Солдатик посидит внутри, пока я не закончу свои дела. И даже если он очнётся и начнёт громко мычать, никто его не услышит.
Мне хотелось пошалить, и я себя не сдерживал. Я взломал электронный замок шкафа, сбросил старый код.
– Где же тире?.. А, вот.
И ввёл новый.
Отлично. Код: «Генерал – дурак». Старикану никогда не открыть дверь – придётся её вырезать.
Я улыбнулся, закурил и, напевая “(We are) Animals”, обошёл комнату.
Два шкафа с книгами. Книги были трёх видов: об искусстве военного дела, об искусстве любовного дела и бестселлеры. Старомодные, но дорогие люстры. Так же как и ковры. Окно находилось напротив двери. Слева от окна, на деревянной подставке, стояла ваза. Картины на стенах – наверняка за одной из них сейф.
Дизайнеры тоже любили детективы?
Стол был высокий и широкий. Он растёкся по комнате, как повязка-«клякса», только цвета был не чёрного, а светло-коричневого.
Я провёл пальцами по столешнице. Стол заурчал, но не как животное, а как запрограммированный механизм. Генетически модифицированный, кибернетически усовершенствованный.
Генерал Штоуманн вбабахал кучу денег в свой кабинет. Вся база стоила дешевле этого чудо-стола. А старинная ваза? А картины (наверняка, подлинники)? А ковёр?.. Может, удастся что-нибудь вынести отсюда – товарищ ген. не обеднеет, а я смогу купить «коню» подружку.
Кресло подкатилось и елейным голосом предложило в себя сесть. Готов спорить, что в его словах был эротический подтекст.
Я сел. От нахлынувшего возбуждения кресло тотчас сделалось мягким.
Удобно. Хороший кабинетик. Генерал сделал всё, чтобы скучная работа доставляла удовольствие.
Я крутнулся в кресле, остановился, осмотрел противоположный конец кабинета.
Стена жуткого цвета. По её центру висит картина. Справа стоит горшок с растением.
Я повторил это про себя: голая стена, одинокая картина, растение-каннибал. Вывод? Сейф спрятан за картиной.
Я встал с кресла. Оно разочарованно вздохнуло и замурлыкало, прося меня вернуться.
Я подошёл к картине. Четыре пальмы, похожие на букву “W”. Какие ещё нужны доказательства?
Я коснулся картины левой рукой. Правая была свободна, и я сжал её в кулак. Растение-каннибал выскочило из горшка и набросилось на меня. Я свалил его одним точным ударом. Поднял, положил обратно в горшок и присыпал землёй. Для верности капнул снотворного. Пускай растеньице спит и не мешает работать.
Я встал на цыпочки, снял картину, поставил у стены – и увидел круглый глаз сейфа. А может, это было его чрево. Надо полагать, я нашёл 11-е хранилище.
Я изучил сейф. Вместо замка – чёрная дыра, присосавшаяся к дверце. В состав дверцы входила упёртая материя. Она мешала дыре засосать что-либо. Дверца была гладкая, блестящая, а все красивые стервы ведут себя так: дают присосаться – а потом, раз, накидывают строгий ошейник и затягивают покрепче.
Но необязательно взламывать сейф. Если я введу правильную комбинацию – 120 цифр, – сезам откроется сам. Жизнь в Нереальности бесконечна: можно было бы, никуда не спеша, подобрать код… в другой ситуации.
Я доставил креслу удовольствие – разбежался и запрыгнул в него. Оно громко уркнуло и подъехало к столу. Мне повезло: кресло попалось безглазое, глуповатое и сексуально озабоченное. Оно не видело, что я не генерал, а форма моей задницы ему была по барабану. На нём сидели, и этого ему было достаточно. Оно тихо тащилось.
Хорошо, если и со столом не возникнет проблем.
В поисках кода я перерыл все бумаги и вывернул наизнанку все ящики. Я был уверен, что листок где-то здесь. Ни один генерал не помнит кода от своего сейфа, особенно если тот стодвадцатизначный. Штоуманн записал его на листе бумаги и где-то спрятал – скорее всего, в столе. Именно за этот вариант голосовали опыт и интуиция.
Я копался в ящиках и раскидывал по столешнице вещи, а предмет мебели сохранял абсолютное спокойствие. Наконец, стол откашлялся и голосом камердинера поинтересовался:
– Вы ищите «чёртов код», сэр?
– Угу.
– Вот он.
Стол вытянул свой левый край, открыл его, и из продолговатый дыры появилась конечность. Она протянула мне бумажный лист. Стол закрылся и съёжился.
– Спасибо, приятель.
– К вашим услугам, сэр.
– Скажи, а вы с креслом правда не понимаете, кто я?
– Вы нравитесь этому креслу, сэр.
– А как насчёт тебя?
– Я давно понял, что вы не генерал Штоуманн, и очень рад этому обстоятельству. Если бы я мог помочь вам и насолить генералу…
– Да ты уже насолил.
– Вы так думаете?
Я уловил хитрые интонации в голосе стола.
Откуда-то вылезли новые растягивающиеся конечности. Они скинули на пол бумаги, поставили на их место фон и убрались восвояси.
– Это фон генерала. Я самый надёжный охранник, и поэтому генерал запирает его во мне. На жёстком диске полно секретных сведений. Если хотите, я открою к ним доступ.
– Старина Штоуманн так тебе насолил?
Стол замолчал, а когда заговорил, обиды в его голосе было больше, чем гордости:
– Я просил у него один выходной. Всего один.
– Работаешь как проклятый, да?
– Да, сэр.
– Ни сна ни отдыха?
– Именно так.
– Понимаю.
Нифига я не понимал, потому что никогда не работал, но надо было поддержать разговор.
– И Марго он не уважает.
– Кресло?
– Очень преданное и ласковое кресло!
– Мур.
– О, Марго…
– Мур, Грэг…
– Не хочу вас отвлекать, но ты говорил что-то о секретных сведениях.
– Да, вот – любуйтесь.
Конечность стола ввела пароль, нажала “Enter”, и на экране фона появились папки. Целая пирамида из папок. И на каждой – пометка “TS”: “Top Secret”.
– Оо. Сэнк ю вэри…
Но Грэг и Марго уже были заняты друг другом: он вздыхал, она мурчала.
Я не стал их отвлекать и сосредоточился на папках. Просмотреть их все я не успею, но, возможно, я найду что-то, связанное с нашим делом? Где ещё вести поиски, как не в компьютере одного из генералов «СА»?
Папки двигались вверх и исчезали за краем монитора, а внизу появлялись новые жёлтые квадратики. Папки текли компьютерной рекой. Я весь напрягся, стараясь не пропустить ни одного названия.
0
0–2
666 или 999
Astounding science & fiction
It happened THERE – or here
New secret operation
Probably probable
X-files
Y-files
ZZ top folder
Абсолютное оружие
Вечная Война
График дежурств на кухне
Дело дрянь
Как приготовить шпиона за 5 минут
Методики допросов и пыток
Об уходе за коноплёй
Планы на вечер
Что сказал покойник
Эротика и ядерное вооружение
Этому я не придумал названия
Я и мировое господство
Ядерное вооружение без эротики
Яды (или Как убить конкурента)…
Папку с примечательным названием «ЯужинезнаюкакназватьнуЦветок» я нашёл в самом конце. Ну да, так обычно и бывает.
Я открыл единственный документ. Наградой за мои труды мне стали две строчки, зато какие:
«Мастер Хаос согласился на назначенную цену.
Цветок-2 уничтожен во время испытаний, но остался цветок-1».
Я вытащил фон и сфотографировал текст, а потом скопировал папку с файлом к себе на хард. Я ещё не до конца понял, что же нам дают эти сведения, но, похоже, что-то очень важное.
Стол и кресло обменивались воздушными поцелуями.
Я постучал по столешнице.
– Эй. Я закончил. Можно всё убирать на место.
– Сладкая моя, я сейчас.
– Мур-мур, милый.
Я встал, спрятал фон в карман. И кто-то стал дёргать дверную ручку.
– Что такое? Почему закрыто?! Открывайся, чёрт тебя дери! Ррр!
Раздался стук, громкий.
– Генерал Штоуманн, сэр? – послышался другой голос. – Что-то случилось?
– Дверь заперта, чтоб её… [далее следовало очень витиеватое и эмоциональное ругательство, которое просто невозможно запомнить].
– Может, закрылась?
– С фига ли?
– Ну, Доусон захлопнул её, и сработал замок.
– Не сработал – он не автоматический. Да открывайся ты!..
Трын-дын-дын-дын-дын!
Штоуманн барабанил в дверь – та оставалась безучастной.
– А кстати, где Доусон? Он должен охранять вашу дверь, сэр.
– Не знаю, где он, но ему лучше придумать оправдание поубедительнее…
Стук резко прекратился. В наступившей тишине я слышал, как тяжело дышит генерал.
– Гинденбергус!
– Сэр, генерал Гинденбергус сидит в другом крыле…
– И это не мешает ему чинить мне подставы! Ставить палки в колёса! Он меня ненавидит. Уу, я знаю – это он. Он подговорил Доусона, тот ушёл с поста, а солдафоны Гинденбергуса заперли дверь!
– Сэр, может, просто вызвать слесаря?
– Чёрта с два! Я сейчас пойду и сам разберусь с Гинденбергусом. Давно пора. Уу, как он меня достал!
Удаляющиеся шаги.
– Я ему всё припомню, а особенно секретаршу и испорченный пудинг. Я ему надаю пендалей!
Голоса постепенно затихают.
– Я его отделаю! Если у тебя слабое сердце, Кенни, можешь не смотреть.
– Ээ, сэр?
– Я в цвет морских глубин разукрашу его…
Что именно – так и осталось для меня тайной.
– Они ушли, – сказал стол, пряча генеральский фон.
Я бросился к сейфу и, сверяясь с листком, набрал 120 цифр. Дверца чмокнула. Теперь придётся действовать ещё быстрее. Я наклонил голову, разглядывая чёрную дыру. Она была небольшой и не очень активной, не пыталась втянуть всё подряд. Наверное, ей что-нибудь ввели.