— Ты-ы?
Он вылез, огляделся по сторонам, протянул ехидно руку:
— Ну, здоро́во!
Володя молчал.
Тогда «дылда» дернул его за конец галстука. Володя отпихнул вора.
— Ошейник повесил красный, а у бар в холуях?
Угрожающе наступая на Володю, хулиган свистнул. Владимира схватили сзади за руки.
— Жмурик, останешься на шухере! — бросил «дылда» остролицему парню в облезлой женской кацавейке.
Володю подтащили к сосне, прикрутили веревкой.
— Заткните кляпом орало, чтоб не пищал, — продолжал распоряжаться главарь.
Чьи-то руки грубо всунули в рот Владимиру тряпку.
Раздвинув оторванные снизу доски, жулики опять полезли на пасеку.
Володя осмотрелся. Кроме трусливо озиравшегося по сторонам парня в кацавейке, рядом никого не было. Попытался избавиться от кляпа — закашлялся, заметался, лицо покрылось багровыми пятнами.
— Но-но, — не на шутку испугался беспризорник, — еще задохнешься! Кричать не будешь — выну. Не будешь?
Володя кивнул головой.
Парень вынул кляп.
— Что это он тебя Жмуриком зовет? — спросил через некоторое время Володя.
— Собака тут бродила, — нехотя отвечал парень, — слепая, бездомная. Жмуриком прозвали.
— Где же она теперь?
— Живодеру, гады, сплавить хотели, я отбил... Пристроил у старухи одной... Хожу, когда добуду что, подкармливаю... Вот и дразнят Жмуриком.
— А матери, отца у тебя нету, что ли?
— Померли...
— С голоду?
— Мать с голоду, отец с тифу…
— У самого мать с голоду померла, а у голодающих воруешь... Помогал ведь тогда мешок-то тащить...
— Ну и помогал. А тебе что?! — огрызнулся беспризорник. — Протокол сымаешь?!
— Да нет, просто так я. По-настоящему-то зовут как?
— Коськой. А что это, правда, на шее у тебя?
— Галстук, — с достоинством ответил Володя. — Частица революционного знамени...
— Кто ж дал ее тебе, частицу эту?
— После клятвы вручают. На верность революции... Про пионеров слыхал?
— Кто такие? Прозоровские?
Володя улыбнулся:
— Первооткрыватели! Христофор Колумб, например, Америку открыл. Четыреста лет назад. Самый смелый мореплаватель. А теперь самые смелые коммунисты. Они тоже первооткрыватели. Мы их смена...
Снова раздвинулись доски забора. Костя торопливо сунул Володе в рот уголок тряпки. Воры выволокли улей. Встревоженные пчелы жужжали над ними, жалили то одного, то другого. Главарь ругал нерасторопных помощников:
— Сымай крышку!
— Ишь ловкий... Сымай сам!
Зло сплюнув, главарь сдвинул с улья верхнюю дощечку, выхватил рамку. Она оказалась пустой вощевкой. Выругался, выхватил другую — то же самое.
Пчелы кружили над ворами, запутывались в волосах, лезли под рубахи.
Пустой оказалась и третья рамка. Бросив ее, «дылда» кинулся в лес. Пустились наутек от растревоженных пчел и его помощники.
Топтался на месте только Костя — не знал, как поступить с привязанным к дереву Володей. Оставить — зажалят до смерти. Отмахиваясь от разъяренного роя, достал из кармана нож, полоснул острием по веревке.
— Беги! — крикнул он и скрылся в кустах.
Попробовал Володя освободиться от веревки — не тут-то было: впопыхах Костя разрезал не тот конец. Пчелы облепили Володе лицо, от боли защемило сердце. Ткнулся лицом в землю. Лежал так, пока не почувствовал, что кто-то подошел.
Поднял Володя запухшие глаза, увидел мужчину с сеткой на голове и дымарем в руках. Как видно, это был хозяин пасеки, дядя Тарас, которым Наташа пугала «дылду».
— Кто?! — кивнул он на выпотрошенный улей.
Володя с трудом пошевелил вздувшимися губами.
— Э-э, брат, да ты связан?
Пчеловод вынул из-за пояса кривой садовый нож, рассек узел веревки, скинул с себя куртку, прикрыв ею Володю, повел его к флигелю.
— Ксения Петровна! — крикнул он еще издали. — Помогите парню!
Провел Владимира в полутемную комнату, уложил на диван.
У Володи кружилась голова, дрожали ноги и руки. Вошла женщина, отдернула штору.
— Ты?!
То же строгое лицо, висящее на шнурке пенсне. Володя попытался было подняться, но женщина остановила его:
— Лежи! Столько укусов, опасно... Наташа! — крикнула она в дверь. — Принеси холодной воды и полотенце!
Через минуту с тазом в руках вбежала Наташа. От неожиданности она даже вскрикнула.
Женщина сняла с Володи рубашку, принялась смазывать места укусов чем-то липким, пощипывающим.
— Положи примочку, — сказала она Наташе.
Исполненная усердия помощница шлепнула на грудь Володе невыжатое полотенце. Владимира затрясло от холода.
— Тетя, его знобит!
— Не поливай так водой, крепче выжимай!
Женщина поднесла к дрожащим губам мальчика ложку с микстурой.
— Что это? — спросил, стуча зубами, Володя.
— Очень вкусная вещь, лекарство из меда. Пей!
Володя выпил. Боль от укусов стала постепенно запихать, и он, сам того не заметив, уснул.
Проснулся к вечеру. Рядом сидела Наташа. Попробовал встать — тело ныло, как от побоев.
— Лежи, лежи! — строго сказала девочка, подбежала к двери, крикнула: — Он проснулся, тетя!
— Сейчас иду! — послышалось в ответ.
Войдя, женщина проверила у Володи пульс.
— Все в порядке. Дай ему еще дядиной микстуры и пусть лежит. Почитай что-нибудь вслух, если уж он так любит.
Она посмотрела поверх пенсне на девочку, улыбнулась чему-то и, высоко держа голову, вышла.
— Что тебе почитать? — спросила девочка.
— Я лучше уйду, — хмуро пробормотал Володя, — нечего мне у господ делать.
— Это кто же господа? — обиделась Наташа. —Я... тетя... дядя?
Володе и самому стало неловко за сорвавшуюся грубость.
— Как не стыдно только, — продолжала девочка. — Тетя хоть и Прозоровская, а всю жизнь в гувернантках. Сладко, думаешь? А дядя, если хочешь знать, тоже пионер... Да, да!
Она порылась на этажерке, достала толстую тетрадь, полистала.
— Слушай! «Установлено, что ассирийцы знали какой-то звук, дававший им власть над пчелами, могли их выгнать и опять загнать в улей...» Исследователь дядюшка мой, вот кто! Занимается пчеловодством по-научному!
— Кому нужна наука такая?!
— Кому нужна?!
Девочка вынула из тетради какую-то бумагу:
— Вот кому!
Володя посмотрел на подпись: «Председатель Совета Народных Комиссаров Ульянов (Ленин) ».
Пробежал текст: «Земотделы обязаны оказывать всяческое содействие всем организациям и лицам, желающим заниматься пчеловодством...»
Еще раз посмотрел на подпись. Сомнений не было: «Ульянов (Ленин)».
— Вот, — сказала Наташа. — А дядю обворовывают... в третий раз. Из милиции привели ищейку. До железной дороги довела, и все... Укатили воры поездом...
Володя приподнялся на локтях.
— А Джек твой следа не берет?
— Только за котами гоняться ему да за галками, — махнула рукой девочка.
— А если подучить? — Володя окинул взглядом полки с книгами: — Может, есть что тут и про дрессировку?
Подтащили к стеллажу библиотечную лесенку. Пересмотрели десятки книг, но ничего подходящего не нашли. Взялись за словари, отыскали слово «дрессировка». Прочитали, что она должна «строиться на деловом контакте между дрессировщиком и дрессируемым животным» и что приемы ее зависят «от темперамента дрессируемого животного». Темперамент в словаре подразделялся на четыре вида: сангвинический, холерический, меланхолический и флегматический.
Ничего из этого ребята, конечно, не поняли, но решили все-таки попробовать.
Вывели вечером следующего дня Джека на опушку. «Деловой контакт» должного эффекта не возымел. Команды, поданные спокойным тоном, Джек не воспринимал, а на строгость отвечал внушительным оскалом зубов. Куда более действенным средством оказался прихваченный Наташей из дому сахар. За него Джек готов был сделать все и наверняка изловил бы хоть сотню бандитов, если бы понял, что от него требуется... Но этого-то он и не понимал.
Наташа указывает место, где топтались накануне воры, а он лезет мордой ей в карман. В конце концов стал все же принюхиваться к траве, но вдруг жалобно взвизгнул, кинулся в сторону и принялся отчаянно тереться мордой о землю: ужалила запутавшаяся в траве пчела. Овчарка стала похожей на бульдога.
Дальнейшая дрессировка была бесполезной.
Володя решил попросить ищейку в Раменском отделении милиции.
— Нету нас ищейки, — сожалеюще ответил дежурный, — бандиты в схватке прирезали... В Прозоровке же у вас питомник ЧК, сами часто за собачками к чекистам обращаемся. Туда и иди. Могу, если хочешь, позвонить...
Снял телефонную трубку, долго крутил ручку аппарата. Наконец дозвонился, назвал кого-то по имени и отчеству, изложил просьбу Володи.
— Взяли бы шефство над ребятами. Как-никак пионеры, публика организованная... Да, вот стоит... С галстуком.
Милиционер прикрыл трубку рукой, спросил Володю:
— У вас что, организация?
— Да, — не задумываясь, ответил Володя.
Милиционер передал ответ мальчика, снова прикрыл трубку ладонью:
— У самих-то собачки хорошей на примете нет?
— Есть вообще-то, — ответил Володя, имея в виду Джека.
— Породистая?
— Вроде овчар.
Передал милиционер и это, за что-то кого-то поблагодарил, повесил трубку, похлопал Володю по плечу:
— Берут шефство над вами. Раз есть у вас уже целая организация и породистая собака есть — выделят инструктора.
— А когда он придет? — спросил Володя, теребя и без того сломанный козырек картуза.
— Этого знать не могу, — развел руками дежурный. — Может, завтра, может, сегодня... В общем, объявляй организации своей сбор! — С подчеркнутой серьезностью добавил: — На станции, в магазине, орудуют воры, а рядом, оказывается, целая пионерская организация — и бездействует. Непорядок!
Не предполагал Володя, что так обернется дело. «Целая организация!» А в поселке пока пионер он один...