Я плохо помню, как Света собралась и уехала. Помню только, как ходила из комнаты в комнату, пытаясь переварить случившееся. Мой телефон лежал на кухне, в углу. Там, куда он отлетел, когда Света выбила его из моих рук.
Я пошла в ванную умыться и увидела в зеркале свое отражение. Мои глаза были распахнуты так, словно еще немного, и они вылезут из орбит.
Вскоре я собралась с силами и подняла с пола свой телефон. Нужно было связаться со Светой. Я увидела несколько сообщений от Глеба Когановича:
«Таня, Таня. Света мне написала. Это ужас, но главное: не оставляйте ее одну».
«Поздно. Она в травмпункт уехала».
«Как?! Она не найдет его. Она совсем в плохом состоянии психическом. Она сходит с ума».
«Я заметила».
Глеб Коганович скинул мне скрины Светиных сообщений ему. Она писала:
«Я не знаю как. Все зыбкое и шатается. Я ничего не понимаю. Я помню, что настоящее, но сложно верить. Все сыплется, льется и шатается. Спать невозможно. Путаются мысли, на меня течет потолок. Все хрупкое, зыбкое и не настоящее. Я не знала, что это так сложно. Мне стыдно очень, но я не знаю, как найти реальность. Все растекается, я не понимаю ничего. Все просто не настоящее, холодное, текучее. Помогите. Я не смогу в этом долго пробыть».
«Она действительно сходит с ума? Что это? Шизофрения?» – спросила я.
«Нет. Просто бредит от боли и усталости».
Света вернулась домой через несколько часов с гипсом на пальце и почти сразу закрылась в ванной. Я постучала ей в дверь:
– Ты в порядке?
– Да, да. Все хорошо, – однотонно отвечала Света. – Да. Да. Все хорошо. Да. Да. Все хорошо. Все хорошо. Да. Да. Все. Хорошо. Да. Да.
Я выбила дверь в ванную. Света сидела на краю ванны. В руке у нее был шприц с неизвестным содержимым. Я выбила из ее руки шприц, быстро подняла его и побежала на кухню. Слила жидкость в раковину и выкинула шприц, как вдруг услышала оглушительный грохот и звон, как будто рушились стены.
Я кинулась обратно в ванную и увидела, что Света лежит на полу, а вокруг нее огромные осколки раковины. Раковина была выдрана из стены, и порванный шланг разбрызгивал вокруг воду. Я быстро перекрыла в трубе воду, идущую к шлангу, и начала поднимать Свету.
Кое-как я донесла ее до кровати. Любопытные кошки и Пепега аккуратно пробирались мимо меня в сторону ванной посмотреть, что случилось. «Чертовы животные, сейчас еще и они поранятся», – подумала я.
Я была рада, что Света отключилась. Это дало мне время и силы трезво оценить ситуацию и подумать, что делать дальше. Я убралась в ванной, вынесла огромные куски раковины на помойку, подмела осколки и помыла полы. Но как бы я ни убиралась, я не могла вывести из квартиры запах медицинского спирта, который уже буквально сводил меня с ума.
Я сидела и пила чай, когда Света очнулась и приковыляла на кухню. Я была очень зла.
– Если ты решила все закончить, зачем я здесь? – тихо спросила я.
– Прости. Я уже почти месяц вижу галлюцинации, – призналась Света.
– Слуховые? – аккуратно уточнила я.
Я старалась говорить со Светой тихо, спокойно и ласково. Я боялась ее.
– Зрительные. Но мне страшно. Если это шизофрения, то я покончу с собой.
– С чего ты взяла, что это шизофрения? – неестественно ласковым голосом продолжала я расспрашивать Свету.
– Она была у моего отца. Как ты помнишь, мой брат Ваня покончил с собой из-за шизофрении.
Я вспомнила про Ваню. Ощущение, будто это было несколько лет назад. А ведь и года не прошло. Света продолжала:
– Мой отец насиловал меня, когда мне было всего три годика, бил Ваню. Он был шизофреником и ничего не контролировал. Больше всего на свете я боюсь причинить боль кому-то из-за своей болезни. Боюсь потерять реальность. Ваня тоже боялся именно этого. И как только он понял, что у него симптомы шизофрении, полез в петлю. И я должна сделать так же.
– Это диагностируется. Иди к психиатру, – устало ответила я.
– Это не шизофрения. Это бред от усталости и постоянной боли.
– Глеб Коганович так же сказал, – вспомнила я.
– Ну, он же в этом специализируется. Танюш, правда, мне сильно легче. Извини еще раз. Видимо, мне нужно было как-то так вернуть себя к реальности.
Я подумала, что мне самой сейчас хотелось бы вернуться в реальность.
– Сейчас у тебя ничего не плывет? – поинтересовалась я.
– Нет. Сейчас все хорошо. Мне нужно как-то отвлечься, здесь тяжело находиться.
Атмосфера в квартире была действительно гнетущая.
– Хорошо, Свет. Давай завтра съездим в парк аттракционов. Ты знаешь «Диво Остров» в Питере?
«Диво Остров» был большим и симпатичным парком с каруселями на Крестовском острове. Света про него не знала, и мне пришлось ей рассказать. Я продолжала предлагать варианты:
– Не хочешь на карусели – там есть большой парк с уточками. Середина лета. Надо выбираться погулять.
– Ура! Уточки!
Света захлопала в ладоши, но это не выглядело весело. Абсолютно безумные глаза и рука, хлопающая другую по гипсу.
– Да, Свет, завтра поедем. Можно я пойду полежу? Мне плохо стало. Обещай, что ничего с собой не сделаешь, – попросила я.
– Конечно, Танюш, отдыхай. Сделать для тебя что-нибудь?
«Выздороветь», – чуть не ответила я.
– Нет, Свет, ничего не надо. Ты тоже попробуй поспать. И главное, с собой ничего не делай!
Я ушла в комнату, и тут же мне начал названивать Глеб Коганович. Я взяла трубку. В телефоне звучало шуршание, и звонок сорвался.
«В чем дело?» – написала я.
«Сегодня ее очень надо поддержать, она в пограничном состоянии, после стольких галлюцинозов у нее разваливается реальность. Она ее интеллектуально собирает, но может уйти в психоз. Я не в городе. Если что – приеду».
Он меня достал. Пусть уже реально сам приедет и делает что хочет. Я напечатала:
«Приезжайте».
«Когда, куда?»
«Я не знаю. Когда хотите. Со Светой договаривайтесь. Не со мной».
«Написал ей. Она не хочет. Устала».
А я не устала? И что ему надо снова? Достали со своими непрошеными советами, просьбами и благодарностями вперемешку с лестью. Ни с кем из них я не хотела заводить общение с самого начала! Сами навязались, а теперь уверены, что могут писать мне в любое время дня и ночи.
«Ну да, мы вторые сутки уже не спали».
«Там сложно все с реальностью. Она не очень верит, что не в бреду. Ну после стольких эпизодов – странно, что вообще верит. Надо ей напоминать, что мир реален. Вытащите ее куда-нибудь из дома. Очень надо. Более чем вероятно, что увязнет в этом страхе. Она боится, что сходит с ума. А это единственное, что в ее глазах оправдывает суицид. На волевых качествах она может долго выглядеть нормально, но впервые вижу, что она реально на грани суицида».
Боже, заберите у старого маразматика телефон. Я хочу поспать.
«Поверьте, я тоже вижу. Я из ее рук шприц выбила часа два назад. Куда я ее вытащу? Мы не спали обе, устали. Я сейчас ложусь спать, а потом мы с ней едем в ”Диво Остров“».
«Это хорошо. Сейчас хоть как-то повеселите ее, отправьте куда-нибудь. Она дневники прислала – там каша. Она мысли еле складывает».
«Хорошо. После того как посплю. Я двое суток не спала. Пустите. Потом все прочитаю и отвечу».
«Хоть куда, пусть в салон какой-нибудь сходит, ее нельзя оставлять в мыслях. Я и говорю, выгоните ее из дома и спите)))».
«Так она тоже не спала. Все. До завтра».
Я уже открыла панель настроек, чтобы включить авиарежим, и пусть Глеб там бесится сколько угодно, но не успела. Пришло новое сообщение:
«Я не запугиваю, Тань, правда. Она может сейчас себя убить. Она в панике и уверена, что сходит с ума. Простите, пожалуйста. Я делаю что могу. Колеблется, но скоро на что-то решится. Помогите… Я на похороны матери уехал. Пожалуйста, это не шизофрения, точно. Она не права».
Глеб начал названивать. Я сбрасывала звонки. В ярости я напечатала:
«Да блин, Глеб!!! Она ничего не хочет с собой делать! Она сегодня с собой ничего не сделает».
«Поверьте, я работаю прорву лет. Ее бесполезно спрашивать».
«Она сегодня с собой ничего не сделает», – снова написала я.
Я устало поднялась с кровати, вышла из комнаты в коридор и заглянула к Свете. Та сидела на кровати и гладила Пепегу. Я написала Глебу:
«Она сидит, тетешит песика».
«Я знаю, как она выглядит. Сорвется. Правда».
«Что вы от меня сейчас хотите?! Глеб, я все с ней обсудила. Она хочет тетешить песика. Пообещала, что ничего с собой не сделает».
«Ей нужна деятельность. Хоть какая. Поверьте, я не просто так истерю».
Я начала терять терпение.
«Глеб! Поверьте! ОНА С СОБОЙ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕТ!!! А даже если сделает – значит, я уже не могла ничего поделать. Я делаю все, чтобы она выжила, поверьте».
Я услышала, как Света протопала из комнаты в сторону ванной. Глеб написал:
«Тань, это очень хорошо, что вы в нее верите. Но она сейчас закрылась в ванной и пишет, что у нее куски реальности разваливаются и она не знает, что настоящее, и считает собаку галлюцинацией. Она на грани психоза, оттуда ее будет не достать. Вы же видели, что от моей терапии ей лучше, поверьте, я не дурак и не паникую на ровном месте».
Я прислушалась. Из конца коридора, где была ванная, был слышен шум воды. Я ответила:
«Сука! Реально ушла в ванную».
«Я верю, что вы устали, правда. Сейчас ей нужна связь с миром. Я никак не могу сейчас ей заняться. Сейчас переломный момент. Не оставляйте ее одну, ну пожалуйста… Она что угодно скажет, чтобы ее не трогали. Ей очень нужна помощь».
Сон начал брать надо мною верх. Я почти провалилась в небытие, как снова звонок! Я автоматически сбросила, заново перечитала последнее сообщение Глеба и снова пошла к злополучной ванной. Изнутри раздавался только шум воды.