Злобные мысли витали в моей голове. Но ведь и Миша недавно говорил мне о своих подозрениях. Я спросила спокойно, стараясь не разводить конфликта и выудить из мамы как можно больше информации:
«Ого. Что?! У тебя есть хоть какие-то доказательства? Это очень страшные обвинения. Она брала у тебя и папы деньги? Когда я уже была в эмиграции?»
«Конечно брала».
Я не ожидала этого ответа. У меня глаза полезли на лоб. Света ни разу не говорила мне, что моя мать присылает какие-то деньги. Последнее, что я знала об их взаимодействии, – это что моя мама просила деньги у Светы на помощь с захоронением бабушки!
Мама скинула мне скриншоты нескольких денежных переводов, о которых я слышала в первый раз. И продолжила:
«И не один раз. Скажи мне, пожалуйста, зачем мне или папе тебе врать? Если она такая прекрасная и заботливая женщина и вы дружите и помогаете друг другу. Зачем? Включи критическое мышление и проанализируй все с момента вашего знакомства. Я понимаю, что это может рушить твою картину мира и потому это страшно. Но все же попробуй. Я даже больше скажу, бог с ними, с деньгами. Страшнее оказаться втянутой в какую-то аферу, ответственность за которую понесешь ты. Вот что реально опасно».
Я была очень зла. Казалось, мама сошла с ума. Я знала, что с сумасшедшими можно общаться только спокойно. И написала:
«Спасибо, хорошо. Я внимательно изучу всю информацию. Спасибо за предупреждение. Все деньги, кроме тех, что уже тебе вернула, я верну».
«Ты не должна ничего возвращать. Не надо такого обещать, – ответила мама. – Их брала не ты. Просто прошу задуматься и проанализировать. Я считаю, что ты не в безопасности».
«Спасибо за информацию. Сейчас буду все собирать и узнавать. Если что, выкину ее из жизни, не проблема. Спасибо огромное за информацию. Если у тебя на руках вдруг окажутся какие-то переводы с марта по сегодняшний день, дай мне знать. И я прошу тебя. И всех вас. Больше не переводить ей вообще ничего. Но и сплетни про УБИЙСТВО не распространять. Я все выясню. Нельзя обвинять человека в ТАКОМ бездоказательно».
«Это не сплетни, а подозрения. И я ими не делюсь широко именно потому, что это невозможно доказать. Я говорю о них тебе. И я после маминой смерти довольно ясно дала ей понять, что я думаю. Она тут же полностью удалила нашу с ней переписку».
Мамины слова буквально припечатывали меня к земле. На задворках сознания зашевелилась мысль: а вдруг она права? Но я силой отгоняла ее от себя. И старалась мыслить в существующей парадигме, где мама сходит с ума, а со Светой все хорошо.
Я ответила:
«Возможно, обиделась. Это понятно. Я все узнаю. Спасибо!»
«Так обиделась, что не вернула долг. Несла какую-то чушь про плохо работающий банк. Постоянно у нее что-то не так. Очень много лжи. Сфотографируй при случае ее паспорта».
«Я уже».
Паспорта Светы действительно были у меня – когда-то я фотографировала их для нее по ее просьбе. Чтобы скинуть ей фото, когда она была где-то у нотариуса, а паспорт забыла дома. Мама написала: «Скинь их мне!!!»
Мне показалось это сообщение крайне нездоровым. Я постаралась расспросить:
«Ты сказала, что я не первая ее жертва. Ты о чем?»
«Она много переезжала, меняла документы и фамилию. Не по браку. И у нее везде исполнительные листы и долги по кредитам. И я думаю, ты не первая, кого она использует».
«Думаешь или знаешь, что я не первая жертва? Переезжала она много после аварии. Фамилию поменяла, чтоб не носить фамилию отца».
«Не могу сказать тебе точнее. Но буду еще выяснять. У меня не особо было на что опереться. Она довольно осторожна и постоянно меняет документы».
Мои нервы были на пределе. Моя родная мать устроила настоящую слежку за человеком, который обо мне заботится. Совсем уже с ума сошла. Какой ужас. Бедная Света.
Параллельно с этой перепиской я связалась с Федей. Мне необходим был взгляд со стороны:
«Там моя мать подозревает Свету в мошенничестве и каких-то жуткостях. Будь добр, подключи своего папу. Узнай вообще все о Свете. Хочу утереть матери нос».
«Понял. Принял», – отрапортовал Федя.
Мама продолжала:
«Если можешь, пришли паспорта, я подключу тоже людей. Возможно, не помешает информация. И ты сможешь ее проверить потом».
«Конечно», – спокойно уверяла я маму. Я чувствовала себя так, будто столкнулась с разъяренной медведицей, и старалась жестами и ласковым голосом ее успокоить.
«Ты умница, и Миша тоже. Вы все сами можете», – ответила мама.
Она так писала, будто мы уже выгоняли Свету. И будто я согласилась поискать информацию не чтобы доказать маме, что она не права, а чтобы действительно изжить Свету. Воистину, больная женщина.
Вскоре мне написал Федя:
«Тань, я посчитал. И спросил Свету. Она тупо забыла про долг и должна твоей матери девяносто тысяч рублей. Честно. Для твоей матери все “качание денег”, что связано с деньгами на тебя. Она, как ты помнишь, за предыдущие несколько лет не потратила на тебя ни копейки. А жили вы на деньги Светы. Она платила за квартиру. Так что твоя мать может рассказывать, что девяносто тысяч – это космическая сумма и Света “доит” ее, как корову. Но даже я подчас в месяц трачу больше. Я просто не понимаю, почему ты вообще так веришь словам матери, которая не проявлялась как мать никогда. А тут одно сообщение, и ты как будто поверила, что Советский Союз распался из-за Светы».
Я не выдержала и написала маме:
«Мам. Света вылечила все мои болезни, включая цикл, на которые ты просто забила. Она спасала мне жизнь. Помогала во всем. Девяносто тысяч, которые Света тебе не вернула, ушли на билеты, эмиграцию и т. д. И мы их тебе вернем. Деньги у бабушки могла украсть полиция.
Я, конечно, спрошу Свету обо всех несостыковках. Но странно, что она тебя “доит”, взяв сто пятьдесят тысяч, из которых вернула шестьдесят. Как бы девяносто тысяч – это то, что она тратила на меня одну в месяц за последний год. Мои лекарства, эмиграция.
Я посчитала все деньги. Мы, конечно же, вернем и папе, и тебе все, что вы давали.
Но это не те суммы, ради которых стоит “доить” вас или “убивать” Бабулиту. Я поспрашивала кучу людей. Света всегда все всем возвращала. К нам приезжали в гости семьи с детьми, которых Света спасла, хотя все считали их безнадежными.
Я поняла, что у меня есть семья. Мне помогли выбраться из депрессивного ада и подарили любовь и заботу, подарили надежду на будущее.
Света была рада, чтоб я жила у нее бесплатно со всеми удобствами в центре Питера, когда ты оставила меня на улице, потому что какой-то левый арендатор был тебе важнее меня. Деньги бабушки просто поищите еще, я серьезно. И да, я больше думаю на полицию.
Разумеется, я проверю все документы, спрошу про все несостыковки, но благодаря этому человеку я жива и не в тюрьме. Если она аферистка, то самая бездарная на планете. Ушедшая в минус на несколько миллионов.
Я все выясню. Но я поняла, что я всегда жду настоящую маму, и буквально одно твое сообщение почти заставило обвинить хорошего человека в УБИЙСТВЕ, ВОРОВСТВЕ И МОШЕННИЧЕСТВЕ.
Я разберусь со Светой во всем и скину тебе все документы. И на этом наше общение закончится навсегда. Я очень советую тебе поменять психотерапевта».
Плевать! Завтра приезжает Света! У нее готов загранпаспорт, и мы ее ждем. Я докажу маме, что все обвинения ложны и безумны!
Света приехала
Света прилетала утром 11 сентября 2022 года в Стамбул из России, где получала загранпаспорт. Остановилась она там, конечно же, у Феди. Который и рассказал ей о подозрениях моей матери.
Для Светы это был большой удар. Она рыдала и причитала, что в убийстве ее еще не обвиняли.
Моя мать тогда в моих глазах выглядела самым настоящим монстром. Федя прав – действительно, объявилась спустя столько лет! Когда я живу с людьми, которые действительно меня любят и заботятся обо мне, она рассказывает, почему это невозможно.
Мы встретили Свету в аэропорту. Она расплакалась – по ее словам, она боялась, будто мы ее не встретим. Что ей снились кошмары, будто мы оставили ее одну и она в чужой стране совсем одна.
Домой мы добирались долго. Света постоянно останавливалась, чтобы продышаться и отдохнуть. Я спросила, что с ней. Она, покачав головой, ответила, что не хочет сейчас об этом говорить. Когда мы пришли домой, Света рассказала, что сделала в Петербурге снимок легких. И ее рак дал метастазы.
В этот самый момент, я не знаю почему, из-за усталости от всех ее болезней или разговора с мамой, но я первый раз в жизни не поверила ее словам. Просто не смогла поверить. Она это заметила и спешно добавила, что у нее есть снимок и она может его нам показать. Я отказалась.
Вечером мы посадили Свету серьезно поговорить. Мы спрашивали про деньги, долги, искали оправдания сомнениям, которые, несмотря на все объяснения, успели поселиться в наших головах. Например, настойчиво просили показать документы, связанные с Грецией.
– Мы в понедельник все вместе пойдем к местному нотариусу, и я все вам покажу! – ответила Света. – Сейчас не хочу ничего разгружать. Я очень устала после полета.
Сперва мы согласились. Но затем я внезапно поняла, что сегодня мне нужно хотя бы одно доказательство. И сказала:
– Ты упомянула, что у тебя метастазы в легких. Покажи снимок. Ты сама сегодня предлагала.
Света заплакала:
– Таня, ты веришь матери? После всего? Почему?!
Ее начало трясти, и огромные слезинки катились по ее щекам.
Мне стало так больно и стыдно, что я вдруг поняла: или я отключаю все эмоции, или мы никогда ни к чему не придем. Я как будто переключила внутри себя тумблер, и все чувства испарились.
– Покажи снимок, – вновь надавила я.
– Это очень личное.
– Личное? – усмехнулась я. – Я доставала тебя из твоей собственной мочи. Моя семья обвиняет тебя в убийстве. Неужели, чтобы развеять эти сомнения, ты не можешь показать один несчастный снимок?