Семью Светланы я знала, но про мать она всегда рассказывала, что они сильно и часто ругаются и мать ее избивает. На первом же курсе института Светлана лежала дома с травмой головы, я ходила с ней сидеть. Светлана рассказала, что травма получена после ссоры с матерью, которая запустила в нее металлическим предметом, поэтому нет возможности обратиться в больницу. С тех пор я Людмилу Владимировну обходила стороной.
Если повспоминать, историй было очень много, но в памяти всплывают, конечно, самые жуткие из них. Ее отношения с противоположным полом всегда напоминали действия из фильма или сериала, а вживую ее молодых людей я никогда не видела. Однажды Светлана приехала ко мне и рассказала, как ее молодой человек (коллега) приворожил страшным ритуалом и теперь она будет либо с ним всю жизнь, либо умрет. Она долго искала выход из сложившейся ситуации, и бабка, к которой она обратилась за помощью, его нашла. По словам Светланы, нужно было проткнуть себе руку (мягкие ткани между большим и указательным пальцами) ржавым ножом и поехать к тому человеку. Так Светлана и поступила, обколов руку лидокаином, воткнула нож и уехала. Все это происходило у меня на кухне, о ужас! (Шрам небольшой, но остался.)
Ближе к окончанию института Светлана стала периодически занимать деньги на свое лечение, рассказывая про рак, химиотерапию и так далее. По ее словам, мать от нее отмахнулась со словами “заколебала ты меня со своими проблемами” и по суду выписала из квартиры, но разрешила пока жить там. Ей давали взаймы на лечение, в частности моя мама и родители наших общих друзей со школы. Все крайне сочувствовали бедной девушке и осуждали поведение ее матери.
Членовредительством она продолжала заниматься. Однажды, когда Светлана шла ко мне домой отдавать деньги, на нее напали и порезали руку (запястье с наружной стороны) и вырвали сумку с деньгами. Ко мне она пришла с окровавленной рукой, без денег, в милицию обращаться не стала. Мы, конечно, посочувствовали.
Светлана любила рассказывать разные “личные” истории, о которых ни с кем и говорить-то не будешь… Я считала нас очень близкими подругами. Она рассказывала про смерти близких людей: двоюродной сестры, ее дочери, институтского друга. Я с ними была знакома, но не общалась, поэтому никаких сомнений в правдивости у меня не возникало (это оказалось выдумками).
После института Светлана, по ее словам, начала болеть сильнее. Многочисленные операции, дорогостоящие препараты, платные консультации специалистов. Все это стоило значительных денег, а помочь ей, кроме друзей, было некому. Мы помогали как могли. Она лечилась, потом выходила на работу и работала в три смены, отдавала, потом занимала опять. Суммы становились все больше.
Когда я переехала в Санкт-Петербург, состояние Светланы ухудшилось, требовалась пересадка костного мозга, переливания крови и много всего. Рассказывала о своих проблемах она подробно и профессионально. Здесь речь уже шла о жизни и смерти: либо сегодня (крайнее – завтра утром) она найдет деньги, либо послезавтра ее не станет.
Кроме всего, в это же время, по ее словам, умерла ее мама. Похороны совсем подкосили бедняжку. Светлана рыдала в трубку, рассказывая, что не может попасть на похороны по состоянию здоровья. Мы с ней были подругами около двадцати лет, и я хотела сделать все возможное для этого человека, даже в ущерб себе. Мой молодой человек меня поддержал, и мы давали и давали деньги, перечисляли крупные суммы на нее, на ее брата Ваню, на Ваниных друзей. Все друзья и родители переживали за Светлану. Дедушка моей-нашей подруги дал свои похоронные деньги на операцию. Мы взяли в долг, потом взяли кредит. Светлана не брезговала ничем! Она говорила, что продает квартиру и деньги в скором времени вернет, брат продает машину на покрытие ее долгов, но везде встречались непреодолимые сложности. Деньги Светлана возвращала потихоньку некоторым людям, но не нам. Я считала, что человек мотается по больницам и не может зарабатывать на жизнь, не то что на долги. Это были 2014–2015 годы.
И, наконец, когда она совсем уже завралась и ей перестали давать деньги, Светлана решила “умереть”. Позвонила со своего телефона, измененным голосом представилась Ваниной супругой и сообщила о смерти. Новость начала распространяться и дошла до людей, которые смогли разрушить это вранье. Мыльный пузырь лопнул. Все оказались живы и здоровы, Светлана все это время жила обычной жизнью, работала, а на момент предполагаемой смерти оказалась в депрессии (по словам ее матери). Мы встречались с ее матерью, Людмилой Владимировной, она клятвенно обещала отдать все долги за своих детей. Мы поверили и обращаться в органы не стали. Скажу честно, для нас первостепенным было возвращение денег. На данный момент нам отдали меньше четверти суммы из расписки. Мы были вынуждены продать машину для возврата части денег, и кредит выплачивать нам еще долго.
Нужно сказать, я описываю малую долю того, что происходило. Сейчас я понимаю, что было очень много обмана, но было и много хорошего в наших отношениях: общение, поддержка, взаимопомощь, совместный отдых. Нашу дружбу она продала за высокую цену. Такие суммы люди берут по ипотеке на четырнадцать лет.
Сейчас ни Ваня, ни Людмила Владимировна к телефону не подходят. Живут они хорошо. Они переехали в другую квартиру (Светлана стала слишком известна в этом дворе), Света сменила работу – лечит детишек, Ваня меняет машины, катается отдыхать. Но к чему я это все рассказываю… если вы знакомы с Богачёвой Светланой Владимировной, не доверяйте ее словам! Если она просит денег в долг – подумайте не один раз! Желаю всем здоровья, крепких нервов и финансового благополучия, будьте осторожны!!!»
В комментариях к посту были многочисленные истории предыдущих жертв Богачёвой. Один мужчина по имени Дмитрий, отправлявший деньги Светлане на «похороны мамы», был очень удивлен, когда узнал, что, с ее слов, он уже давно повесился. Другая женщина по имени Анна писала:
«Я тоже пострадала от Светланы Владимировны. Она вхожа в мою семью была лет десять, не меньше. Все ее очень любили, мама моя вообще души не чаяла. Поэтому, когда с Светой случались всякие “несчастья” и “болезни”, моя мама бежала, выпучив глаза, занимать у всех знакомых крупные суммы. Отдавали реально всё, оставляли себе сумму буквально на еду. Много раз откладывали крупные покупки, так как Света о них знала и была тут как тут со своей очередной “болезнью”. Назад Света деньги отдавала, но всегда с задержками, не тогда, когда обещала. А так как отдавали последнее, хотелось сумму получить в назначенный день, так как у самих не оставалось ничего! Я думаю, она так нас “вампирила”. Ей нравилось, когда мы начинали нервничать. Я считаю, она реально получала от этого удовольствие.
Однажды, как и в случае Кати, денег не было совсем, и я попросила у своего дедушки. Он отдал свои похоронные! (Старые люди вообще такие деньги берегут как зеницу ока.) И она вернула, но снова не вовремя, и сумма была меньше! А я не посчитала, поверив, взяла и отнесла деду. У него реально чуть инфаркт не случился, бабушка запричитала… Блин, ну ладно нас вампирить, но старых людей! На языке вертятся одни матерные слова… Прошло уже несколько лет, а как вспоминаю, аж закипаю!
Надо сказать, денег я ни разу не дождалась в полном объеме. Что уж говорить о тех историях, которые она плела про свою жизнь. Мы всегда говорили ей, какая у тебя насыщенная и сумасшедшая жизнь, тебе бы мемуары писать. Но не подозревали, что мемуары пишутся в эту самую минуту у Светы в голове – все более нелепые, жуткие, невероятные, не поддающиеся никакому объяснению! Всего не расскажешь в одном комментарии, как мы все искренне переживали за нее всей нашей семьей, сколько слез выплакали по поводу ее “болезней” и по поводу “смерти”».
Пострадавшие даже начали объединяться в группы, чтобы открыть уголовное дело на Светлану Богачёву. Мне переслали сообщение, отправленное еще одной ее жертве:
«Здравствуйте. Сегодня прочитала сообщение про Богачёву Светлану Владимировну. Дело в том, что в настоящее время она проживает в Приморском крае, в поселке Кавалерово, и на нее, скорее всего, будет заведено уголовное дело по статье “мошенничество”. Коллеги по работе написали заявление. В марте, с ее слов, ее мама умерла, брата она тоже похоронила, но так ли это на самом деле, неизвестно. История очень похожа на вашу: рак, лечение, огромные суммы взаймы у большого количества людей».
Тогда Светлану смогли поймать, и даже был суд. Ее приговорили к исправительным работам, но она поклялась, что пойдет лечиться, надавила на жалость, и ее просто отпустили. А Светлана Богачёва собрала вещи и переехала жить в другой город, где мигом нашла новых жертв. Одна из девушек, которой удалось поймать Богачёву, рассказывала, что женщина-полицейская, слушая ее заявление, смеялась над ней – мол, как вы смогли поверить этой мошеннице! А после допроса Богачёвой призналась, что чуть сама не пошла в банкомат снимать для нее деньги.
Следы и безнаказанность
Наша жизнь потихоньку налаживалась. То есть, конечно, мы вообще не оправились ни от шока, ни от этих лет ужаса. Но в нашей жизни больше не было Богачёвой, что само по себе было прогрессом. Мы с Мишей продолжали жить в Стамбуле. Конечно, мы очень хотели вернуться в Россию. Восстановить его учебу. Восстановить мои микрофоны. Увидеть близких. Но Миша нашел первую айти-подработку за границей и параллельно продолжал обучаться. Он горел программированием, а медицина стала у него ассоциироваться лишь с Богачёвой, и потому он начал испытывать к ней отвращение. Он надеялся, что это пройдет, ну а пока продолжал постигать айти и работать на зарубежную фирму, чего в России бы уже не получилось сделать из-за не работающих за рубежом российских банковских карт. Я продолжала работать в пекарне и научилась готовить столько разных блюд, сколько не умела за всю свою жизнь: хлеб, торты, пирожные, пельмени и вареники.