— Так это правда, что большинство линов против упорядоченной репродукции? — я решила узнать мучивший меня последние время вопрос.
— Скажем так, они не совсем согласны с тем положением вещей, что существует в настоящее время.
— И вы были против? — я решила узнать, а что собственно об этом думал мужчина.
После моих слов пожилой лин по-доброму заулыбался и мне показалось, что он даже унесся мыслями в далекое прошлое.
— Знаете, мне очень везло с моими триа…,- мечтательно произнес доктор Шпиц.
— И много их было? — я вспомнила слова лины, приведшей меня сюда.
— Нет. Всего двенадцать.
— Ско-олько? — протянула я, не ожидая подобного ответа.
— Причем, в пяти случаях из двенадцати была одна и та же лина. Ее звали Ревекка, так же как и вас. Прекраснейшая из лин. До сих пор помню ее запах, ее бархатистую кожу, ее…, - мужчина мечтательно закатил глаза. — Кажется, я несколько увлекся. Извините меня. Я не должен был об этом говорить.
Я зацепилась сознанием за озвученное число и сопоставила с реакцией мужчины, увиденного раннее.
— И сколько триа может быть в жизни мужчины? — почему-то меня заинтересовала эта информация.
— В некоторых случаях до трехсот за всю жизнь.
— Ско-олько? — я была шокирована услышанной информацией. Озвученная цифра была для меня просто запредельной.
— Сколько слышали. Дело в том, что у некоторых линов крайне активные половые клетки, которые являются идеальной составляющей для большинства триа. И таких случаев достаточно много, а уж последнее время, когда…,- лин не договорил, а я не стала углубляться в проблемы просочившиеся в нашу жизнь и коростой покрывшие социум. Меня, вообще, мало интересовало что-то кроме растений, вот о них я могла говорить часами.
Но теперь мне стало понятно недовольство того лина. Ему просто не оставалось времени на занятие своими делами, ведь он все время должен был переезжать с места на место, чтобы исполнять государственную повинность по воспроизведению триалинов. Мне даже его стало жалко, если именно он относился к тем линам, кому приходилось постоянно менять партнеров и партнерш.
— Какой кошмар, — воскликнула я. — Это как же им бедненьким живется? Я им не завидую. Хорошо, что я пока планирую только одного ребенка, ведь больше я не смогу пока обеспечить, а отдавать на воспитание государства мне бы не хотелось, — судорожно вздохнула, вспоминая свое детство.
Я была награждена еще одним странным взглядом. Может у меня не все застежки в порядке?
Украдкой принялась оглядывать себя с ног до головы. Ничего странного не заметила. Все на месте. Прическу проверять не стала. Было бы неудобно делать подобное в присутствии почтенного лина.
— По началу все так говорят…, - илин Шпиц внимательно на меня посмотрел еще раз, словно оценивал, пытался что-то разгадать, заключенное внутри меня, — а вот потом пользуются своим правом как только вздумается.
Я не поняла к чему он клонит, но разговор мне почему-то перестал нравиться. Совершенно. Однако я не могла не ответить на реплику мужчины.
— Обычно я не меняю свои решения, но вам вряд ли об этом что-либо известно, — сухо ответила, вздернув подбородок. — Если вы закончили, то я, наверное, вас отвлекаю со своими пустыми разговорами.
— Илина Ревекка, если я вас чем-то обидел, то не взыщите, простите старика, — начал мужчина.
В этот раз мне почему-то совершенно не хотелось разубеждать его по поводу возраста. Я может быть и была интровертом и окружающий мир меня интересовал постольку-поскольку, но вот эмоции линов чувствовала на порядок сильнее всех остальных. Это была моя маленькая тайна, о которой я никому никогда не рассказывала, но она помогала мне кое-как уживаться с другими линами. Этой особенностью я компенсировала свое неумение общаться.
— Мне самой выбираться из здания или меня проведут? — я вспомнила о илине Берковец, что сопровождала меня на обследование.
— Нет. Нет. Что вы? — совсем явно залебезил передо мной мужчина, стоило мне поменять свое отношение к нему. — Сейчас я сообщу о том, что вы освободились.
Мужчина набрал на браслете, обхватывающем его руку чуть выше запястья код, чтобы тут же сообщить:- Илина Берковец, илина Кариман свободна и ожидает вашего сопровождения.
Я задумалась, а почему бы меня просто не отпустить? О чем и спросила у почтенного лина.
— Вы что? Это же объект повышенной секретности. Здесь просто так не ходят. Даже я не имею возможности покидать свое рабочее место дольше чем на пятнадцать минут, — ответил мне мужчина, ничего тем самым толком не разъяснив.
— А вот и я, — дверь отъехала в сторону и в проеме показалась улыбающаяся лина. — Ну, что, пойдемте?
— Да, — я проследовала к выходу из помещения, попрощавшись с илином Шпиц, на прощанье пожелав ему долгих лет жизни, не упомянув второй части стандартной фразы, вспомнив о словах мужчины о его неспособности произвести потомство. Ведь это было бы прямой насмешкой, ибо я считала, что такими словами разбрасываться просто так не стоит.
— Выбрала себе пару красавчиков посговорчивее? — с хитрым прищуром спросила у меня сопровождающая, пока мы стояли в кабине нуль-переноса. Я про себя еще отметила, что почему-то створки не раздвигаются, хотя уже давно должны были раскрыться. — Что-то ты долго там была. Наверное, не могла определиться? Если что, то могу посоветовать неплохие кандидатуры.
Поведение илины Берковец кардинальным образом поменялось с последней нашей встречи. Как будто это были две совершенно разные лины.
— А разве их не машина выбирает? — осторожно спросила я, ступая на скользкую почву, в которой ничего не понимала.
— Конечно, она, но ведь машину кто-то настраивает, — весело произнесла женщина. — Так ты выбрала или нет? — настаивала она.
— А мне никто ничего не предлагал, — растерянно произнесла я, почесав за ухом.
Я всегда так делала, когда не знала ответа на вопрос или когда попадала в затруднительную ситуацию, как сейчас.
Женщине же явно хотелось со мной поговорить.
— Подожди, — осеклась она. — Ты же в первый раз?
— Да. Я же говорила.
Лицо женщины сразу же утратило свою веселость и на ее месте появилась маска вежливого внимания, которую нам тоже преподавали. Хоть мне по долгу службы редко приходилось общаться с посторонними линами, но азы межличностного взаимодействия я проходила. У этой маски был порядковый номер семнадцать дробь один, когда следовало скрыть собственное замешательство или же расположить к себе собеседника.
Вот только внутренний настрой лины не соответствовал внешнему, поскольку он был совершенно иным. Илина Берковец была расстроена и очень сильно. Судя по всему, собственным опрометчивым поведением.
— Извините, я перепутала. Сегодня такой большой наплыв лин. Забудьте все что я тут наговорила, — принялась оправдываться женщина. — Вы же меня простите? — в тоне женщины появились просительные нотки.
— Да за что мне вас прощать? — удивилась в ответ. Мне была совершенно непонятна ситуация, в которой оказалась. А за разъяснениями обратиться было не к кому.
— Вот и отличненько, — обрадовалась илина Берковец. — Вы же оставите хороший отзыв о посещении центра? — и заискивающий взгляд мне в глаза.
— Да вроде бы особых нареканий нет, — протянула в ответ.
В ту же секунду створка кабины отошла в сторону, как будто ждала именно этого момента. Пожалуй, мы бы пешком спустились гораздо быстрее по пожарной лестнице, нежели в кабине нуль-переноса. Хотя, я подозреваю, что она была заблокирована илиной, что стояла рядом со мной.
— Тогда будьте добры ответить на поставленные вопросы, — и мне протянули планшет, на котором я должна была дать оценку работе центра в целом, и работников в частности.
Я на секунду задумалась, а затем ответила на поставленные вопросы практически не покривив душой.
Высшей оценки у меня никто не заслужил.
Илина Берковец пыталась скрыть свою неприязнь за маской радушия, но у нее это плохо получалось. Так мы и расстались с нею. Неудовлетворенные друг другом. Она тем, что я не оправдала надежд, которые были известны только ей одной. У меня же возникло множество вопросов, ответы на которые я не знала, как впрочем не знала у кого можно их узнать. А потому до поры до времени решила держать свои мысли при себе.
После посещения центра у меня разболелась голова, не думала я что все будет настолько сложно. Выйдя из здания я на мгновение застыла, рассматривая переплетающиеся транспортные ленты. Силовые нити опоясали многоуровневый город словно диковинное творение тильзина. Поговаривали, что когда-то из его паутины шили одежду. И якобы она по своей мягкости не уступала укле — натуральному лакомству из взбитых плодов сохэ, предварительно протертых и сдобренных таем. Но что-то мне в подобное совершенно не верилось. Разве может натуральная ткань быть ноской? Конечно, нет. У всего должен быть длительный срок службы. Только расточители могут себе позволить иметь несколько комплектов одежды. Но никак не сознательные граждане, переживающие за общее благосостояние населения.
Было так удивительно замереть на некоторое время и проникнуться ритмом жизни города, прочувствовать его дыхание, биение сердечной мышцы, а то все бегом, все в спешке. Благо у меня была уважительная причина не прихода на работу. Я расслабленно следила за передвижениями других линов, отмечая некую схожесть в общей массе, чувствуя себя принадлежностью этого общества, стремящегося к порядку.
Вдруг краем глаза заметила что-то неправильное, того, чего не должно быть. В одном месте силовых лент произошло проседание, затем случилось возмущение потока, что его стало визуально очень хорошо видно, а затем несколько потоков совершенно ранее не пересекающихся, слились воедино, а затем рассеялись в пространстве.
Все это напоминало не отрегулированную детскую игру, когда ребенок только познает азы внутреннего устройства мира. Но подобное не могло иметь место в реальной жизни. Ведь это было бы сопряжено с жизнями линов, передвигающихся в силовых полях.