– Один из филиалов прислал ему проститутку в сопровождении пилота. Вы обратили внимание? Мужчину и женщину. Все идентификаторы совпадали… но визит закончился не совсем так, как рассчитывал господин Хо. Его попросту пристрелили. Пристрелили как собаку. И не просто пристрелили: из лаборатории исчезла матрица. Одна-единственная. Матрица сознания майора Десницы. Ну а дальнейшее вам известно: орбитальная бомбардировка, приведение в полную негодность охранных спутников… мне понадобилось довольно много времени, чтобы разобраться, но я разобрался. И пришёл к определённым выводам.
Голос Детривера стал жёстким.
– Резюмирую, мистер Оливер. Заменить пассажиров катера, на котором прибыли на остров Дин проститутка и пилот, можно было лишь одним способом: взяв этот самый катер на борт корабля. Следует также принимать во внимание характер и интенсивность разрушений. По всем параметрам выходит, что над Дином покуролесил как минимум фрегат. И это меняет численность пресловутой «группы Десницы» от двух человек до полной бесконечности. Гибель конкретно этих двоих… если это не инсценировка, я готов слопать свои ботинки. Ни черта их не взрывали. Или взрывали – но не их. Так или иначе, на Дин прилетали именно они. Но был кто-то ещё, и этот «кто-то» не стеснялся в средствах. И дальше стесняться не станет. Вы хотите знать мое мнение?
– Сделайте одолжение! – почти пришедший в себя Оливер пытался быть язвительным, но выходило откровенно слабо.
– От «Vitae Serve» следует избавиться немедленно. Продать то, что можно продать, остальное записать в убытки и надеяться, что на этом потери и закончатся. Предупреждаю сразу, надежда более чем иллюзорна. Я пытался копать… да, я пытался. Представитель одной из Семей Триангла посоветовал мне надраться и забыть. Из порта Палм мне предложили убраться в течение часа, заметив при этом, что неприятности там привыкли устранять надёжно и сразу, а неприятность – это я. Мне неизвестно, как поступили с матрицей сознания майора Десницы. Могу только предполагать, что покамест её не предоставили (в той или иной форме) в распоряжение русских спецслужб, иначе на орбите Триангла уже сейчас было бы тесно от имперских крейсеров. Но долго такая лафа не продлится. Времени у вас почти нет. И говорю сразу: за безопасность «Vitae Serve» я больше не отвечаю. Делайте, что хотите. Мне всё равно. У всего на свете есть границы. До своих я дошел. Извините…
Патрик Детривер принял сообщение, поджал губы и пристально посмотрел на Джейкоба Оливера.
– Время вышло, сэр. Несколько часов назад майор Дмитрий Десница – живой, здоровый, при прекрасно функционирующем теле – был застрелен в Москве синтетом, произведённым на острове Дин. На вашем месте я попытался бы спасти то, что ещё можно спасти. А лучше – проверил бы состояние самого секретного из своих убежищ. Шутки кончились, мистер Оливер.
У раскрытой могилы было не протолкнуться. Впрочем, присутствуй Агата на похоронах Валерия Мефодьевича, разницу она заметила бы мгновенно. Больших погон наблюдалось мало. Больших мало, а заурядных – хоть пруд пруди.
Кусал губы Стас Бартенев, командовавший на Статусе «Серебряными Чайками». Плакала, уткнувшись в его плечо, Яна Дорощенкова, познакомившаяся со Стасом в ходе той же миссии, а теперь активно готовящаяся к свадьбе. Капитан «Чёрных Единорогов» (как, черт побери, его зовут?!) церемонно поднес к обветренным горячим губам запястье Агаты, выглядывающее из чёрной лайковой перчатки, и более чем прозрачно намекнул, что в случае чего отпуск или отставка не заржавеют. Ни за кем из тех, кто служил с Десницей.
Генерал Горин стоял поодаль, словно не рисковал подходить. Правильно не рисковал, в общем-то. Сейчас доктор Ставрина за себя не ручалась. И неуверенность Горина только разжигала тлевший в районе сердца огонь. Рядом с генералом наблюдался средних лет мужик при полковничьих погонах, не сводивший с нее и Анатоля с Платиной горящих глаз. Горе, злость и надежда… любопытное сочетание. Надо будет поинтересоваться личностью. Примечательная должна быть личность. Полезная.
Макс Заславский прятал лицо, но эмоции спрятать не мог. Да и не хотел, похоже. Отто и Леон выполняли при нем роль чуть ли не санитаров. Ричард и Алекс по очереди приложились к ручке и смерили Анатоля почти одинаковыми оценивающими взглядами. Анатоль и бровью не повел.
Нацепивший совершенно незнакомое лицо Кертис, подчеркнуто официальный Франц, злое сочувствие Неда Молбери…
Что-то было не так. Что-то мешало, царапало, как заусенец, пыталось сменить притупившуюся уже боль на ужас потери и чувство вины. Агата огляделась. И заметила почти совсем на отшибе Юлию Рокотову. На руках у Юли крутил головешкой из стороны в сторону ребятёнок – судя по цвету курточки и шапки, мальчишка – не более чем полугода от роду. Скорее – меньше. Даже так…
– Я сейчас, – почти не шевеля губами, шепнула Агата и решительно направилась к Юлии. Подошла. Вгляделась.
– Здравствуй, Юля.
– Здравствуй.
– При других обстоятельствах я сказала бы, что рада тебя видеть.
– При других обстоятельствах я ответила бы тебе тем же.
– Дмитриевич? – кивнула Агата на мальчугана. В принципе, можно было и не спрашивать. – А зовут-то как?
– Валера… – выговорила трясущимися губами госпожа старший советник юстиции. – Валерий. В честь деда по отцу.
– Он, – доктор Ставрина мотнула головой в сторону гроба, – знал?
– Не знал. Дура я была, Агата. Сначала вообще говорить не хотела, потом, когда Валерий Мефодьевич умер, совсем уже собралась познакомить, но Дима улетел. Думала, дождусь возвращения… вот, дождалась. Кстати, спасибо.
– За что?!
– Валерка на Оймяконе случился. А ты на Статусе меня заморозила очень грамотно, ему не повредило…
– Ты пацана на какую фамилию записала? – поинтересовалась Агата, прокручивая в голове разнообразные варианты. Хорошо, когда они – варианты – есть.
– На отцовскую. Ты не думай, я не из-за наследства!..
– О его наследстве позабочусь я, – отрезала Агата.
– Ну, хоть сейчас не язви! – почти выкрикнула Юлия и тут же оказалась в объятиях девушки.
– Да не язвлю я, что ты! Ну хватит, хватит, не плачь… вон, Валерка уже куксится… я просто к тому, что наследство имеется. Диме принадлежала доля в нашей фирме, так что ты подумай на досуге, как будет лучше для вас с малышом: сейчас деньги получить или в деле их оставить. А я уж прослежу, чтобы убытков не было. Договорились?
– Я… – Юлия явно растерялась. – Я попозже решу, ладно?
– Конечно. И вообще, что это ты с краю стоишь, как не родная? Пошли. Твое место – с семьёй.
Но Юлия Викторовна не позволила Агате отпустить себя. Она прижалась к мгновенно уловившей перемену девушке ещё крепче и приблизила губы вплотную к уху. Со стороны казалось, что у женщины с ребенком сдали нервы, но то, что слышала сейчас доктор Ставрина, с нервами не имело ничего общего. Неплохой всё-таки выбор сделал Дима когда-то…
– Слушай меня. С семьёй, говоришь… я в отпуске сейчас, поэтому возможностей почти никаких. Ни прикрыть, ни информацию найти… но через месяц я возвращаюсь на службу. Ты помнишь, где я служу? Не порите горячку, подождите, хорошо?
Агата мягко отстранила госпожу старшего следователя по особо важным делам, встретилась с ней прикрытыми черной вуалью глазами, и медленно кивнула, подтверждая, что услышала и поняла. Потом взяла Юлию под руку и решительно повела её к Платине и Анатолю, задержавшись лишь на секунду, чтобы покачать головой:
– Нет. Я знаю, о чём ты хочешь спросить. Ответ – нет. Никогда. Мы с ним то и дело спасали друг друга… но это – нет. Идём, нас ждут.
И, подойдя к мужчинам в сопровождении немного расслабившейся Юли, мягко улыбнулась:
– Знакомьтесь, господа: Валерий Дмитриевич Десница!
Эпилог
Патрик Детривер прибыл на кладбище загодя. Документы были самыми надежными из всех возможных, и это пригодилось в первые же минуты. Что ж, Альфред Мюррей, младший партнер знаменитейшего сыскного агентства, был личностью благонадёжной во всех отношениях… выгонять или задерживать его не стали. Что же касается оружия, то у Патрика не было с собой даже зубочистки. Во-первых, дабы не дразнить собак. Во-вторых же… пусть он и ушёл с оперативной работы, но как убить человека веткой с первого попавшегося куста или правильно брошенным снежком, помнил прекрасно. Да и не убивать он прилетел, а наблюдать, сопоставлять и делать выводы.
Лучше всего в сложившейся ситуации было то, что очки у него не отобрали. И теперь не имелось никакой необходимости приближаться к потенциально опасным участкам кладбища. Можно было, не привлекая излишнего внимания, стоять в стороне и приглядывать за всем, что требовало внимания.
Встроенный в очки процессор проецировал на внутреннюю сторону левого стекла информацию обо всех, попадавших в поле зрения Патрика. Генерал Горин… ага, разведка в деле. Полковник Дергачёв… жандармы, управление 22… не будь Оливер таким сукиным сыном, впору пожалеть.
Кучка условно штатских… вояки всех мастей (преобладают «Чёрные Единороги» и «Серебряные Чайки»)… матрона лет сорока с небольшим прижимает к себе ребёнка… ага. Сопровождаемый солидным эскортом, у ворот кладбища останавливается лимузин с флагами Заката на капоте. Ну-ка, ну-ка, максимальное приближение… да!!!
Ну, что тут скажешь? Придурком ты был, Мануэль Хо. Самоуверенным, наглым придурком. Зачем тебе понадобилось убивать жену и сына Анатоля Трейси? Именно так врагов и наживают. А вот и здоровяк, и волосы на не далее как месяц назад обритой голове ещё толком не отросли.
А вот и женщина в черной пелерине и маленькой шляпке со спадающей на плечи вуалью. Лица не разобрать, вуаль густая, но манера двигаться, которую всё-таки удалось реконструировать по почти уничтоженным записям с Дина… поздравляю, Патрик. Ты, наконец, познакомился, пусть и на расстоянии, с той самой «группой майора Десницы», которой пугал Оливера. А это ещё кто?!
К троим людям, стоящим ближе всего к могиле, подошли ещё трое. Нед Молбери, именно он посоветовал Детриверу надраться и забыть об острове Дин. Франц Орбан, та ещё фигура. Что ж, сомневаться в личности представительного господина в синем зимнем пальто теперь уж никак не приходится. И незнакомое лицо тут ни при чём. Здравствуйте, мистер Кертис. Ах, как же вы рискуете! Куда сильнее, чем, к примеру, я. Но всё же вы здесь, а стало быть… интересный комплот вырисовывается.