- Учитесь! - воскликнула госпожа Попова, неизвестно к кому обращаясь.
Потом пинком распахнула дверь директорского кабинета и рявкнула:
- Что, пр-ритихли, р-растлители малолетних?!
Дверь захлопнулась.
Оставшиеся ждали, что Веру Игнатьевну немедленно выкинут в коридор, Ларкин и Макмерри даже закатали рукава клетчатых рубах для своего собственного захода, но у директора всё было тихо. Алевтина Анисимовна беззвучно молилась, Катя сжимала кулачки на счастье…
Потом дверь бесшумно отворилась, и оттуда, храня молчание, стали выходить мужчины и женщины - они расходились, втянув головы в плечи и не глядя ни на кого…
- Ой-ой, - сказала Алевтина.
Наконец вышла и сама Вера Игнатьевна, рассыпая искры.
- Чтобы через пять минут все были в спортзале! - сказала она на прощание невидимому (или невидимой) директору.
Воспитанников было немного, всего три десятка - видимо, проект «Сироты вместо нефти» здесь выполнялся на совесть. Обыкновенные мальчишки и девчонки, от семи до примерно тринадцати, чисто одетые, не выглядевшие несчастными… Белые, чёрные, рыжие, славянские, узбекские, бурятские рожицы…
- Зови своего Муллиана, - сказала Вера Игнатьевна Кате.
Катя подбежала к баскетбольному щиту, стала здороваться с ребятами, о чем-то совещаться…
- Аля, где же он? - сказала учительница. - Быстрее надо, пока они не опомнились…
- Не знаю, - растерянно сказала Алевтина. - Только что ведь перед глазами стоял, всё равно как вчера расстались, а сейчас вспомнить не могу…
- Ну, приметы у него какие? - нетерпеливо спросила Вера Игнатьевна.
- Приметы? Да он вообще не такой…
- Аля, не время шутить…
Тут вернулась Катя.
- Муллиан передал, что не хочет выделяться из коллектива, - радостно доложила она.
- Как это? Покажи мне его!
- Не выйдет, - вздохнула Катя. - Я покажу, а он уже другой или другая… Он по-всякому может…
- Муллиан! - строго сказала Вера Игнатьевна. - Мы пришли тебе помочь. Времени у нас немного. Искать тебя по личным делам некогда. Если хочешь здесь оставаться - нечего было весь этот шум затевать…
- Мы все пойдём, - сказал самый старший на вид парнишка. - Так будет вернее.
- Вас же не выпустят… - растерялась Вера Игнатьевна.
- Никуда они не денутся! Выпустят как миленькие! - загалдели дети.
Вперёд выступила стриженная наголо девочка и сказала:
- Если мы Муллиана сейчас домой не отведём - за ним сюда придут, и где мы потом будем жить?
- Кто придёт? - спросила учительница.
- Воины Ночных Журавлей! Пастыри Тумана! Погонщики Южного Ветра! Немые Всадники! - вразнобой закричали сироты, а стриженая девочка вытащила из-за спины нечто вроде бублика и поднесла ко рту.
Странные звуки заполнили спортзал - словно где-то в немыслимой дали плакала и хлюпала носом огромная деревянная кукла.
- Это нулла, - сказала Катя.
- Эх, - сказала Вера Игнатьевна. - Нулла так нулла. Пошли в машину - в тесноте, да не в обиде. Веди своих, Муллиан!
Но хитрость не удалась - никто не обозначился лидером, нулла переходила из рук в руки, продолжала она звучать и в розовом лимузине.
- Тридцать два, - пересчитала сирот Попова.
- Ничего, уместимся, - сказала Аля.
- Девочек восемь, - сказала Вера Игнатьевна. - Их быстрее разбирают, удочер-рители эти, гумберты новодрищенские… Ох, куда же мы их повезём?
- В Синие Горушки! - хором, как на новогодней ёлке, сказали дети.
ГЛАВА 51
- …А после всего я их пересчитала - тридцать один. Только я никак вспомнить не могу - Катя с детьми была или рядом с нами стояла? И Аля не помнит, мы как только эти фигуры увидели…
Контора у Филимоныча походила на любую колхозную контору пятидесятилетней давности - правда, помнят такие интерьеры немногие. Столы под выцветшим зелёным сукном, расположенные буквой Т, скрипучие стулья, выкрашенные морилкой, классический гранёный графин без пробки, переходящее красное знамя с грустным Ильичом, растянутое на стене, мутное зеркало, плакаты, призывающие выиграть битву за урожай у незримого противника. У стены стоял застеклённый книжный шкаф с пожелтевшими подшивками газет и одиноким спортивным кубком под малахит.
Из стиля выбивался лишь компьютер на председательском столе - почему-то это был чёрный «Макинтош». Сам Прокопий Филимоныч, ни на кого не глядя, порхал указательным пальцем по клавишам. На экране виднелись обыкновенные бухгалтерские счёты, и условная зелёная рука гоняла туда-сюда костяшки - со страшной скоростью и звоном.
За столом сидели Сергей Иванович с Верой, кум Понсиано и Терри. Молодой герцог лежал головой на сукне и спал.
- Зрелище было невероятное, - говорила Вера Игнатьевна. - Рост - под два с половиной метра. Цвет кожи, представьте - оливковый «металлик». На головах какие-то венки из птичьих перьев. Копья с каменными наконечниками. Чешуйчатые шкуры вокруг бёдер. Ожерелья из клыков и когтей. Аля ко мне прижалась, Ларкин и Макмерри вообще стоят на коленях и даже не пытаются валять дурака, герцог Родерик, бледный весь, выступил вперёд, словно может нас защитить, а дети нисколько этих чудовищ не боятся - тормошат, теребят, сувениры какие-то требуют… Потом они развернулись и пошли в холмы. Дети машут вслед, словно с кем-то прощаются, а я ничего понять не могу…
- И не пытайтесь, сударыня, напрасный труд! - раздался чей-то голос.
Сергей Иванович и сеньор Давила повернули головы и открыли рты. Из-за шкафа вышел высокий мужчина средних лет с фатовскими усиками и в выцветшей,, побелевшей полевой форме - в мятой фуражке, с погонами, с портупеей и даже с шашкой на боку. Зазор между шкафом и стеной был сантиметра два.
- Ротмистр Радишевский Юрий Ананьевич к вашим услугам, - сказал человек. - Принц Муллиан благополучно доставлен в Индарейю, вождь Нарадарн благодарит всех, споспешествовавших этому благому делу, и заверяет, что ни кто не будет обделён наградой. Вот уж у них буквально служба за царём не пропадёт. Поздравляю вас, господа, с тем, что всё кончилось без шума. Ещё немного, и отряд Динабаррады вышел бы на поиски. Со всеми вытекающими последствиями… Прокопий! Здорово! Филимоныч равнодушно повернулся к офицеру.
- Здоровей видали, - сказал он. - Знакомься, это вот наш испанский гость, погоняло у него мощное - Давила, это Серёга Турков, ты про него сто раз слышал, который спит - это Лидкин хахаль Терентий, переживает, медовухи не сдюжил, а это Верочка Попова - собственно, если бы она не подсуетилась…
- Даму, Прокопий, представляют первой, - сказал ротмистр. - Кирила Иннокентьевич! Где ты там?
Из-за того же шкафа показался коренастый молодой парень с заспанной физиономией, кудрявый и в такой же курчавой папахе на голове. Папаху пересекала алая атласная лента. На гимнастёрке парня красовался чудовищных размеров орден Боевого Красного Знамени - явно самодельный. Кроме шашки, он вооружён был маузером в кобуре. Парень обеими руками обнимал здоровенный глиняный жбан.
- Вот, господа, напарник мой и вечный антагонист - юный партизан Киря Деев, - сказал офицер. - Вождь Нарадарн кланяется вам ведром священного туртука - большая, доложу вам, честь…
Парень поставил жбан на зелёное сукно, выдвинул свободный стул, развернул его спинкой вперёд и уселся.
- Кирила, - строго сказал Радишевский. - Приличные люди прежде спрашивают у дамы разрешения садиться… Вы позволите, сударыня?
Разрешения сесть у Веры Игнатьевны попросили первый раз в жизни. Она машинально кивнула.
- Может быть, и закурить дозволите? Сами пахитоску не желаете?
Она снова кивнула.
Видно было, что этот человек привык всегда и везде распоряжаться по праву хозяина.
Офицер сел, вложил в рот папиросу из тяжёлого латунного портсигара, угостил даму, дал ей огоньку, с удовольствием затянулся, обвёл взглядом присутствующих и остановился на Сергее Ивановиче.
- Сударь, тот Женька Турков, который в штабе у Трилиссера, вам не…
- Дед, - сказал Сергей Иванович.
- Де-ед, - сказал офицер. - Женька - дед… Боже мой! Так до сих пор и не могу я понять, какая сила нас развела по разные стороны! Но, впрочем, для вас это дела давно минувших дней и так далее. Но хоть вы и Турков, а за собакой приглядывать надо! Бегает где попало!
- Где? - испугался Дядька.
- Почём я знаю? Должно быть, где-то в Европе… А теперь к делу, потому что времени у нас немного, из наших увольнений принято возвращаться в срок… Так, Кирила Иннокентьевич?
- Вождь Белая Гидра сказал правду! - важно ответил юный партизан.
- Зато вождь Красная… кхм… До сих пор в индейцев играем, - сказал ротмистр. - Тем более что обстановка располагает… Значит, так. Племянница ваша жива и здорова, хотя и находится весьма далеко отсюда - во всех смыслах. Она сумела самостоятельно пройти в Индарейю, что дано немногим - только тем, кто приносит в дар самое дорогое…
- Жаль, что он не слышит, - сказал Турков, кивнув на Дюка.
- Ну и в другом смысле дар… Талантливая девица, ничего не скажешь, знаки схватывает… Кирила! Дай англичанину глотнуть туртука! Царство небесное проспит!
- Она… вернётся? - спросил Дядька.
- А это уж как сама пожелает. Сейчас она на землях вождя Гиджеригара - это, по нашим меркам, всё равно что в Швейцарии. Дорога ей предстоит дальняя, но относительно безопасная, тем более, что и провожатый найдётся…
- Вот же присосался, Антанта окаянная! - воскликнул Киря Деев и отпустил голову герцога. Терри поднял глаза - всё ещё мутные, но уже осмысленные. - Туртук не водка, много не выпьешь…
- Ага! - сказал ротмистр. - Для вас лично - только хорошие новости. Пассия ваша жива и здорова, брат ваш выслужил у вирикуна Гиджеригара положенный срок и теперь свободен. Правда, не знаю, как там у вас получится по закону - он вам хоть и близнец, а на вид всё ещё подросток. Зато старый зануда снял с вашего рода проклятье безумия! Можете спокойно заводить детей и не тревожиться за отца. Переведите сеньору испанцу, что Барселона уцелела исключительно благодаря тому, что сэр Родерик не дал окочуриться драу принца Муллиана. Дело в том, что драу приходят за телами св