– Да, ты утверждал, что Роман останется человеком-растением, – подтвердила Стеша, кивнув, – но у него прогресс налицо.
– Не забывай, прошло десять лет.
– Это неважно, главное, что ему лучше! Мы с Галиной Петровной верили в это.
– Вы святые, – вздохнул Юрий Степанович.
Медсестра, вошедшая в кабинет, приветливо кивнула Степаниде и положила перед доктором увесистую папку с историей болезни Романа и результатами его обследования.
– Ваш муж – просто молодец! – улыбнулась она.
– Такие случаи надо заносить в Книгу рекордов Гиннесса, – пробормотал Юрий Степанович и погрузился в изучение документов. – Невероятно… Отмечается активность зоны клеток полушарий мозга, где раньше хранилось полное молчание… У него отвечают рефлексам руки, частично сохранилась память… Он осмысленно говорит, помнит процентов на семьдесят названия вещей и понятий… Вот с двигательной и чувствительной функциями нижней половины туловища хуже, полная атрофия… В общем, Стеша, могу тебе сказать, что Роман, конечно будет прикован к инвалидной коляске, но станет владеть руками, разговаривать, общаться!..
– Я счастлива! Десять лет мучений! Ромочка вернется к нормальной жизни, я уверена, что теперь все будет хорошо!
– Мне даже неудобно перед тобой, Стеша, – отвел глаза Юрий Степанович.
– За что? – не поняла Степанида, размазывая слезы радости по щекам.
– Я был так категоричен в своих плохих прогнозах и диагнозах… Но у меня есть оправдание – у нас не было ни одного столь длительного наблюдения за таким безнадежным больным. От подобных пациентов большинство людей отказываются сразу или погодя, не выдерживая морального прессинга, и сдают в дома инвалидов под благовидным предлогом: «Ему (ей) нужна каждодневная специализированная помощь, а у нас нет денег на профессиональную сиделку. Тем более что ему (ей) уже все равно, раз его (ее) мозг умер». А какой уход в таких домах, ты догадываешься. Ты же все эти годы ухаживала за ним, вот нервная ткань и откликнулась на заботу восстановлением. Теперь следующий этап – ты можешь привозить его ко мне в центр, мы будем возвращать силу его рукам.
Степанида счастливо улыбнулась. Много лет, когда Роман лежал неподвижным бревном и смотрел в одну точку, путая день с ночью и не реагируя ни на один раздражитель, Юрий Степанович ни разу не предложил ей привезти Рому в центр, чтобы сделать какие-либо процедуры. Он считал это абсолютно пустым занятием.
– Юра, тебе не надо извиняться передо мной. Что я могла тебе дать? Ты, можно сказать, десять лет каждый месяц бесплатно приходил к нам домой и осматривал Рому, ты рекомендовал ему иглоукалывание, знахаря Тимофея, лекарства… Ты тоже не оставлял его, другой бы врач запросил такие деньги, а ты…
– Ты знаешь, почему я это делал и буду продолжать делать? – Юрий Степанович взял ее ладошку в свою широкую ладонь.
Стеша привычно почувствовала неловкость. Да, она знала, что все эти годы Юрий ждал, что она ответит ему взаимностью, но она не могла переступить через свои принципы.
Юрий Степанович грустно вздохнул, он понимал Степаниду.
Алла заехала к Стеше на традиционную чашечку кофе.
– Ты думаешь, что этот очкарик просто так ходит к тебе на протяжении всех этих лет, чтобы в очередной раз тебе сказать, что твой муж безнадежен? – поинтересовалась подруга. – Да у Юрия слюна течет, когда он смотрит на тебя, неужели ты до сих пор не догадалась? Он приходит не ради Романа, он приходит ради душевного разговора с тобой, во время которого ты расспрашиваешь его о состоянии Ромы, а он ненавязчиво тебе намекает, чтобы ты перестала глупо надеяться и начала жить полной жизнью, пока еще молода.
– Я не вчера родилась, – буркнула Стеша. – Всегда чувствовала, что нравлюсь Юрию, и меня устраивала эта его привязанность. Где бы я нашла еще врача, который наблюдал бы Романа столько лет? Потом, ему не столько я нравлюсь, сколько его подкупает моя преданность мужу-инвалиду. Я для Юрия женщина-загадка, которую он хотел бы разгадать, – пояснила Степанида. – А я, подлая женщина, всего лишь использовала его в своих целях!
– Я смотрю, ты стала психологом, – положила два кусочка сахара в кофе Алла.
– Да, я и психологом стала, оказавшись в такой ситуации, – грустно усмехнулась Степанида.
– Хочешь сказать, что в словах Юрия нет и доли правды? – Алла откинула назад шелковистые темные локоны.
– Правда у всех своя. Алла, почему ты, такая раскованная и решительная особа, никогда не просила меня бросить Рому и пуститься во все тяжкие? – спросила Стеша. Этот вопрос ее давно мучил.
– Потому что ты забыла одно обстоятельство: я твоя подруга и хорошо тебя изучила. Я заведомо знала, что ты откажешься да еще и рассердишься на меня. Я знаю твою пионерскую честность с детства и также знаю, что ты не смогла бы спокойно жить, сдав Рому в дом инвалидов или скинув его на руки престарелой матери. Ты несла свою ношу, воспринимала ее как свой крест. Лишиться этого креста было для тебя немыслимо.
– Я не считаю это крестом, это судьба… – задумчиво посмотрела в окно со второго этажа Стеша. – Бросить Рому я не могла, ты права.
– Десять лет муки с инвалидом! – протянула Алла. – Все твои лучшие молодые годы! Ты мне никогда не рассказывала, были ли у тебя мужчины все это время?
Степанида положила в рот кусочек пирожного и пригубила кофе.
– Был… один раз был… когда уже от тоски на стенку лезла. Помнишь Мишу-бизнесмена?
– С которым ты познакомилась на службе? – с ужасом округлила глаза Алла, что было неудивительно, если учитывать место работы Стеши.
– Нет же! – вспыхнула Стеша. – Мы с ним познакомились в ресторане.
– А! Мишаня! Прекрасно помню его! Такой высокий блондин. Ну и что у тебя с ним было? А ведь мне ничего не рассказывала, ну и скрытная же ты, подруга!
Стеша включила тихую музыку.
– Мы познакомились и обменялись телефонами. Миша начал настойчиво ухаживать за мной, каждый день звонил, дарил цветы, встречал после работы. Он постоянно приглашал меня в кино, в ресторан, в театр. Видит бог, я долго держала оборону и около полугода отказывала ему в свидании. Михаил проявил крайнюю настойчивость, он не отступал, и я уступила… Нет, я не оправдываю себя! Но ведь и меня можно по-человечески понять. Помнишь, как раз тогда у Ромы появились жуткие пролежни на спине и ногах! Он-то ничего не чувствовал, но меня просто преследовал запах гнилого мяса! Перевернуть его на живот я боялась, так как Роман совсем не шевелил шеей и мог в такой позе задохнуться.
В темных глазах Аллы зажегся огонек сочувствия. Но для того, чтобы до конца понять всю тяжесть положения подруги, надо было оказаться в ее шкуре.
– Я сломалась… Отправилась с Михаилом в ресторан, чтобы развеяться, а после поехала к нему… Мы встречались месяц, но я так и не смогла избавиться от чувства вины. Мне становилось трудно смотреть в глаза Ромы, хоть они ничего и не выражали, когда я его кормила или делала уколы. В итоге мы с Мишей расстались, а драгоценности, что он мне подарил, я…
– Дай угадаю! – прервала ее Алла. – Сдала в ломбард и не выкупила?
– Да, ты неплохо меня изучила. На вырученные деньги я купила Роме дорогущую кровать с водным матрасом и электроуправлением.
– Браво! Ты победила пролежни! – зааплодировала Алла. – Я не могу не оценить твоей жертвы! Но то, что ты поведала мне, нельзя назвать романтическим приключением для души. Скорее, эта авантюра еще больше осложнила тебе жизнь.
– Ты, как всегда, права…
– А Михаил?
– Миша еще долго пытался возобновить наши отношения, но я больше не наступала на те же грабли, – пояснила Стеша.
– Бедная ты моя, счастливая, – похлопала подругу по руке Алла.
– Так бедная или счастливая?
– Я завидую тебе, – тихо сказала Алла.
– Мне? – Стеша чуть не подавилась пирожным.
– Я, конечно, не думаю, что ты продолжаешь так же сильно любить Рому, как и десять лет назад. Но знаю, ты его любила по-настоящему. Ты счастливая, что испытала это чувство. Я бы всё отдала, чтобы узнать, что это такое. Я никогда никого не любила, даже Дениса Борисовича, моего мужа. Мне иногда кажется, что между нами просто деловое соглашение. Я живу серо, скучно, обыденно, а говорят, если влюбляешься, то переворачивается весь мир, ты летаешь, словно на крыльях, сердце учащенно бьется, глаза блестят, а на губах блуждает странная улыбка. Я тоже так хочу! Скажи, Стешка, что во мне не так? Почему я не могу влюбиться?
Степанида лукаво взглянула из-под длинных ресниц.
– Откуда тогда ты знаешь, какое состояние бывает у влюбленной женщины, если сама никогда не была влюблена?
– Что, точно описала? – усмехнулась Алла. – Я это знаю со слов других, да и ты десять лет назад ходила-парила, словно на крыльях! Я так завидовала вам с Ромой! А не признавалась тебе в этом потому, чтобы ты не подумала, что я сглазила ваше счастье.
– Глупости.
– Я знаю…
В этот вечер посиделки подружек затянулись далеко за полночь. С кофе они перешли на мартини. Затем долго рыдали на плече друг у друга, пока к Стеше не заявился Федор, шофер Аллы.
– Извините, Алла Владимировна, позвонил ваш муж, он…
– Муж? Объелся груш? – покачнулась Алла.
– Он сердит, – смущенно замялся Федор.
– Ах, вот оно что! Его величество сердится! А мне наплевать! Он все время чем-то недоволен! «Я сегодня в печали»!
– Денис Борисович требует, чтобы вы немедленно ехали домой.
– А я пьяная домой не поеду! – тряхнула черными волосами Алла.
– Но на то у вас есть я, Алла Владимировна! – здраво напомнил ей Федор.
– А ты тоже пьяный! – не сдавалась Алла.
– Да как можно, Алла Владимировна? Я не сажусь за руль выпимши! Вы разве когда-нибудь видели меня в таком состоянии? – возмутился Федор.
– Федя, с кем ты споришь? Ты что, не видишь, что она малость набралась? – подмигнула ему Стеша.
– Степанида, налей Федору! – приказала Алла. – Пусть тоже расслабится! В этот вечер все будут пьяными, и никто домой к этому толстосуму не поедет.