Дракон, казалось, удивился не меньше нашего, и для острастки выплюнул длинную струю пламени, опалив скалы в нескольких метрах справа.
– Мазила! – рассмеялся Алекс, поигрывая мечом, и, понизив голос, спросил у меня: – Ты, драконоборец, как с ним справиться?
– На хвост плюнуть! – огрызнулся я. – Голову с плеч, как же еще?..
Дракон вздохнул:
– Вот так всегда. Чуть что – голову с плеч! Вы, герои, все такие отмороженные?
Слева звякнул о камни металл – это Алекс от неожиданности выронил меч. Вояка, блин…
– Да ты говорящий! – воскликнул он и, не сводя с дракона глаз, нагнулся поднять оружие.
– И кому это интересно? – посетовал дракон. – Всем бы только железками в меня потыкать… Или на хвост плюнуть, как этому! – Драконья башка качнулась в мою сторону. – А у меня, между прочим, аллергия на человеческую слюну! После таких вот идиотов нарывы образуются и хвост неделями чешется!
– Ну, извини, не знал. Больше не буду, – пообещал я дракону, устыдившись своего же хулиганского порыва. – А что ты здесь делаешь?
– С вами разговариваю, не заметно, что ли? А вообще – живу. Вход в королевскую сокровищницу охраняю. Так что если вы в сокровищницу, то придется вас съесть. Уж не обессудьте!
– И охота черт знает где сокровища прятать, – заметил я, глядя на Алекса. – Не далековато от дома?
– Не знаю я ни о каких сокровищах! – открестился тот. – И вообще, в этой местности отродясь драконов не водилось!
Дракон хрипло раскашлялся – видимо, эти звуки обозначали у него смех.
– Конечно, не водилось, не климат нам тут, – сказал он. – Я – единственный. Меня здесь Юрхек поставил, сокровища стеречь. Вообще-то я только что спал, да тут кто-то ругаться на всю округу изволил. Ну, я и подошел посмотреть. Кто из вас этот охальник?
– А ты с какой целью интересуешься? – хитро прищурился я. Раз болтает, то сразу уж точно не съест.
– Любопытствую.
– От любопытства кошка сдохла, – глубокомысленно заметил я.
Дракон ощетинился чешуей:
– Угрожаешь, да?
– Ни в коем случае! – поспешно открестился я.
– Если, конечно, не нападешь, – добавил Алекс.
– Колдовским отродьем не питаюсь, – дракон презрительно сплюнул, – у меня от вас изжога.
– Вот и замечательно! – обрадовался я. – Мы тебе не по вкусу, и, вообще, попали сюда случайно. Мы у тебя не воруем, ты нас не кусаешь. Договорились?
– Годится, – покивал дракон огромной башкой. – А может, расскажете, что в мире делается? А то я здесь тысячу лет ни одного человека не видел, гномы ко мне не ходят, и гоблины опасаются… А чего?
– Действительно, – хмыкнул я, – что в драконах такого страшного?
– Все злые языки, – уверенно вставил Алекс, снова подсаживаясь к костру, – про нас, колдунов, тоже кучу гадостей понавыдумывали… Ты подходи ближе, страж сокровищ. Бульон остался, будешь?
Дракон от варева отказался, но поближе подошел. Наконец я смог оценить размеры его туши: метров двадцать в длину, пять – высотой в холке. Крупный экземпляр, и сложение крепкое. Мощный гребень с головы переходит на спину, тянется меж сложенных кожистых крыльев, крупная чешуя на боках и брюхе изрядно потерта: видимо, скоро линька.
Алекс принялся рассказывать зверюге, что в мире делается и кто мы такие, а я молил бога, чтобы его высочество не увлекся и не упомянул о моих халлидаррских подвигах. Кто его знает, этого стража, еще обидится за дальнюю драконью родню…
– Эх, – вздохнул дракон, когда Алекс закончил свой рассказ, – сколько всего интересного произошло! Взглянуть бы хоть одним глазком…
– А что тебе мешает? – поинтересовался я. – Юрхек давно мертв, на сокровища твои никто не посягает. Слетай – посмотри.
Дракон вздохнул еще тяжелее:
– Думаешь, все так просто? На мне заклятие – оберегать сокровища. А оно мне надо?
– Что хоть за сокровище? – поинтересовался я.
– А Юрхек его знает! – рыкнул дракон. – Он мне не показывал.
– А старый подлянщик не говорил, когда исчезнет заклятие?
– Наверное, когда заберут сокровище, – двинул плечищами дракон. – Только я раньше от скуки сдохну – все равно эта дрянь никому не нужна.
Дракон поднялся на лапы, потоптался на месте, от чего окрестные каменюки опасно задрожали.
– Пойду я, – сказал он, – работать надо. Вы заходите, как в наших краях будете. Потреплемся, за жизнь поболтаем.
– Всенепременно…
Дракон аккуратно сдал назад, неуклюже развернулся и скрылся из виду. Еще какое-то время отдавались дрожью в камне тяжелые шаги, потом все стихло.
Я вздохнул с облегчением. Алекс озадаченно чесал макушку.
– Юрхек, Юрхек… Интересно, что он тут припрятал?
Он вопросительно взглянул на меня, я развел руками:
– По-моему, это ты здесь местный…
– Угу. Знаешь, когда этот Юрхек жил?
– Если верить дракону – тысячу лет назад.
– Тысячу триста, если точнее.
– Бедняга дракон…
– Бедняга, – согласился Алекс. – Похоже, правнук Мастера и впрямь припрятал что-то ценное.
– Если бы я знал, что такого совершил твой далекий предок, могли бы погадать.
– Как, ты не знаешь? – искренне удивился Алекс.
– Откуда?
– Ах да!.. Все забываю, что ты не из Иррата. Юрхек – Укротитель Великой Тени.
– Тени? – теперь уже удивился я. – Но ведь это был Мастер!.. Или нет?
– Именно такую сказочку и рассказывают в Паутине, – согласился Алекс. – И в Оэльдиве в нее свято верят: второе пришествие Мастера, и все такое… Только все было по-другому. Когда эти идиоты из Центра – Дети Света – доигрались со своей Башней до того, что возникла Тень, Маги Края предложили им свою помощь, но… – Алекс развел руками, – тогда существовал конфликт между Оэльдивом и Ирратом, и святоши отвергли нашу помощь. Тень росла, сами они не справлялись, возникла угроза для Паутины. Юрхеку не оставалось ничего другого, кроме как выдать себя за Мастера. Беда лишь в том, что он и сам поверил в собственную сказку. Впрочем, после всего, что он совершил, никто уже и не пытался его переубедить. Поговаривали, к старости он окончательно выжил из ума.
– Бывает…
– Ну вот. А теперь вопрос: что охраняет дракон?
– Смотря когда возник тайник, – ответил я. – Там может быть что угодно: от одного из Ключей Мастера до никчемной деревяшки, которую старый безумец почитал сказочным кладом.
– Лучше б там был Ключ, – заметил Алекс.
– Лучше б нет. Не хочу с драконом сражаться. Симпатичный, гад.
– Это уж как получится. – Алекс принялся укладывать рюкзак. – Пусть этот твой симпатяга живет… пока. Дождемся Полнолуния, выясним, где Ключи. Может, и не придется ни с кем сражаться. Ну что, пошли? До заката еще масса времени!
Я со стоном поднялся – идти никуда не хотелось.
– Почему именно до заката?
– Потому что Каинос в последней фазе перед Полнолунием особенно опасен и вызывает к жизни всякую нечисть, – пояснил принц, – на ночь лучше спрятаться.
– И так – всю жизнь, – резюмировал я.
Мы отправились в путь и шли, пока не начало темнеть. Никакого убежища не наблюдалось, так что на ночь мы устроились возле очередной кучи камней. Я достал из рюкзака Вуаль Ветра, подарок Сахары – тонкую, струящуюся, почти неосязаемую накидку, хранящую тепло песков и дарующую покров невидимости носящему ее.
– Поистине божественная щедрость, – прокомментировал Алекс, когда я объяснил, что это такое, – надеюсь, мы поместимся под ней вдвоем.
Вуаль оказалась достаточно большой и надежно укрыла нас от посторонних глаз, если бы таковые здесь объявились.
– И молчал же, гад! – заметил Алекс.
Я пожал плечами:
– Да забыл я о ней!
– Ну да, конечно… – Он отвернулся от меня, поправил под головой рюкзак. – Ты сторожишь первым. Разбудишь через два часа.
Сторожил я, если честно, вполглаза. Точнее, вполуха: мрак вокруг, лишь звезды над головой сложились в непривычный узор. Так что вся надежда – на слух. Но и слушать оказалось нечего – даже ветер стих. Я лежал, закинув руки за голову, и вглядывался в рисунок чужих созвездий. Сколько миров – столько и небес. Я нигде не жил подолгу, так что ночное небо мне всегда в диковинку.
Смотреть на звезды и ни о чем не думать – роскошь из детства или юности. Из тех времен, когда был счастлив без особых причин, просто так. Как давно это было!..
Чужие звезды чужого мира – холодные и безразличные. Впрочем, я не нуждался в их сочувствии. Когда живешь достаточно долго, начинаешь относиться ко всему философски. Поймав себя на подобных мыслях, я беззвучно рассмеялся: тридцать три – еще не пенсия. И все же моментами я ощущал себя не моложе того дракона…
Небо посветлело, а затем в нем появилась луна. Окольцованный Каинос плыл среди редких облачков, населяя подлунный мир загадками и призраками. Они обступали меня, надвигались, пытались что-то сказать. Все те, кого я когда-то знал, друзья и враги; те, кого не сберег, и другие, павшие от моей руки. Они кричали, плакали, смеялись, молили и угрожали. Я видел их всех вместе и каждого по отдельности. И лишь одного лица, как ни силился, я не мог рассмотреть.
Почему, Джемма? Неужели ты окончательно меня покинула?
И когда смотреть на хороводящих призраков стало совершенно невыносимо, а безумие, загнанное в дальние закутки мозга, попыталось прорваться наружу, я закрыл глаза и заткнул уши, но так и не получил облегчения.
Половину следующего дня мы пробирались по склонам, сплошь состоящим из скал и оползней. Пообедали на берегу звонкой горной речушки, а еще примерно через час наконец-то добрались до лесного массива, возникшего без какого-либо предварительного перехода. Здесь – голые камни, а в двух шагах – сплошная стена вековых деревьев.
– Подожди здесь, – сказал мне Алекс и шагнул под сень исполинских дубов. Немного подумав, он положил руки на ствол одного из них, после чего запел на странном шелестящем наречии, которого я никогда раньше не слышал.
Я присел на камень и с интересом наблюдал за происходящим. Сначала пел только Алекс, потом к его голосу добавились другие – мягкие и обволакивающие, не вполне человеческие. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять: голоса принадлежат самим деревьям, это их хор подпевает моему спутнику. Так продолжалось довольно долго, потом все стихло.