Сегодня подруга надела такое платье, что лучше ей было не вставать – разрез на спине доходил до самых ягодиц. Лара даже смотреть на обнаженную спину Ани боялась, хотя ту наряд, похоже, ничуть не смущал.
Ларе показалось, или начальница действительно, глядя на нее, насмешливо высунула язык: ну, мол, как тебе моя месть?
Девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она больше не может здесь находиться. Едва справляясь с нахлынувшими эмоциями, Лариса выскочила из помещения. Забежала в туалет, закрылась в кабинке и только там дала волю слезам. Плевать на тушь! Плевать на то, что глаза красила полдня (ну не умеет она макияж делать!). Надо выплакаться, иначе она тут умрет! Умрет с горя!
Лара прикусила кулак, чтобы не завыть в голос – не дай бог, кто-то есть в другой кабинке, позору не оберешься – мигом весь офис узнает. Надо уходить отсюда! Сейчас, только немного успокоится, чтобы не привлекать внимание красными глазами. Ничего, она справится. Вот выплачется, а потом возьмет свою сумку, этот дурацкий блестящий пакетик с тремя красками, которые ей всучили в качестве подарка, потому что подарить бракованный товар больше некому, и пойдет домой. Там выпьет горячего чаю, наревется, и все будет хорошо.
Лара изо всех сил старалась успокоиться и хоть немного привести себя в порядок – дула на раскаленные веки, прижимала к глазам кусок туалетной бумаги, чтобы аккуратно промокнуть тушь. Результат получился сомнительный, но уж ладно, кто на нее вообще посмотрит?
С такими мыслями Лариса вышла из туалета и, опустив глаза, скользнула на свое место и огляделась. Как она и предполагала, никто даже не посмотрел в ее сторону. Не стоит удивляться, ведь она обычная серая мышка. Одинокая в любой толпе, даже сейчас, в этот новогодний, пахнущий мандаринами, салатами и колбасой с шампанским, вечер. Даже платье на Ларисе сегодня серое, прекрасно сочетающееся с ее внутренним миром. Теперь мышь покинет праздник. Кому она нужна, кто заметит?
– Анют, я, наверное… – начала Лариса, но та ее перебила:
– У тебя там телефон дребезжал.
Лара полезла в сумку – пять пропущенных вызовов от Пашки. Блин! Позвонить или не надо?
– Ты чего заплаканная такая? – спросила Анька, рассмотрев, наконец, подругу. – Расстроилась из-за этого придурка, что ли? Дура совсем? Трахнутся и забудут. Ты что, не видишь, Алинка наша – *censored*а законченная. Вешается на него! И он видит…
На Лару снова нахлынули эмоции. Стараясь снова не разреветься, она опустила голову.
– Так что не расстраивайся! Поняла? – добавила Анька.
– Угу, – промычала Лара и плаксивым голосом добавила: – Я пойду, позвоню из коридора. Там тише…
Она снова выскочила из-за стола, пулей пролетела мимо танцующих пар, чуть не сшибла елку и, наконец, нашла тихое местечко в углу у окна, набрала Пашкин номер:
– Паш, ты звонил? Да, я на корпоративе. Но я уже уходить собираюсь. Плачу? Ничего я не плачу! Да не расстроенная. Встретить? Зачем? Ну давай, мне все равно. Адрес? Ну, в общем…
Объяснив, где она находится, Лара нажала на «отбой» и задумалась. Странно как-то получается. Зачем это Пашка вызвался ее встретить? Не дай бог, Анька увидит… И не откажешь – настойчиво так говорит. А впрочем, что тут такого? Они просто друзья. Ей сейчас действительно нужен кто-то, с кем можно поговорить, рассказать обо всем, да и просто поболтать, в конце концов, о чем угодно! Это даже хорошо, что Пашка к ней едет, – будет кому отвлечь от горестных мыслей…
Пока решимость не иссякла, Лариса вернулась в зал, взяла сумку и подарок. Распрощалась с Анькой, пожелала веселого Нового года и смылась. До встречи с Пашкой еще не меньше двадцати минут, но девушка решила переждать на улице – подальше от всех. Выйдя из ресторана, она поняла, что поступила правильно. Чистый зимний воздух, не пронизанный табачный дымом, приятно холодил пылающий лоб. Медленно шел снег, и Ларисе вдруг показалось, что она смотрит в снежный шар – встряхнешь такой и любуешься. Мимо нее плавно проходят равнодушные прохожие, плавно опускаются на тротуар снежинки. Одна из снежинок, заблудившись, села Ларисе на нос, и девушка, скосив глаза, наблюдала, как снежинка превращается в капельку, а потом и вовсе испаряется, исчезает…
– Вот и я так испаряюсь, – сказала Лара вслух, и вдруг услышала:
– Как это испаряешься? Ты даже не вздумай, я же не зря тащился сюда через пол-Москвы!
Это Пашка пришел – увидев его, Лариса так обрадовалась, что чуть не кинулась ему на шею, но вовремя одумалась: это она просто появлению отвлекающего фактора обрадовалась, а он еще, чего доброго, примет на собственный счет!
– Хорошо, что ты пришел. Что-то мне совсем не по себе, – призналась она.
Пашка внимательно посмотрел Ларисе в лицо:
– Глаза красные. Плакала, что ли?
Девушка кивнула и почувствовала, как по щекам потекли новые ручьи.
– Так, все ясно! Пошли отсюда, – Пашка схватил ее под руку и потащил за собой.
Лара послушно засеменила рядом, на ходу рассказывая обо всем, что накипело на душе. И о тирании несносной Алинки, перекрывшей ей весь кислород и малейшие перспективы, и о любви к Кириллу. Пашка слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы. Серьезно слушал, хорошо. Когда есть такой слушатель, хочется рассказать обо всем на свете, не стесняясь и не беспокоясь ни о каких условностях.
– Он меня даже не замечает! Один раз поздоровался, так мягко. Знаешь, у меня внутри все перевернулось, – рассказывала Лариса.
– Ну и дурак, что не замечает… – тихо сказал Пашка. – Ты посмотри, какая кругом красота! – вдруг перевел разговор он и махнул рукой, указывая на ночной город, переливающийся разноцветными новогодними огнями. – А ты говоришь, что Москва плохая. Да ты сама ее наверняка любишь не меньше, чем я. В этом городе есть особая тайна, которая влечет к нему людей. Обожаю гулять в такие предпраздничные вечера – красивее этой поры нет…
– Да, красиво! – бросив взгляд на столицу, Лара вернулась к прежней теме, сейчас это было важнее: – Не дурак он, Паш! Не дурак!.. Слушай, мы же с тобой друзья, скажи всю правду! Кто еще скажет, если не ты? Ведь я страшная? Я уродина! Я ведь знаю!..
– Подожди. Подожди-ка! Зачем ты такую чушь говоришь? – Пашка вдруг остановился, снял рюкзак и вытащил какой-то конверт. – На, посмотри на себя, уродину!
– Что это? – недоумевая, девушка открыла конверт.
Там лежала стопка фотографий. На всех снимках – она, Лара. Крупным планом. Большинство фотографий – черно-белые. Какие-то особенно четкие и даже пронзительные. Лариса едва узнавала себя: у девушки с фото и нос аккуратненький, и глаза большие, а взгляд… так и завораживает, так и манит!
– Смотри, какой взгляд! Сколько души! Ларис, поверь, я знаю толк в лицах! – сказал Пашка.
Рассматривая вместе снимки, они так тесно прижались друг к другу, склонившись над фотографиями, что головы их соприкасались.
– Да, здесь я даже… красивая… – прошептала Лариса.
– Ты всегда красивая! – отозвался Пашка и вдруг коснулся губами уголка ее губ. Легко и как-то по-детски чисто.
Изумленная Лара даже не успела отреагировать. От неожиданности фотографии выпали у девушки из рук, она сделала шаг назад, посмотрела на друга.
– Что это было?
– Да как что… – Пашка замялся, криво улыбнулся: – Поцелуй! Хотелось бы в губы. Получилось не так…
– Дурак! Я тебе плачусь, душу изливаю, а ты… – Ларе даже обидно стало. – Я пойду домой!
Она, не глядя на него, нагнулась, стала собирать фотографии.
– Лар, ну ладно тебе. Не обижайся! Но я же не специально! – Пашка умоляюще глядел на девушку, помогая ей собирать снимки. Но она даже глаз на него не поднимала. – Ну ладно, специально. Ты мне нравишься, понимаешь!
– Ты же в Аньку влюблен. Вот ее и люби! – отрезала Лара. – Нечего отношения запутывать и между двумя девушками метаться. Мы же с тобой решили, что мы – друзья. А ты все портишь! У меня друга в жизни не было, а я так хотела… – Она снова всхлипнула.
– Ну ладно. Прости, такое больше не повторится, – снова принялся за извинения Павлик.
«Вот мужики пошли, – зло подумала девушка, – сначала целуют, а потом извиняются, еще и обещают, что больше не станут… Лучше бы он просто еще раз меня поцеловал… Ой! – испугалась Лара. – О чем это я думаю?! Наверное, из-за выпитого на корпоративе совсем крышу снесло! Надо убегать, пока Пашка не разглядел, что со мной происходит!»
– Возьми, – она сунула ему в руки конверт с фотографиями.
– Забери, это тебе! – отказался Пашка.
– Ладно! Мне так мне. Я пошла. Не надо провожать! – Лара кинула фотографии в пакет с красками и торопливо зашагала прочь от Пашки.
Она больше не плакала и, как ни странно, совсем позабыла о Кирилле. Теперь Лариса думала о Пашке. Что с ней происходит? Может, она влюбилась? Ну нет, совсем нет. Он ей нравится, но только как друг. Пашка человек хороший, душевный, добрый, очень самостоятельный, отзывчивый и надежный. Сколько хороших качеств! Так, может, не просто как друг? Тогда почему она так возмутилась после поцелуя? Не понравилось? Может, и понравилось. Только все неправильно, все не вовремя. Анька – подруга. Они, правда, с Пашей вроде пока не встречаются, но все равно о нем нельзя даже думать. Табу. Вот и хорошо, что он не поцеловал ее снова, как ей хотелось в то сумасшедшее мгновение. И зря она, наверное, так на парня набросилась! Чуть не растерзала бедного! Надо бы извиниться, объяснить…
Занятая этими мыслями, Лара дошла до дома, поднялась на свой этаж и вдруг замерла – от неожиданности: у ее двери на старом обшарпанном чемодане сидела девушка – молоденькая, одетая в легкое драповое пальто. При виде Лары она тоже как-то напряглась, выпрямилась и почему-то покраснела, словно волнуясь.
– Вот я приехала, – сказала девушка.
Лара озадаченно посмотрела на приезжую. Они были совершенно незнакомы. Впрочем, наверное, девушка просто ошиблась – то ли этажом, то ли подъездом, а может, и вовсе не в тот дом забрела. В Москве приезжим легко заблудиться.