– Вы чего-нибудь выпьете? – спросил Саша.
– Да, выпьем! Бокал сухого вина не помешает, – внезапно для себя ответила Лара и снова удивилась – она всегда терпеть не могла сухое вино! – А ты, Ва… то есть Таня?
– Я ничего! – скромно сказала Варя.
Лара с сожалением посмотрела на подругу. Бедная! Вся в комплексах! Еще недавно она сама такая была!
– А в тебе что-то изменилось, Алина! – четко выговорил Гера, отчеканив каждый слог.
Лара сделала вид, что его не слышит. Она глотнула вина, смакуя терпковатый вкус.
– Танцевать пойдем? – спросила она у подруги.
Варя пожала плечами.
– Пойдем!
Они встали с мест.
– Вы куда? – снова испугался Коля. – Опять уходите?
– Нет, мы танцевать! – ответила Лара. – Подходите!
– Угу! – промычали ребята. – Сейчас пивка тяпнем!
Девушки потихоньку выбрались из-за столика в извивающуюся под струями светомузыки толпу.
– Ты его знаешь, этого Геру? – догадалась Варя.
– Ага. Сотрудник мой, рекламщик!
– Какой-то он странный. И глаз с тебя не спускает. Прям следит! – поежилась Варя.
– Он всегда такой! – ухмыльнулась Лара. – Специфический.
Сейчас, выйдя из-за столика, словно из заточения, Лара почувствовала себя лучше. Плевать на Геру! На его подозрительные мины и грубые фразы! Она живет! Она отдыхает! Она целиком во власти музыки! Вот она раскинула руки и танцует! Надо же, оказывается, это очень легко – танцевать, не думая ни о ком! И почему она всегда так зажималась? Зачем пряталась за столиком?! В ее жизни еще не было свободы! Настоящей пьянящей свободы, когда за спиной словно вырастают крылья. Вот Варька сейчас точно такая же. Сразу видно, не для этой атмосферы. Ларисе вдруг стало жаль подругу. Зачем она ее сюда притащила? Той ведь не нравилась эта затея. На миг Лара даже захотела предложить подруге уйти, но тут появились мальчики, все четверо. Они встали напротив, образуя круг, и, глядя девушкам в глаза, стали подергиваться в ритм музыки. Лариса ухмыльнулась. Сейчас, когда парни были без спортивных курток и черных шапочек, она смогла их разглядеть. Мальчишки ничего – высокие, именно из-за роста и дутых курток Варя приняла их за мужиков. А так на вид им не больше тридцати. Даже около двадцати пяти, наверное. Но, в общем, совершенно обычные. Хотя этим девочкам нравятся – вон они как извиваются около них. Зато Гера уставился на нее, Лару, словно видит ее впервые. Интересно, за что он ее так не любит?
В голове тут же мелькнула мысль: «А не раззадорить ли его?» Он ведь такого от нее не ожидает… Лариса почувствовала, как в ней просыпается желание показать, на что она способна, прижать этого молодого человека к ногтю, очаровать его настолько, чтобы он за ней как собачка бегал. Она никогда не умела обворожить мужчину, так, может, пришла пора попробовать?! И Лара, сделав шаг к Гере, молча взяла его за руку и повела за собой. Они закружились в танце.
Движения ее стали плавными и четкими. Она чувствовала себя богиней, пантерой – он будет в ее власти, этот сумасшедший Гера. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Вот это да! Сколько, оказывается, в ней силы! Ей казалось, все взгляды устремлены на нее. Никто не может от нее оторваться! Она красива, божественна! Неужели она способна на это?!
Лара вспомнила, как Алинка танцевала с Кириллом на новогоднем вечере. С ее Кириллом, между прочим! Вот бы вернуть этот момент, показать, на что способна она сама! Как там Алина делала?
Лара вдруг перегнулась через руку Геры так, что ее густые платиново-золотистые волосы достали почти до самого пола. В этом положении она встретилась взглядом с испуганной Варей, подмигнула ей и разогнулась, прижавшись к Гере. Ух ты! У нее получилось! Этот танец Гера теперь не скоро забудет. Об этом свидетельствовало все: и громкий стук его сердца, и то, как он смотрел на нее – уже без всяких ухмылок.
– Слушай, ты клево танцуешь! Вообще круто! Алина! – не удержался он и все же съязвил под конец.
Лара вздрогнула, услышав имя соперницы. Кем она становится? Алинкой? Пародирует ее? А что в этом плохого?
В углу, словно мышь, стояла забитая Варя. Лара подумала, что для нее, пожалуй, хватит – и так ее замучила. Надо уходить. Делать здесь больше нечего. Эта компания ее совсем не интересует, ей хотелось проверить себя, но она это уже сделала.
– Пойдем типа в туалет и свалим! – прошептала Лариса, подойдя к подруге. Варя утвердительно кивнула. Уже через десять минут девушки бодро шли по заснеженной улице.
– Ты так здорово танцевала, – сказала Варя. – Знаешь, Ларис, ты снова стала совсем другой! Чем дольше с тобой знакома, тем яснее понимаю, что вообще не знаю тебя.
– Я сама себя не знаю, – призналась Лариса, и это было правдой.
– Лара, стой! – послышалось позади. – Подожди!
Девчонки обернулись – застегивая на бегу куртку, их догонял Гера. Суматошный, с развивающейся на ветру челкой, он казался еще более нелепым, чем обычно. Лара почувствовала, как ее передернуло – неужели она несколько минут кружилась с этим типом в танце?!
Догнав их, Гера тут же накинулся с упреками:
– Куда ты убежала? Сказала бы, я бы проводил…
– Зачем? Я сама дойду, – холодно ответила Лара.
– Да понятное дело, что дойдешь. Но проводить-то можно? – промямлил он.
– Провожай! Но только это ни к чему, – безразлично ответила Лариса, пытаясь дать парню понять, что надеяться не на что. – И еще: если кому в студии заикнешься, что я чужим именем называлась, ко мне вообще не подходи. Понял?
– Понял, понял! – ответил Гера. – Хватайся! – он оттопырил локоть, и Лара предложение приняла – улицы скользкие.
Они быстро дошли до дома. Всю дорогу Лариса подбирала слова, чтобы не обидеть парня, но и как следует отшить. Она подумывала сначала сочинить легенду – про то, что переезжает, или про злого папу, который не разрешает ей ни с кем встречаться. Но затем передумала: детский сад получается, надо говорить все как есть, тем более не первый день знакомы.
В тот вечер жизнь Лары круто поменялась. Она чувствовала, что жить вообще легко. Надо просто не придавать значения серьезным вещам. Как глупо, например, расстраиваться, если на работе что-то не так. Что вообще такое работа? Это же раб-ота! Рабство! А что есть от-дых? Дыхание, жизнь! Вот чему надо придавать значение, вот что главное! Поэтому она позвонила Василию Андреевичу и попросила отгул. Директор, кажется, удивился, но не смог отказать.
Следующим вечером, сидя в ресторане, Лара пыталась объяснить американцу свою теорию свободы. Только он, кажется, ничего не понимал.
– Вот вы, американцы, гораздо легче все воспринимаете, правильно? Вы ездите, путешествуете, отдыхаете… Вот сейчас вы что делаете?
– Сижу в ресторанье… – недоумевал иностранец.
– Да нет, я же говорю не сейчас, а сейчас. Я не имею в виду, что не именно сейчас, а вообще сейчас, понимаете?
– Ньет… – вздохнул американец и почему-то с сожалением добавил: – Ви покрасились…
Лара зачем-то тоже вздохнула.
– Сложно с вами. Были бы вы русским… Хотя русские хуже. Взять, например, Пашку… Он хороший, но… А Кирилл на меня даже не смотрит.
– Ви что-то сказали? – глядя как-то сквозь нее, спросил американец. – Я нье расслышал…
– Да ничего, не важно! – Ее злило, что они не понимают друг друга. – Расскажите лучше о себе. Чем вы занимаетесь?
– Сижу в ресторанье…
– О-о-ох! Да не сейчас! – Она даже ногой под столом топнула от злости. – А вообще чем занимаетесь…
– Работаю…
– Как интересно… В России? Кем? А, да, точно, визажист-парикма*censored*, я совсем забыла…
Он многозначительно посмотрел на ее волосы. Лара давно заметила, что американец постоянно смотрит на нее так, словно сканирует. Неприятный прилипчивый взгляд. Хотя сам он был, несомненно, душка – такой галантный, вежливый…
– Я сейчас на одной фотостудии визажист, – вдруг произнес американец. Лара от удивления даже рот приоткрыла:
– Как здорово! А вам там модели случайно не нужны?
Ей показалось, американец разволновался.
– Я как раз хотель сказать, я хотель пригласить вас на студию. Вы такая… такая красивая, нам нужен фотомодель для обложки. Вы будете фотографироваться?
– Наглость – второе счастье, – улыбнулась Лара.
– Наглость – что? – не понял Джек.
– Второе счастье. Поговорка такая, – пыталась объяснить ему Лара, но по взгляду иностранца поняла: ничего он не понимает. – Ну, это значит, что наглый человек бывает счастливым. Ловит удачу за хвост… Короче, иногда, чтобы чего-то добиться, надо наглеть… Только люди, обладающие наглостью, могут найти халяву, понимаете?
Но лицо Джека понимания не отображало. В конце концов Лара махнула рукой:
– Проехали. Значит, нужна модель? А что, я согласна! Когда приходить и куда?
По лицу американца пробежала тень сомнения.
– Я не знать еще, я позвонить… – сказал он и улыбнулся.
– Ну и ладно! – улыбнулась в ответ Лара, а сама подумала: «Как пить дать, врет!» Она посмотрела вокруг – несколько пар кружилось в танце. За столиками сидели молодые люди – влюбленные и не очень.
Одна из пар, где-то там, вдали, слева от сцены, привлекла ее внимание. Сидящая спиной девушка показалась Ларисе знакомой… Цвет волос и еще обнаженное плечо – ну очень уж на Алинку похоже. Но что бы Кобра тут делала? Не может она тут быть… Или… Лара отвела взгляд – не стоит привлекать внимания, лучше осторожно рассмотреть. Она вдруг решила, что, пожалуй, лучше будет потанцевать – так и к сцене приблизится, и внимания не привлечет.
– Может, потанцуем? – спросила она у иностранца, но американец наморщил нос и покачал головой.
Ларе вдруг стало обидно: не кавалер, а напыщенный чурбан.
– Не хотите, как хотите, – вздохнула она и бросила завистливый взгляд на тех, кто продолжал кружиться в танце.
– Ви покрасились… – затянул кавалер все ту же песню.
Лару стало это бесить: какие же русские и иностранцы разные! Вот была бы она сейчас с кем-нибудь их своих, все было бы иначе. С Пашкой, например. Да, с Пашкой они бы и поплясали, и посмеялись. А тут сидишь и выжидаешь одну паузу за другой. И что, интересно, сейчас делает Пашка? Где он? Впрочем, он предатель! Не важно, что он делает.