Три маленьких секрета — страница 26 из 52

– Я имею в виду недавнее прошлое, – внес ясность Уинвуд. – Помнишь, мы в сентябре были на боксерском матче в Суррее, и цыганка предсказала нам судьбу?

– Ничего подобного она не делала, – ответил Меррик – Она взяла наши денежки и наболтала кучу всякого вздора.

– Да, я тоже так думал, – задумчиво продолжал Уинвуд. – Помнишь, цыганка сказала мне, что я погубил свою жизнь безрассудными действиями? И еще она сказала, что я… я причинил горе и должен искупить его, если хочу счастья. Я думаю, Меррик, она говорила о том, как я обошелся с Виви.

– Что же тут удивительного, дружище? Там, где замешаны женщины, без опрометчивых поступков не обходится.

Куин тихо выругался.

– Нет, Меррик, я серьезно, – настаивал он. – Я низко поступал с ней все эти годы. Действительно дурно. Отвратительно. Я не хотел бы вдаваться в подробности…

– Да уж, пощади, – перебил его Меррик. – Переходи к сути.

– Хорошо, ты помнишь, как цыганка сказала, что мы тратим жизнь впустую? – спросил Куин. – Да, мы с Аласдэром действительно прожигали жизнь вполне сознательно и получали от этого огромное удовольствие. Но ты? О тебе я такого никогда не думал.

– Какого «такого»? – начал терять терпение Меррик. Куин нахмурил брови.

– Я думал, ты делаешь грандиозное дело. Но что, если это всего лишь способ уйти от жизни? Цыганка сказала, что ты великий художник, но чрезмерная гордость и горечь сердца ожесточили тебя.

– Ну спасибо, преподобный Уинвуд! – огрызнулся Меррик. – Мне только лекций о праведной жизни не хватало. – Отодвинув стул, он встал. – А теперь извини, мне пора в Уоппинг, надо заканчивать склады. Или это тоже плод моей гордыни?

– Есть много способов тратить жизнь понапрасну, Меррик, – обиделся Уинвуд. – Сядь, ради Бога.

Ради дружбы Меррик уступил.

– Куин, я совершенно не помню, что эта женщина мне наговорила, – примирительным тоном признался он, – но вряд ли ее слова имеют отношение к реальности.

– Думаешь, только ты способен видеть и слышать? – наклонился через стол Уинвуд. – Ты не допускаешь мысли, что возможно – всего лишь, возможно! – существует нечто, что мы не способны постичь? И существуют люди, которые… которые знают то, что скрыто от остальных?

Меррик смутился. «Все дело в шотландском воспитании», – подумал он. Его растили на суровых принципах упорного труда, прагматизма и бережливости. И в то же время, все вокруг было пропитано волшебством. Познания шотландских горцев порой не имели ничего общего с миром банальной реальности. Его бабушка Макгрегор была примером такой странной двойственности. Но он не собирался обсуждать способности бабушки с Куином.

– Не знаю, Куин, – наконец сказал Меррик. – Эти рассуждения не для моего ума. Я простой человек. Я строю дома и верю только в кирпич, железо и прочную древесину. На этом стоит мой мир.

Куин, сдаваясь, откинулся в кресле.

– И все равно, Меррик, ты должен задуматься о гордыне, – предупредил он, поднимаясь из-за стола. – По крайней мере спроси самого себя, есть ли у твоей гордости пределы. Или она забирает у тебя все лучшее, заслонив то, что так нужно твоей… твоей душе. Я… я не претендую на то, что знаю твою сущность, но, пожалуйста, подумай об этом.

Кивнув, Меррик обнял друга за плечо.

– Не скрою, такой совет нужен любому, – согласился он. – Да, Куин. Я попробую сделать то, о чем ты просишь. Я попытаюсь задуматься об этом. Спасибо тебе.

Куин скептически фыркнул и бросил на стол несколько монет.

– Как я понимаю, надо мной смеются, – проворчал он. – Что ж, пойдем. Прогуляйся со мной к Уолему, обсудим более увлекательные темы – потолки и стеновые покрытия.


Мэдлин в саду пыталась укротить буйные побеги розы, упорно не желавшей цепляться за шпалерную решетку. От неожиданного стука в дверь Мэдлин вздрогнула и, уколовшись о шипы, вскрикнула. Обмотав палец уголком фартука, она заспешила к дому. Миссис Дрексел вот-вот уйдет к мяснику, а Клара сегодня полдня свободна, так что встретить гостей некому.

Мэдлин с удивлением увидела на пороге своего дома леди Трейхерн в красной амазонке. Конюх держал под уздцы пару серых лошадей.

– Хелен! – воскликнула Мэдлин, сбрасывая фартук. – Вот нечаянная радость!

Визит леди Трейхерн на самом деле принес ей облегчение и удовольствие. С того злополучного обеда на Мортимер-стрит Мэдлин не имела известий от новой приятельницы.

Графиня чуть зарумянилась.

– Я подумала, что если буду проезжать мимо около четырех, то сумею уговорить вас с Джеффом угостить меня чаем.

– Жаль, Джеффа нет дома – сказала Мэдлин.

– Отлично. – Леди Трейхерн уже снимала шляпку. – Тогда мы сможем вдоволь посплетничать.

Рассмеявшись, Мэдлин дала указания конюху, и он увел лошадей.

– Располагайтесь, а я найду Элизу и велю подать нам чай.

Когда Мэдлин вернулась, Хелен бесцельно бродила в гостиной около груды книг и бумаг.

– Это очень похоже на кабинет моего деверя Бентли, – лукаво сказала она. – Что тут произошло? Чей-то письменный стол взорвался?

– Это личные бумаги моего отца, – покраснела Мэдлин. – Несколько дней назад из Шеффилда прислали целую повозку. Я подумала, что пришло время в них разобраться.

Хелен сочувственно улыбнулась.

– Ох, какая нудная работа. Вещи моей матери все еще лежат в сундуке в Хэмпстеде. Давно ваш отец умер?

– Несколько лет назад, – ответила Мэдлин. Странно, но она не испытывала большого горя. – Он умер, когда я жила за границей, а муж – вскоре после нашего возвращения.

– Как это печально, дорогая, – с еще большим сочувствием посмотрела на подругу Хелен.

– Всю свою взрослую жизнь я провела на континенте. Джефф никогда не встречался с дедом. – Мэдлин торопливо сняла стопку бумаг с ближайшего кресла и положила на письменный стол. – Садитесь. Это кресло самое удобное.

Хелен с благодарной улыбкой села.

– Какой уютный коттедж, – сказала она, снимая перчатки. – Он был меблирован?

– В основном да. Мебель немного потертая, – призналась Мэдлин, – но вполне подходящая.

– О, тогда вам придется немало поездить по магазинам, чтобы обставить новый дом, – улыбнулась Хелен. – У мебельщиков можно провести целую вечность.

Мэдлин села в кресло.

– Я передумала, Хелен, – спокойно сказала она. – Мне совсем не нужен этот дом. Не думаю, что мы надолго задержимся в Лондоне.

– Но почему, Мэдлин? – удивилась гостья. – Я решила, что вы окончательно здесь устроились.

Пожав плечами, Мэдлин отвела взгляд.

– Не вижу теперь в этом особого смысла, – сказала она. – Вы сказали, что здесь для Джеффа помощи не найти, а это была единственная причина переезда в Лондон.

– Значит, вы будете жить с пасынком? Или с кузеном, лордом Джессопом? – нахмурилась Хелен. – Думаю, милая, в любом случае вы будете несчастливы. Вы еще очень молоды.

– Наверное, я поеду в Кембридж, – неуверенно сказала Мэдлин. – Или… или куплю домик у моря. Я всегда хотела жить у моря.

– Как жаль так быстро терять только что обретенного друга, – печально сказала Хелен. – Но правду сказать, мой муж ненавидит Лондон, и мы сами живем здесь лишь несколько недель в году. Я знаю! – вдруг воскликнула она. – Лайм-Риджис!

– Лайм-Риджис? – переспросила Мэдлин. – Я слышала, там очень красиво.

– Мой муж и мистер Маклахлан собираются построить там новые дома. Кажется, к концу года. Я уверена, мистер Маклахлан построит вам именно то, что вы пожелаете.

Мэдлин почувствована, как у нее загорелось лицо.

– Нет, – твердо сказала она. – Я так не думаю.

– Ох, милая! – состроила гримаску Хелен.

– Что?

– Мой муж опасается, что мистер Маклахлан был дерзок с вами в прошлую среду у нас в доме, – призналась леди Трейхерн. – У него сложилось впечатление, что наш гость навязался вам в попутчики.

– Вовсе нет, – мягко возразила Мэдлин, сама не понимая, почему защищает Меррика. – Его пригласил Джефф.

– Понятно, – успокоилась Хелен. – Моего мужа это убедит. Знаете, милая, репутацию мистера Маклахлана, учитывая его мрачную красоту, нельзя назвать безупречной.

– В самом деле? – притворно удивилась Мэдлин. – Его считают волокитой?

Хелен фыркнула от смеха.

– Его интересы не распространяются на благородных дам, – сказала она, – причем к большому их огорчению.

– Вот как? – сказала Мэдлин. – Значит, в обществе к нему двойственное отношение?

– Когда-то так и было, – ответила Хелен. – Наверное, ярые ревнители правил этикета до сих пор его порицают. Но женщины любят опасных и мрачных мужчин. И порой любят тем больше, чем сомнительнее репутация мужчины, особенно если у него есть деньги. Маклахлан теперь богат, как Крёз. А в свете нет лучшего бальзама на сердце, чем свежеотчеканенные монеты.

– Похоже, вы много о нем знаете.

– Мой муж взял себе за правило узнавать о человеке, прежде чем начать с ним дело, – призналась гостья. – Мистер Маклахлан водит компанию с женщинами, о которых в приличном обществе не говорят. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Я знаю о существовании таких женщин, но у нас в Йоркшире их мало.

– Вы поразительно искренни, – рассмеялась Хелен.

– Иногда мне хочется быть другой, – призналась Мэдлин. – А как мистер Маклахлан ведет дела? Его считают бесчестным?

– Нет, вовсе нет, – покачала головой Хелен. – Его в равной мере ненавидят и обожают. Говорят, он много запрашивает за свою работу и считает каждый фартинг. Он известен тем, что крушит своих конкурентов. Я знаю, что он заправляет огромным владением здесь, в Лондоне, и имеет деловые интересы по всему городу.

– Правда? – Такого Мэдлин не слышала. – И какого сорта?

Хелен неуверенно заморгала.

– Муж говорит, что он строит дороги, тротуары, мосты, – ответила она. – И склады, некоторые из них – его собственные. В прошлом году он купил долю в концерне, который начал строительство железных дорог. Мой деверь Бентли уверяет, что за железными дорогами будущее и тот, кто вложит в них средства, быстро разбогатеет.