– Извините за бестактность, – вздохнула Юлия Валентиновна, – но обязательно сходите к Феликсу Ефимовичу на консультацию. Он бог, способный сделать с лицом абсолютно все.
Юра поколебался неделю и отправился в клинику. Профессор обнадежил: можно попробовать. Но названная цена поразила Юру. Таких денег у него не было. Феликс Ефимович понял настроение парня и развел руками:
– Увы, мы коммерческое предприятие.
Юра вышел на улицу, сел в скверике на скамейку и неожиданно зарыдал. Даже в детстве, когда злые сверстники дразнили мальчишку, он не плакал. А тут просто зашелся в истерике, сморкался в платок, пытался остановить слезы, но не мог. И тут ему на плечо опустилась большая, какая-то уютно-теплая рука.
– Поднимайся в мой кабинет, – велел Чепцов.
– Он сделал мне операцию совершенно бесплатно, – объяснил Юра, – ни копейки не взял. Сказал только, что пригласит студентов, будет учить их на моем лице. Но мне было все равно…
Феликс Ефимович велел Юре сфотографироваться накануне вмешательства.
– Оставишь на память, – улыбнулся профессор.
– Он еще слегка поправил нос и форму рта, – говорил Юра, – Феликс Ефимович просто гений, он изменил мою судьбу, сделал за несколько часов из урода красавца. Я благодарен ему по гроб жизни. После операции был готов в клинике языком сортиры мыть! Эх, вам не понять, что это такое, когда снимают бинты и видишь нормальную кожу! А сыну скажите, пусть не сомневается, у Чепцова не бывает накладок, ему руки золотые достались и ангельская душа!
Я покинула «Стройвест» со спокойной совестью. Если кто и задумал убить Феликса Ефимовича, то только не Юра.
Пошатавшись бесцельно по центру, я съела от тоски два пломбира в вафельных стаканчиках, выпила пакетик сока и потаращилась на разнообразные товары в попадавшихся по дороге магазинах. Время от времени терпеливо набирала номера Федотова и Боброва, и каждый раз в ухе раздавались равномерные гудки. Часов в семь приуныла окончательно. На дворе стоит дождливый июнь. Большинство москвичей съехали на дачи или подались на море… Может, и нужные мне мужики плещутся где-нибудь в Средиземном море? С чего я взяла, что заказчик будет ждать исполнения своих приказов? Нанял убийцу с похитителями и отвалил!
– Да, – резко прогремело в ухе, – говорите, слушаю…
От неожиданности я забыла, чей номер набрала, Боброва или Федотова.
– Николай Евгеньевич?
– Здесь такой не проживает.
– Ой, простите, позовите Руслана Михайловича.
– Слушаю.
– Мне ваш телефон дал профессор Чепцов Феликс Ефимович, хирург, в клинике которого вам делали операцию.
– О, Феликс, – воскликнул Руслан Михайлович, – какой ужас, такая страшная смерть!
– Можно мне к вам подъехать?
– Зачем?
– Ну, понимаете, несколькими днями раньше погибла его жена, Ольга Леонидовна Зверева, она работала вместе с…
– Конечно, знаю, – перебил мужчина, – наркоз давала, милейшая дама!
– Осталась девочка – подросток, Алиса. И мы вот тут завели подписной лист, словом, кто сколько сможет, бывшие клиенты, сотрудники… Жаль ребенка, осталась совсем без средств.
– Естественно, приезжайте, – пригласил Бобров, – жду, адрес знаете?
Трясущимися от возбуждения руками я записала необходимые координаты и сказала:
– Если часа через полтора?
– Отлично, – подтвердил собеседник, – никуда уходить не собираюсь.
Не теряя времени, я влетела в книжный магазин и в отделе писчебумажных товаров купила бланк «Ведомость зарплаты». Получив линованный листочек бумаги, мигом забежала на почту и быстренько оформила «подписной лист». Сначала написала несколько пришедших на ум фамилий, потом проставила напротив них цифры: 800, 900, 1000, накарябала закорючки, долженствовавшие изображать подписи… Дело за малым, нужна печать!
Выйдя на улицу, я огляделась по сторонам и увидела магазин «Медтехника». Черт возьми, это то, что надо!
Внутри небольшого помещения мирно читала газетку девчонка лет двадцати. Увидев меня, она крайне оживилась:
– Какой профиль интересует? Гинекология, стоматология?
Я оглядела стеклянные витрины, где громоздились непонятные и от этого устрашающие аппараты, призванные помочь врачу в нелегком деле борьбы с болезнями.
– Нет, косметическая хирургия.
Девчонка отложила «Космополитен», выдвинула ящик из-под прилавка, и я увидела штемпельную подушечку и круглую печать. Конечно, в каждом месте, где торгуют электроприборами, мебелью, да вообще любыми товарами, обязательно есть штемпель. Как же без него оформить гарантийный талон?
Продавщица вытащила довольно пухлый каталог и сообщила:
– Сейчас для косметических хирургов только молотки для ремопластики, но, если желаете, закажите необходимое вам по каталогу.
Я оперлась на прилавок и принялась с умным видом перелистывать глянцевые страницы.
Не знаю, как у вас, а у меня душа каждый раз уходит в пятки, когда, войдя в кабинет к доктору, вижу разложенные в изумительном порядке всяческие железки, которые скорей всего начнут засовывать в мой организм. С одной стороны, вроде и понимаешь, что доктор не желает сделать больно пациенту, наоборот, хочет облегчить страдание. Но с другой… Уж слишком такой набор напоминает картину «Допрос в подвалах инквизиции».
Каталог, предназначенный для «лицевых» хирургов, выглядел отвратительно. Какие-то штуки, больше всего похожие на ложки-щипцы, которыми хозяйки вытаскивают из кипятка яйца, совочки, разнообразные пилы, молотки… Ей-богу, такое ощущение, что просматриваешь товары для лесорубов… Затем пошли совершенно непонятные аппараты…
Я тяжело вздохнула.
– Подобрали что-нибудь? – спросила девушка.
– К сожалению, не вижу нужной вещи…
– А что хотите?
– Феррокапамонитор.
– Что? – захлопала глазами продавщица.
Я вдохновенно повторила:
– Ферромономонитор.
– Вроде только что по-другому назвали, – ошарашенно пробормотала девчонка.
Да уж, следовало придумать что-нибудь попроще, а то сама запомнить не могу.
– Нет, нет, все правильно, – принялась я выкручиваться, – просто и так, и так называют. Феррокапомонитор. Стоит десять тысяч долларов, могу заплатить прямо сейчас, наличными, если, конечно, эта штука у вас имеется.
– Пойду спрошу у начальника, – наконец произнесла долгожданную фразу девица.
С этими словами она поднялась и исчезла в глубине лавки. Я мгновенно схватила печать и шлепнула ею два раза по «подписному листу». Вышло замечательно
Не успела я закрыть сумочку, как девица вернулась.
Вместе с ней пришел мужчина лет сорока.
– Извините, – сказал он, – мы о таком даже не слышали. Для чего этот монитор служит?
– Он нужен для контроля за некоторыми манипуляциями во время лицевых операций.
Начальник развел руками.
– Увы!
– Да уж, – выпалила я, находясь на пороге, – далеко нам еще до Европы. Обязательно закажите монокапомитор, полезнейшая вещица!
Руслан Михайлович выглядел так, что я испугалась, когда гора мышц высотой под два метра отворила мне дверь. Издали хозяин походил на туго набитый мешок, увенчанный по недоразумению странно маленькой головой с встопорщенным ежиком коротко стриженных волос.
– Проходите, – басом велел он и толкнул плечом дверь в комнату.
Я двинулась внутрь и ахнула. Три стены квадратного помещения занимали витрины со стеклянными дверцами, все полки которых были забиты кубками, медалями и хрустальными вазами…
– Да, – удовлетворенно пробасил Руслан Михайлович, – борец. Вот, всех победил, все, что можно, завоевал и ушел из большого спорта с гордо поднятой головой.
– Ну и выставка, – восхищалась я, – никогда ничего подобного не видела. Ух ты!
Руслан Михайлович, тронутый моей детской непосредственностью, начал вытаскивать кубки и делиться воспоминаниями. Улучив момент, я, как бы между прочим, поинтересовалась:
– А к Феликсу Ефимовичу зачем ложились?
Борец потер затылок:
– Так ведь, когда борешься, о морде не думаешь, а на арене всякое случается… Уши мне поломали, нос, да и по челюсти один раз так вмазали, что прикус изменился. И так-то я не красавец был, а уж стал… Ну прямо Тарзан из джунглей, народ на улицах шарахался. Фигура у меня солидная, рожа зверская, небось думали, бандит бандитом. Вообще-то и с такой физиомордией можно жить, только я жениться собрался… Вот и пошел к Феликсу Ефимовичу. Он в свое время Наденьке Михайловой, спортивной гимнастке, когда та с бревна упала, сделал сложнейшую операцию. Так не поверите, она еще красивей стала. Ну, где ваш лист? Сколько там люди дают?
Он повертел в руках бумажку.
– Ага, значит, около тысячи. Ну и я столько же, чтоб потом не говорили, что Бобров пожадничал… Да и девчонку жаль…
Он подошел к секретеру и зашуршал бумажками.
– У вас к Феликсу Ефимовичу никаких претензий не было? – на всякий случай, поинтересовалась я.
Борец спокойно ответил:
– Так какие ж претензии? Сделал все ловко, условия у них в клинике хорошие, медсестрички приветливые, врачи классные… И больно особо не было, может, неприятно чуть. Только в спорте хуже случается, я терпеть привык. И недорого, вполне подъемно. Нет, хорошее место, я туда еще парочку ребят отправил. Да, жалко Феликса Ефимовича. В «Московском комсомольце» писали, баллон с кислородом вроде бы там взорвался?
– Я кивнула.
– Ежели чего, – продолжал Руслан Михайлович, – звоните, помогу завсегда девчонке. Теперь в Спорткомитете работаю, у нас лагеря есть, можно на каникулы пристроить.
И он протянул белый конверт.
– Тут ровно тысяча.
Мне показалось неудобным пересчитывать при нем деньги, и я просто убрала конверт в сумочку.
– Простите, можно от вас позвонить?
– Без проблем, – согласился Бобров.
Я набрала номер и услышала тихий голосок, почти писк.
– Алло.
– Позовите Николая Евгеньевича.
– Слушаю.
– Вас беспокоят из клиники Чепцова.
– Прекрасно, – оживился мужик.
– Почему? – удивилась я.