– И как не побоялись, что настоящий хозяин увидит по спидометру, сколько машина без него накатала, – удивилась я.
– Так скрутить можно, – бесхитростно пояснил Василий, – элементарно, бац, и нет километража.
– Фокусник чертов, – хмыкнул Андрей, – говори, как зовут «любовничка»!
– Иван Иванович, – сообщил сторож.
Я тяжело вздохнула. Это было бы смешно, если бы не оказалось так печально.
– Машину уже вымыл?
Василий покачал головой:
– Радикулит схватил, ну, прямо, не разогнуться, завтра хотел почистить.
– Пошли, – велела я, – где «Вольво»?
Следующий час мы обыскивали автомобиль. Установить удалось мало. Мерзавец курил тоненькие вонючие коричневые сигарки… Собственно говоря, делала все я сама: вытряхнула коврики, осмотрела пространство под креслами, прощупала складки на сиденьях, засунула руку между спинками, перерыла «бардачок». Последним обыскивали багажник. Около домкрата валялся скомканный, испачканный грязью носовой платок.
– Твой? – спросила я у Андрея.
– Нет, – помотал головой компьютерщик, – у меня все сделаны на заказ, только белые с монограммой, подобным говном не пользуюсь!
Я хмыкнула и осторожно развернула кусок тонкого батиста. Похоже, что «Иван Иванович» обтер испачканные ладони и машинально швырнул измазанный платок в багажник. Наверное, привык так поступать. Под платком обнаружился смятый листок бумаги. Я развернула его. Талон! Вернее, телеграфная квитанция!
Неразборчивым почерком на желтоватой бумажке стояло: «Принято от Сироткина, сумма 17.35, город Москва, на поздравительном бланке». Приглядевшись повнимательней, я сумела разобрать и штамп: «Центральный телеграф».
ГЛАВА 22
К зданию, стоящему в ста метрах от Кремля, Андрей подвез меня в момент. Влетев в зал, я бросилась к окошку и забормотала, просовывая квитанцию:
– Девушка, поглядите, можно узнать, кто отправлял эту телеграмму?
– Не положено, – ледяным голосом ответила девица с каменным выражением на лице.
Все мои просьбы и уговоры разбились о стену равнодушия. Не помогла даже душещипательная история о неверном муже, общающемся со своей любовницей при помощи телеграфа. Даже наоборот, девчонка подняла тонюсеньские бровки и процедила сквозь зубы:
– Гадко это – не давать жизни мужу. Если не хочет с тобой спать, разведись, не мешай другой около него счастье строить.
Я только вздохнула. Подобные рассказы следует вешать на уши дамам за сорок, а эта девица небось сама живет у кого-то в полюбовницах, ишь как обозлилась.
– Ну что? – поинтересовался Андрей, сидевший в центре зала у большого стола.
– Полный облом!
– Дай сюда, – решительно сказал бизнесмен, выдергивая из моих пальцев бумажку. – Вон та как раз подойдет!
Широким шагом он двинулся к окошку, где восседала девица с чрезмерно «намакияженным» лицом, оперся на прилавок, и потекли минуты ожидания.
Время позднее, и на телеграфе было совсем мало посетителей. Девица, возле которой стоял Андрей, время от времени глупо и довольно громко хихикала. Служащая с каменным лицом, та самая, что не захотела мне помочь, хмурилась, другие девушки с интересом поглядывали на ловеласа. Наконец Андрей выпрямился и вернулся ко мне с довольным лицом.
– Ну?
– Очаровашка, симпомпончик дала свой телефончик!
– Слушай, – обозлилась я, – кадриться потом будешь. Что с телеграммой?
– Отлично, – усмехнулся Андрей, – телеграммку отправил некто Сироткин Яков Петрович.
– Там должен быть его домашний адрес, – подпрыгивала я от возбуждения, – иначе телеграмму не примут!
– Ага, – хмыкнул бизнесмен, – есть адресочек. Центральный телеграф, Сироткину, до востребования.
Я приуныла.
– Зато координаты дамы указаны точно, – как ни в чем не бывало продолжал Венедиктов.
– Какой дамы? – не поняла я.
– Милая, – сочувственно сказал Андрей, – ты уверена, что правильно выбрала профессию? Той женщины, которую дражайший Яков Петрович поздравлял с днем рождения: «Дорогая Люсенька, желаю здоровья, счастья, успехов. Яша». Надо же, она почти твоя тезка.
– Почему?
– Ну ты же у нас Людмила-Виола, – заржал компьютерщик.
Я тяжело вздохнула:
– Зачем нам координаты этой тетки?
– Душенька, – захрюкал Венедиктов, – это клофелин так повлиял на твой рассудок или у тебя всегда с головой беда? Пошли.
Мы сели в машину.
– Слушай, – вдруг закричала я, – позвони этой своей тетке из милиции, пусть узнает телефончик Люси! Сироткин указал ее полное имя и отчество?
– А как же, аккуратным образом. Ковалева Людмила Сергеевна, Савеловская улица, 17.
– Звони!
Андрей вытащил трубку.
– Думал, ты никогда не сообразишь, как поступить. Я, правда, хотел нечто другое у нее спросить. Нюшенька, ангел, опять я, не в службу, а в дружбу, узнай, котеночек… Что-то есть хочется, – пробормотал он, закончив разговор, – ты как насчет «Макдоналдса»?
– Давай, – согласилась я, – а эта Нюша кто?
– Нюшенька, – ухмыльнулся Андрей. – У меня в каждом учреждении необъятной Москвы по бабе сидит, а то по две! Рады услышать завсегда.
Не успели мы развернуть чизбургеры, как раздалась мелодичная трель.
– Нюшик, ты гений, – с жаром воскликнул Андрей, – к сожалению, завтра уезжаю на недельку, но потом обязательно сходим в «Золотой дракон»… Целую, знаешь куда.
– Дай скорей трубку, – потребовала я.
Венедиктов сунул мне «Сименс». Я начала судорожно набирать цифры.
– Алло, – раздался сонный голос, – кто там?
– Позовите Людмилу Сергеевну.
– Слушаю.
– С днем рождения вас!
– Кто это?
– С Центрального телеграфа, оператор номер восемнадцать.
– Кто? – воскликнула женщина, – Ленка, кончай прикалываться, узнала тебя, чего ночью звонишь?
– Ну, во-первых, только десять, – ответила я, – а во-вторых, Люська, сделай милость, дай телефон Якова.
– Кого?
– Яши Сироткина.
Людмила, очевидно, не просто так легла спать в детское время. Скорей всего, дама приняла малую толику весьма распространенного среди россиян снотворного – особой сорокаградусной настойки, а попросту водки.
Язык женщины слегка заплетался, и мозги работали с замедлением.
– Яков? – наконец сообразила дама. – Да зачем он тебе?
– Обещал помочь кое в чем… Дал мне координаты, а я посеяла.
– Сейчас, – прохрипела тетка – и воцарилась тишина.
Через пять минут Андрей поинтересовался:
– Может, вас отключили? Давай отсоединяйся и набери еще раз.
Я послушалась, но теперь в ухо летели сигналы «занято». Прошло, наверное, минут десять, когда я опять услышала сонное:
– Алло:
– Нас разъединили.
– Кто это?
– Я. Ну, Ленка же. Давай телефон Яши.
– Ты совсем с ума сошла?
– Почему?
– Потому что перезвонила тебе секунду назад, а ты меня как пошлешь: «Не нужно ничего!» А теперь снова трезвонишь!
– Ну извини, дай, пожалуйста.
– Пошла на фиг, – рявкнула Людмила и отсоединилась.
Я растерянно глянула на Андрея.
– Чего теперь делать?
– Ой, давай сюда, у тебя и впрямь с головой беда. Зачем тебе эта Люся была нужна? Цирк, – со вздохом ответил мужик и затарахтел в трубку: – Нюшенька, извини, ангел, затрахал тебя. Ха-ха-ха, очень приятно такое слышать, но ведь не по телефону же! Последний раз сегодня прошу. Адресок прописки Сироткина Якова Петровича глянь.
– Ты – Дуся!
Мы опять уставились на телефон. Андрей постучал пальцем по циферблату.
– Эх, жаль не успею.
– Что?
– В Питер через два часа уезжаю, не сумею поганцу пятак начистить.
– А когда вернешься?
– Через три дня, – ответил компьютерщик, – ну чего она не звонит?
И тут телефон ожил.
– Кисонька, – зачирикал Андрей, – умница, пишу, лапонька.
Через пару секунд я держала в руках бумажку, на которой четкими буквами, без всяких кренделей и завитушек, стояло: улица Слободская, дом 18, квартира 9.
– Вот что, – распорядился Андрей, высаживая меня у дома, – дай телефончик.
– Зачем? Между прочим, я мужняя жена!
– Ну и что, – хихикнул Венедиктов, – поговорочку знаешь: хороший левак укрепляет брак? Ну не кокетничай, голубка. Сама понимаешь, если понадобишься, отыщу в пять минут.
– Не надо звонить, – испугалась я, – у меня муж жутко ревнивый, а дома еще свекровь, отвратительно злая особа. Уж извини, расстанемся друзьями.
– Не хочешь, как хочешь, – пожал плечами Андрей, – на тогда.
И он сунул мне в руку визитную карточку:
– Сама звони, если что, а ежели передумаешь и решишь драгоценному муженьку рога наставить, всегда к твоим услугам. Я уже к тебе присмотрелся, хорошенькой кажешься, хотя дамы твоей весовой категории и не в моем вкусе. Кстати, никто на меня как на любовника еще не жаловался.
– Ладно, – ответила я, – буду обязательно иметь в виду. Прощай, Казанова, давай отъезжай, а то на поезд опоздаешь!
– До свидания, сыщик Лестрейд, – хихикнул Андрей и унесся прочь.
Пылая негодованием, я побежала домой. Сыщик Лестрейд, глуповатый простофиля, придуманный сэром Артуром Конан Дойлем, чтобы подчеркнуть ум Шерлока Холмса. Бедный, не слишком удачливый мужик, постоянно затаптывающий место происшествия, не видящий улики и не умеющий делать правильные выводы! Нашел, с кем меня сравнивать!
Очевидно, в порыве вполне справедливой злости я слишком сильно стукнула входной дверью, потому что в коридор мигом выглянула Крися.
– Пришла? Чего это на тебе одето? Где мои юбка с кофтой и туфли?
О черт, совсем забыла. Одежонка осталась валяться на диване в квартире Венедиктова.
– Извини, Крися, верну через неделю.
Девочка тяжело вздохнула и исчезла. На кухне возле огромного блюда, заваленного плюшками с корицей, мирно восседала Анелия Марковна. В руках дама держала газету «Здоровье». Не поворачивая головы, она произнесла:
– Томуся, ты только послушай. Во Франции придумали удивительный, возвращающий молодость чай. Стоит…