ней застала.
– Ты не моя любовница, ты моя жена.
– В этом доме. Но только в этом доме, не перепутай.
Я нарушаю правила. Я ей звоню.
– Это я. Я тебе не мешаю?
– Нет, я одна, укладываю спать Массимо. Все в порядке?
– Да, все отлично, я на работе.
– Ты передумал? Тебя это слишком ко многому обязывает?
– Нет.
– Хочешь сдать квартиру в субаренду?
– Нет.
– Хочешь, чтобы мы платили за квартиру пополам?
– Нет.
– Ну ты можешь хотя бы раз сказать мне «да»?
– Хорошо, да.
– Ну славу богу, а я думала, что ты и на этот раз скажешь «нет»!
И мы продолжаем смеяться и шутить, не чувствуя времени, абстрагируясь от всего. А потом прощаемся, желая друг другу спокойной ночи, и молчим – странным, неповторимым, особым молчанием. Я представляю, что она сейчас одна, улыбается, прижав к уху свой мобильник. Вот сейчас бы мне хотелось найти ту идеальную фразу, которая действительно объяснила бы ей, что я к ней чувствую. Но этой фразы нет. И тогда, после этого молчания, я говорю: «Пока» – но говорю это по-особенному, мне кажется, это слово вмещает в себя все, что я отчаянно пытаюсь ей сказать. И, может быть, даже больше. Потом я закрываю телефон крышкой и смотрю на него. И как мы со всем этим справимся? Не знаю и не хочу об этом думать.
Я пишу Джин:
«Ты не против, если мы где-нибудь поужинаем вместе?»
«Да, с огромным удовольствием».
«Хорошо, я тебе позвоню, когда подъеду к дому».
«Но мы поедем на машине?»
«Ну конечно».
В одну секунду это слово возвращает меня к реальности – к дочке, которая скоро родится, к моей ответственности… У меня перехватывает дыхание, но я прихожу в себя. Мне нельзя останавливаться, чтобы думать. Я прощаюсь с теми, кто остается в офисе.
– Я пошел.
Мы в ресторане «Джиджетто» на улице Александрии. Джин весела и, естественно, голодна.
– Я ужасно хочу хорошую пиццу с моцареллой и помидорами. Жаль только, что я не могу объедаться жареным.
Наливая ей воду, я улыбаюсь, потом ставлю бутылку, беру свое пиво и немного отпиваю.
– Мы могли бы сказать Эле с Маркантонио, что ужинаем. Было бы забавно снова встретиться с ними и увидеть их в официальном статусе, а не как смешных любовников, которые тайком целуются в ресторане…
«Смешные любовники»… А разве любовник может быть смешным? Нет, мне кажется, он всегда соотносится с чем-то неполным, что имеет отношение к страданиям и несовершенству. Это существо, которое живет в тени и не видит солнца… Джин продолжает болтать.
– Да, смешных любовников. Может, теперь, когда они вместе, они уже не целуются…
– Кто знает.
– А что ты сегодня делал?
– Я?
Нет ничего более дурацкого, чем отвечать в таком духе. К кому бы ей еще обращаться, как не ко мне? Я должен исправиться.
– Я читал сценарии новой передачи. Ты тоже должна их прочитать.
– А они хорошие?
– Я тебе ничего не скажу, хочу узнать твое мнение.
Мы продолжаем болтать о том и о сем – о сделанном; о работе, которая требует от нас столько сил.
– В бюро мне хорошо. Там работает и сын шефа, Никола. Одно время, когда мы с тобой расстались, он за мной увивался, но у него ничего не вышло, потому что потом снова появился ты – до того, как у нас с ним мог бы завязаться роман. Жаль…
Наверное, ей хотелось бы, чтобы я хоть немного ревновал. Но я слушаю спокойно, подшучиваю, обращаю ее внимание на то, как я изменился и больше не дерусь.
– Извини, что я не устраиваю сцены ревности из-за этого Никола…
Джин смеется.
– Ну и слава богу… тогда я могу рассказать тебе и обо всех остальных!
– Разумеется.
На самом деле не так уж я изменился в отношении того, что ей обещал. А правда одна: не надо было мне возвращаться.
117
Паллина подходит к кафе «Тьеполо», оглядывается по сторонам и замечает ее. Она сидит в углу, проверяет мобильный. Увидев, как Паллина идет к столику, она ей улыбается. Это верно: Баби в отличной форме, просто девчонка. У нее румяные щеки, ни одной морщинки, она свежа, как роза. Паллина садится и, как всегда, застает ее врасплох.
– Ого! А ну-ка, скажи, с кем ты заключила договор в духе Фауста. Нет, я хочу знать, в чем тут дело – в инъекциях, овощных коктейлях или каких-то волшебных напитках, но только ты выглядишь неприлично красивой и гораздо моложе меня.
Баби смеется.
– Нет, теперь ты выложишь все! – настаивает Паллина.
– Меня от твоего появления чуть не хватил удар, так что можешь успокоиться, потому что я, наверное, постарела как минимум лет на десять.
– Но это все равно слишком мало! Ладно, давай сделаем заказ, а то я должна скоро вернуться. Случился скандал.
– А что произошло? Расскажи.
– Ну, я тебя говорила, мой начальник, такой самовлюбленный болван, который только и знает, что говорить: «Я чувствую себя таким классным», «Я всем нравлюсь», «Наверняка и тебе…» Адальберто Треви… Так вот, на днях он устроил нам такую нечестную проверку! Я вернулась домой и поступила неправильно.
– А что ты сделала?
– Я вся дрожала, была на нервах. Банни это заметил, начал задавать мне вопросы, и, в конце концов, я не выдержала и все ему рассказала.
– Да ты с ума сошла? Он вооружился помповым ружьем, да?
– Точно. На следующий день он дождался моего шефа перед офисом. Я его умоляла и заклинала не распускать руки, и, к счастью, он меня немного послушался.
– И что он сделал?
– Он влепил ему несколько оплеух, но легких – так, оплеушек…
– Банни? Представляю себе!
– Клянусь тебе, он лупил его по щекам, пока говорил – но только для того, чтобы этот болван лучше запомнил то, что ему говорят.
– И что он ему говорил?
– «Не делай этого больше… а не то я поговорю с твоей женушкой; не увольняй ее, а не то я опять поговорю с твоей женушкой… Да и вообще, ходи по струнке, а не то…»
– «…я опять поговорю с твоей женушкой!»
– Умница. Мне кажется, что и он тоже понял. Но вот только я больше не могу допускать никаких оплошностей. Адальберто Треви меня ненавидит. Как только я дам ему повод меня уволить, он это сделает, я не сомневаюсь. На самом деле я уже присматриваюсь, нет ли какой-нибудь другой работы. Так что если среди ваших богатых друзей есть владелец какого-нибудь бюро архитектуры и дизайна, который не пристает к женщинам, а еще лучше – гей, то, считай, я уже там. Я готова начать с нуля, я не скандальная…
– Давай уже заказывать!
Они берут себе салаты, овощные коктейли и фрукты.
– Ну вот я и рассказала тебе про все мои передряги. А ты мне что расскажешь? Это же ты устроила ужин…
– Ну, во-первых, раз мы снова нашли друг друга, нам уже нельзя терять друг друга из виду. Так что мне будет приятно, если мы сможем встречаться, когда есть возможность. А знаешь, что мы могли бы сделать? Сходить как-нибудь вечером в кино, посмотреть последний фильм Вуди Аллена: мне говорили, что он очень милый.
– Прости, а почему бы тебе не сходить с Лоренцо?
– Это трудно…
– Потому что он все время в разъездах?
– Нет, потому что мы расстались.
– Неужели? Вот это сенсация! А почему? Погоди, я тебе сама скажу. Ты застала его с другой.
Баби ей улыбается.
– Да, и ты даже не можешь себе представить, как я счастлива!
– Ты шутишь?
– Лоренцо оставил открытым компьютер, и я обнаружила его эротический чат с одной из тех телевизионных красоток.
– Красоток, у которых в совместной собственности несколько мужиков.
– Ну, может быть, хотя меня это не интересует. Я только и ждала подобного случая, чтобы положить конец нашему браку – чтобы он распался, но не по моей вине…
Паллина таращит глаза.
– Да ты что… – Баби улыбается и начинает кивать. – Ага, дай догадаюсь: «Лина III», вечеринка в честь его мальчишника…
– Теплее, еще теплее…
– То есть ты встречаешься со Стэпом?
– Горячо!
– А в каком смысле ты с ним встречаешься?
Баби начинает хохотать.
– Горячее некуда!
– Да вы оба сошли с ума! Как это может быть? Вы оба несвободны, а он к тому же недавно женился… – Паллина замолкает, ее одолевает сомнение. – Послушай, мы еще никогда об этом как следует не говорили, но я, если уж я снова стала твоей закадычной подругой… а ведь это так, правда?
Баби улыбается.
– Да.
– Так вот, не хочу тебя огорчать, но я должна тебе это сказать. Ты же знаешь, что они ждут ребенка, правда?
– Да, Стэп сказал мне все.
– Но ты же говорила, что это единственное, что бы тебя остановило.
– Я уступила даже в этом. Мы долго говорили, прояснили многое и из прошлого. Если бы не этот ребенок, который скоро родится, то мы, наверное, были бы уже вместе и ни от кого бы не прятались.
– А ты не думаешь о Массимо? Как он это воспримет?
– Да, меня это немного беспокоит, но дети, если они чувствуют любовь, со временем понимают. К тому же его отца почти никогда не было дома…
– Хорошо, но Лоренцо приезжал на каникулы, на Рождество, на все праздники… В общем, он бывал с ним часто.
– Видимо, теперь больше не будет. – Баби немного колеблется, но, наконец, решается: – Послушай, я тебе рассказала об этом, а теперь скажу и кое-что еще, но ты должна поклясться, что никому и никогда этого не скажешь.
– Клянусь.
– Если Стэп узнает, что я тебе рассказала, то я снова его потеряю.
– Я тебе уже поклялась, я бы никогда этого не допустила… Ты же знаешь.
– И правда. Ну тогда я тебе скажу: мы вместе сняли квартиру.
– Что? Да вы с ума сошли… То есть вы живете вдвоем в другом месте?
– Да, иногда мы там встречаемся… как будто бы мы с ним женаты. Но больше я тебе ничего не скажу. И, самое главное, не скажу, где эта квартира.
Паллина берет коктейль и выпивает его полностью. Потом ставит стакан на стол и показывает Баби на ее стакан.
– Можно?
Баби кивает, и Паллина выпивает и его.
– Я думала, что этот ужин будет забавным, а не обескураживающим. Вот этого я совсем не ожидала. А что теперь? Ну ты и влипла.