– Не хочу об этом думать. Самое главное, что мы снова встретились. Так было угодно Богу, и в один прекрасный день Бог решит за нас.
– А если в этот день у него будет полно дел?
118
Внезапно моя жизнь меняется так, как я даже не мог себе представить. Или, может, она опять становится такой, какой должна была быть всегда.
– Я заказала эту картину, тебе нравится?
Она показывает нашу обработанную фотографию: мы сидим на кирпичном заборчике, запечатленные неизвестно кем, и улыбаемся, не отрывая друг от друга взгляда. Моложе, но, может, не такие влюбленные, как сейчас.
– Ее отретушировали, а потом покрыли лаком… Она тебе нравится?
– Очень.
– Правда? Не ври мне.
– Да, она мне очень нравится. Но особенно мне нравишься ты.
Так мы обставляем квартиру. Мы назначаем друг другу встречу в каком-нибудь магазине, покупаем занавески, ковры, постельное белье, но не телевизор. Мы встречаемся каждый день, в обеденное время; она мне что-нибудь готовит, и мы оцениваем какое-нибудь новое приобретение для нашей квартиры.
– Тебе нравятся эти бокалы?
– Очень.
И она убирает их в старинный буфет, который мы нашли у старьевщика в районе Трастевере.
Я пожимаю плечами.
– Может, они нам понадобятся, когда мы кого-нибудь пригласим.
– Да, конечно.
Но мы оба знаем, что это невозможно.
Проходят дни, недели; на работе дела все лучше, дома я появляюсь редко. А учитывая, что работает и Джин, встречаемся мы нечасто. Пока все так, но я знаю, что вскоре все изменится. Скоро родится Аврора. И у меня больше не будет оправданий. Вдруг звонит телефон.
– Приходи, я в театре Делле-Витторие. Приходи немедленно.
Ренци порядком встревожен.
– А в чем дело?
– Ты нужен здесь. Приходи, как только сможешь.
Я закрываю мобильный, дорога на работу занимает немного времени. Программа уже наполовину готова, «Угадай-ка» продолжает идти со средним рейтингом в двадцать три пункта. В последние годы ни одна программа, которую показывали в это время, не имела такого рейтинга. Не понимаю, в чем может быть проблема. Но когда я вхожу в театр Делле-Витторие, мне уже не нужны объяснения. Симоне в центре съемочной площадки вместе с Паолой Бельфьоре. Джури и Дания сидят по обеим сторонам от них, боком к участникам.
– Мы с Паолой придумали вот это. Она будет Сивиллой, которая предсказывает будущее каких-то предметов или слов, а участники должны угадывать. Ну вот, например…
Симоне указывает на Паолу, которая, с приколотым к одежде микрофончиком, говорит:
– Хлеб.
– Ну и какими могут быть тогда ответы? Леонардо!
Ассистент студии, изображающий участников, отвечает:
– Его съедят.
Симоне делает вид, будто подглядывает в ответ на листке, который он держит в руках.
– Нет.
Леонардо пытается еще раз:
– Его благословят!
– Точно! Ну, вы поняли? Это просто, но забавно. А потом, если они будут долго раздумывать, я дам подсказки.
Ренци подходит ко мне.
– Ты видел?
– Да…
– И что мы можем сделать?
– Думаю, ничего. Жаль. У него все шло так хорошо.
– Еще как! А теперь нужно посмотреть, как долго он продержится с ней.
– Но ты еще должен учесть, что он стал таким важным, и если тут Бельфьоре, то это целиком его вина или заслуга, мы тут ни при чем.
Ренци мне улыбается.
– Точно. А как тебе игра?
– Ерундовая. Но он превращает в золото даже ерунду. Так что у нее будет отличный рейтинг. Ладно, пойдем с ней поздороваемся…
Мы подходим поближе.
– Привет, Паола.
– Привет, Стефано! – Она спускается с площадки и прикрывает рукой прикрепленный к кофточке микрофон, чтобы ее никто не услышал. – Я рада, что делаю эту программу, спасибо.
– Не за что, а Симоне молодец. Мы все довольны.
Я смотрю на него издалека и поднимаю большой палец.
Он трясет сжатым кулаком.
– Эта игра идет отлично. Поверь мне, Стефано…
– А как я могу тебе не верить? Я в тебе уверен!
Он видит, как я ухожу из студии, и его улыбка тускнеет.
Входит режиссер, Роберто Манни.
– Пятиминутный перерыв, пожалуйста. Позовете мне Джанни Дорати? Я хочу сделать особое освещение для нашей очаровательной Сивиллы. – И он, улыбаясь, подходит к Паоле. – Ты должна покинуть эту программу еще красивее, чем ты сейчас.
Но Симоне берет ее за руку.
– Опять переходишь границы? Это уж слишком! Мы с ней пойдем пить кофе, позовите нас, когда возобновят репетицию.
И они уходят, обнявшись, смеясь и не таясь.
Джури берет мобильник:
– Пеппе? Да, извини, но мне нужно с тобой поговорить, во что бы то ни стало. Нет, черт побери, так не пойдет. Я выстроил образ, и теперь он мне его разрушает? – Он слушает, что на другом конце линии отвечает ему Пеппе Скура, и продолжает: – Мне на это наплевать, приезжай в Рим, и мы об этом поговорим, потому что это не дело…
И Джури исчезает за кулисами.
Роберто Манни снисходителен.
– Не включайте, пожалуйста, звук, когда Джури в студии, и не слушайте в режиссерской.
Но его второе указание, разумеется, не исполняют.
Ренци подходит к Дании.
– Хочешь кофе?
– Нет, спасибо. Я и так злюсь, не хватало только, чтобы я разнервничалась еще больше. Неужели ты не можешь ничего сделать для моего персонажа? Он был таким симпатичным. А в таком виде он, наоборот, ненужный, меня даже не видно. Тогда я вернусь в Милан; мне сказали, что там запускают кучу передач. – Потом она на него смотрит с улыбкой лукавой девчонки. – В таком случае, мы уже не увидимся. Ну, давай же, попробуй что-нибудь сделать.
– Дай я немного подумаю.
– Ну давай, пусть это будет совсем пустяк, но только чтобы меня видели.
Ренци думает о советах Калеми. Она должна была быть стажеркой и оставаться за кулисами, а теперь она не может себя не показывать: это для нее уже как наркотик.
– Вчера я звонил тебе несколько раз. Сначала к телефону никто не подходил, а потом ты его отключила…
– Да, я говорила с мамой. Мы с ней повздорили. А потом я разозлилась и пошла спать. Я не хотела никого слушать.
Ренци думает: «Но я-то не никто». Но говорит ей совсем другое:
– Мне жаль. Поужинаем сегодня вечером вместе?
– Не знаю. Может, у меня уже есть дела, но, в любом случае, сначала я схожу в Центр подготовки работников шоу-бизнеса. Потом созвонимся. Ты постараешься решить для меня эту проблему? Я хочу знать.
– Да, постараюсь.
Ренци уходит по коридору, ведущему в редакцию, а потом – в гримерки. Он входит в помещение для сценаристов.
– Как дела, ребята?
– Хорошо.
Но на самом деле, судя по всему, все немного раздражены абсолютной властью Симоне Чивинини.
– Хорошо, продолжайте в том же духе.
Потом он останавливается перед гримеркой Симоне. Немного думает и, наконец, стучит.
– Входите.
– Можно?
Увидев его, Симоне встает и идет ему навстречу.
– Ну конечно, какой приятный сюрприз! Но ты меня не ругай, папа, ладно?
Ренци делает вид, что ему смешно.
– Не буду. Привет, Паола.
– Привет.
– Я хотел попросить тебя об одном одолжении.
Ренци бросает взгляд на Паолу Бельфьоре, которая сидит на диване, полируя ногти. Симоне замечает его взгляд.
– Я и Паола – одно целое. Говори, что собирался сказать.
– Мне бы хотелось, чтобы Дания Валенти что-нибудь делала, чтобы не исчезала совсем. Может, ты используешь ее как ассистентку? Она могла бы носить тебе конверты или ответы от Сивиллы.
– Нет, когда на площадке я, нет, – вмешивается Паола.
Симоне понимает, что положение щекотливое.
– Ну ладно, я использую ее вначале, для первых вопросов, а потом красотки будут держаться подальше. Так нормально?
Паола просто пожимает плечами.
– Ну ладно.
– Тогда я ей скажу, что ты согласен?
Симоне хлопает его по спине.
– Да, папа. Ты видел, сколько всего общего у отца и сына?
– Калеми будет тебе благодарен; я ему скажу, что ты это сделал ради него.
Симоне поднимает бровь, невозмутимо улыбается.
– Нет уж, спасибо, об этом я ему скажу сам, сегодня вечером мы ужинаем вместе.
И потом он открывает перед Ренци дверь гримерки, чтобы тот вышел.
В мансарде на улице Борго Пио дни проходят спокойно.
– Сегодня вечером Джин устраивает дома ужин для подружек. Если хочешь, я могу туда не пойти. Давай поужинаем тут сами?
Баби счастлива.
– Ну наконец-то я смогу приготовить тебе что-нибудь вкусненькое. Увидимся здесь, хорошо?
– Отлично. Если хочешь, я сам схожу в магазин, пока ты будешь укладывать Массимо. Тогда ты придешь ко мне, не потеряв времени.
– Да, отличная идея.
– Отправь мне эсэмэску со списком продуктов. Я схожу в супермаркет, а потом встретимся здесь.
– Хорошо.
Я продолжаю спокойно работать и слышу, как приходит сообщение. «Сыр грана, руккола, авокадо, латук, один зеленый помидор и один красный, красный лук, яблоко, груша, виноград, ликер мараскин и бутылка „пино-гри”… Тебе это ничего не напоминает?» Я читаю список того, что ей нужно, чтобы меня накормить, и вижу, что она много чего в него включила. Сразу же отвечаю ей:
«Ага, ты хочешь, чтобы я растолстел, как образцовый муж, который себя уважает?»
«Да, я буду ублажать твой желудок… И не только желудок!»
Я посылаю ей смайлик. «Ха-ха-ха!»
«И все-таки ты не вспомнил: таким был первый ужин, который приготовил для меня ты… Ничего не поделаешь: бисер перед свиньями!»
«Ага, мне полагалось бы вспомнить то, что произошло миллион лет тому назад! Ужин, на который ты к тому же не пришла!»
И мы продолжаем обмениваться шуточными посланиями, словно все это было только вчера.
Вскоре я прихожу в супермаркет на проспекте Франции. Народу немного, парковка находится легко. Здесь темно, тележки стоят у магазина, вокруг много зелени. Я затовариваюсь и еще беру бутылку «Бланш» и хорошего красного вина «Танкреди», потом иду к кассе. Расплачиваюсь и выхожу с двумя пакетами. Не успеваю я убрать их в машину, как слышу женский крик.