– Боже мой, какая вкусная.
Ренци смотрит на нее.
– Тебе действительно идет, когда волосы собраны.
– Правда? Сегодня я была в суде и собрала их в пучок, для удобства. Я так опаздывала, что приехала прямо оттуда.
Значит, она не заезжала домой. Не возвращалась освежиться или переодеться.
– Ты тоже хорошо выглядишь. Только, по-моему, ты немного устал.
– Да, у нас было много работы. Да и потом смерть Джин, из-за которой Стефано какое-то время не было.
– Да, знаю. Какое несчастье! Ему лучше?
– Теперь да. Он очень страдал и круто изменил свою жизнь.
– Иногда это единственный выход.
Тереза собирается заказать вино, но Ренци ее опережает, улыбается и наливает ей немного верментино.
– А как бы могли круто изменить свою жизнь мы?
Тереза делает глоток вина и смотрит на него.
– Но мы это уже сделали.
– Да, я совершил ошибку.
– На самом деле, когда проходит время, вещи кажутся уже немного не такими, какими они казались вначале.
– Ты хочешь сказать, что переосмыслила то, что произошло между нами?
– Я оценила все, что произошло. И тогда обратила внимание на некоторые нюансы, которые от меня ускользали. Ты помнишь историю про слепого?
Ренци смотрит на нее с любопытством.
– Как сказать. Смотря какую.
– Историю про человека, который ослеп и просил милостыню.
– Нет.
– Так вот, был такой слепой, который сидел с картонкой, и на ней было написано: «Я слепой, помогите мне, пожалуйста». Никто не останавливался, чтобы бросить монетки в его шляпу. Но вот мимо прошел один рекламщик. Он наклонился, бросил в шляпу несколько монет, потом взял картонку, перевернул ее и написал другую фразу. Вскоре он опять прошел там, увидел, что шляпа полна монет, и улыбнулся.
– И что он там написал?
– «Сейчас весна, а я не могу ее увидеть».
Ренци молчит.
– Он сказал то же самое, но по-другому. И все изменилось.
– Тереза, я бы хотел начать с тобой все заново.
Она съедает еще одну лепешку, а потом смотрит ему прямо в глаза.
– Ты особенный, и мне было с тобой отлично. А потом случилось то, что случилось, и мне было плохо. Я чувствовала себя ненужной, даже несчастной. Но в конце концов я как тот слепой. Подошел кто-то и исправил надпись. И все изменилось. Если бы ты меня не бросил, то, может, я бы никогда его не встретила. Мне жаль, но я встречаюсь с другим, и мне действительно хорошо.
Симоне Чивинини сидит за столиком в ресторане Кракко, рядом с кухней. Ресторан забит до отказа. Он только что сделал заказ. Симоне берет смартфон и открывает вотсапп.
«Привет, дорогая. Встречу здесь, в Милане, пришлось отложить, но я решил остаться поужинать у Кракко. Отправляюсь обратно сразу же после ужина, буду в Риме самое позднее после полуночи, и мы увидимся».
Он посылает сообщение и ждет подтверждения прочтения. Проходит несколько секунд, но ничего нет. Симоне Чивинини идет в туалет помыть руки. Вернувшись, он снова проверяет телефон. На его экране появились две синие галочки, но ответа нет. Тогда он посылает еще одно сообщение: «Ты здесь?» – но это сообщение остается непрочитанным, около него видна только серая галочка.
Себастьяно и Даниэла сидят в зале кинотеатра. Только что началась вторая серия. «И правда, – думает Даниэла, – фильм очень милый и совсем не скучный». В какой-то момент Себастьяно оборачивается и на нее смотрит.
– Подумать только, ты дала мне то, чего мне так не хватало, но я об этом даже не догадывался. Спасибо.
Потом он снова поворачивается к экрану и продолжает следить за историей двух подростков, Ферро и Кейт. Даниэла смотрит на его профиль. «В профиль он так похож на Васко; мне кажется, будто я опять вижу, как он пишет. Себастьяно такой особенный. Может, ему чего-то не хватает, если сравнить его с теми, кого я знаю, или с кем я встречалась. Но на самом деле он обладает чем-то большим, чем другие». Тогда она говорит ему на ухо:
– А ты потихоньку заполняешь мою жизнь…
И пожимает ему руку.
Паола Бельфьоре только что села за столик. Она озирается по сторонам. С застекленной веранды последнего этажа пятизвездочной гостиницы в палаццо Манфреди видны Колизей и собор Святого Петра. От этого вида захватывает дух. Несколько человек ужинают, сдержанные и молчаливые. Вскоре к столу возвращается Мирко Гварини, сценический псевдоним – «Локс».
– Извини меня, но я хотя бы поздоровался с продюсером и поблагодарил его за вчерашний ужин. Совсем не каждый день выпадает возможность поесть в ресторане «Арома»!
– Ну что ты, ты все правильно сделал. Может, в следующий раз ты мне его представишь!
– Ну конечно! Будем заказывать? Я оплатил дегустационное меню шеф-повара Джузеппе Ди Иорио. Это чтобы отметить до говор.
– Представляю, какая это будет вкуснотища!
Два официанта начинают приносить первые дегустационные блюда.
– Боже мой, как все вкусно!
И они продолжают ужинать, разговаривая о том о сем.
– Одним словом, в этой новой музыкальной викторине ты был обалденным! Мне кажется, ты всех сделал.
– Спасибо. Действительно, как я тебе и говорил, я подписал этот новый договор, и мне поручили вести ее и в следующем сезоне. Меня поставили в первый прайм-тайм канала «Мединьюс Уно», в пятницу.
– Как здорово! Выпьем?
Вскоре Паола Бельфьоре проверяет мобильник. Видит сообщения от Симоне Чивинини и решает ответить.
Симоне Чивинини слышит, как вибрирует его телефон. Он счастлив, что наконец-то получил ответ. «Привет, мне жаль, но сегодня вечером я занята. Встретимся в следующий раз. Может быть».
Но это совсем не то, чего он ждал. «Может быть»? Как это «может быть»? Далось же всем сегодня это «может быть»!
Банни ее обнимает.
– Давай пойдем куда-нибудь поужинаем…
– Ты же сказал, что устал, я тебе сама что-нибудь приготовлю, мы не должны все время ужинать в ресторанах.
– Ты уверена?
– Конечно. – Паллина слышит, как вибрирует мобильный, отходит от Банни и берет телефон в руки. Она читает сообщение, которое ей пришло, и показывает его Банни: – Смотри.
Он подходит и пробегает глазами текст, потом смотрит на Паллину.
– Значит, они снова будут встречаться.
– Похоже, что да.
– Ну и история, а?
– Да уж.
Банни улыбается.
– Когда два человека встречаются вот так, то им бы стоило никогда не расставаться. Это случается так редко, даже не сомневайся.
Паллина на него смотрит. Ее уязвили эти слова: может, их перспективы далеко не такие радужные. На секунду ей вспоминается Полло, потом Джин. Иногда жизнь тебя страшит тем, что неожиданно отворачивается. Но она не хочет об этом думать. Не сейчас. Тогда Паллина его обнимает и ничего не говорит. Нет, говорит только одно:
– Ты не против хорошей карбонары?
– Конечно, не против!
На самом деле Паллина никогда не умела даже зажарить два яйца на сковородке. И Банни это знает.
– Но я бы хотел тебе помочь…
– Хорошо, если можешь…
И они улыбаются. Любовь – это умение не докучать другому своей полной беспомощностью.
Отец Андреа раскладывает по местам последнюю церковную утварь, отслужив утреннюю литургию. Потом он видит в углу белые розы, и ему неминуемо вспоминается Джин и их последняя беседа, когда он приходил навестить ее в больницу.
– Отец Андреа! Какой приятный сюрприз…
Палата очень светлая и уютная. Когда священник идет навстречу Джин, она ему улыбается.
– Я хотел с тобой поздороваться.
Он видит колыбельку Авроры, заглядывает туда. Девочка спит. Потом он берет стул и садится около постели Джин, берет ее за руку.
– Я тебя с удовольствием выслушаю, что бы ты ни захотела мне сказать. Или посидим вместе в тишине, как тебе больше нравится… Если хочешь, можем помолиться.
Джин смотрит в окно.
– Видела, какой красивый внизу сад? Розы великолепны.
– Да. И день прекрасный.
– Я думал о той книге, «Маленький принц». Ты ее читала?
– Да, красивая история.
– Помнишь, он встретил лиса? И лис ему сказал, что именно время, которое он потратил ради своей розы, и сделало эту розу такой значимой, что он всегда в ответе за тех, кого приручил, и, следовательно, в ответе за свою розу. Помнишь?
Отец Андреа пожимает ей руку чуть сильнее.
– Да, мне повезло. В жизни у меня были две розы – Стэп и Аврора. Я посвящала себя им, и они сделали меня счастливой. Но именно поэтому я в ответе за их жизнь.
Джин поворачивается и смотрит отцу Андреа в глаза.
– Следовательно, я буду опекать их каждую секунду. И ты можешь мне помочь.
– Как?
– Наблюдая, чтобы в своей жизни они делали все, чтобы стать по-настоящему счастливыми. Стараясь быть с ними рядом, даже на расстоянии. И если ты заметишь, что что-то пойдет не так, то, может, поговоришь с ними, как поговорил с нами в тот вечер перед свадьбой.
Отец Андреа молчит.
– Ты мне обещаешь?
– Хорошо.
– И если тебе покажется, что Стэпу плохо из-за того, что я умерла, скажи ему, что он – моя роза, и что он должен быть спокоен, я буду с ним всегда. Как буду всегда и с Авророй. – Джин снова поворачивается к окну. – Однажды я прочитала прекрасную фразу. Жизнь – как езда на велосипеде; чтобы сохранить равновесие, нужно ехать дальше и крутить педали. Это сказал Эйнштейн. Так вот, отец Андреа: когда ты увидишь, что они упадут, скажи им об этом.
Священник растроган, но пытается улыбнуться.
– Хочешь исповедаться?
– Да.
Отец Андреа выслушивает Джин, и через несколько минут они осеняют себя крестом.
– А теперь прости меня, но я хочу спать.
– Ну конечно, не беспокойся.
Джин закрывает глаза. Отец Андреа на нее смотрит и, молча подняв правую руку, благословляет ее. Потом встает. Тихо, чтобы не шуметь, ставит на место стул, бросает последний взгляд на Аврору и выходит из палаты.
«Так вот, теперь я знаю, что Господь послал мне ее, такую красивую и великодушную, чтобы чему-то меня научить. Но только теперь я понимаю, что мне ее не хватает».