Симоне искренне качает головой и на этот раз.
– Нет, почему?
– Потому что тебе не надо ничего изобретать: ты молодой! Вот почему, черт побери! В любом случае, это чудесно. Созвонимся завтра, днем я буду у вас. У вас есть визитка?
Джорджо вытаскивает ее из кармана пиджака. Локки бросает на нее взгляд, потом берет бумажник и убирает ее туда.
– Хорошо, буду у вас в полдень.
Джорджо вежливо просит его о любезности:
– После обеда, если ты не против…
Локки поднимает бровь, потом кивает:
– Ладно, тогда в три. Идет?
Джорджо улыбается:
– Да, отлично, спасибо.
Руководитель отдела встает из-за стола и указывает на Симоне.
– Эй, поздравляю. Серьезно, молодец.
Сказав это, он, кивнув головой, уходит.
Симоне удивленно смотрит на нас.
– И что из этого следует? А теперь что?
– Пока оплати вот это… – Из-под чашки кофе Джорджо достает чек и передает его парню. Симоне бросает на него недоуменный взгляд, потом улыбается. – Ну конечно. – И уходит.
Мы остаемся одни. Джорджо мне улыбается.
– Ну вот, все складывается удачно. Локки это понравилось, но он всегда в первую очередь автор, а не руководитель отдела, следовательно, ему досадно, потому что ему самому хотелось бы это придумать. Похоже, он в нерешительности. С одной стороны, ему хотелось бы рассказать об этом директору, но с другой – ему бы хотелось, чтобы у Симоне никогда не было успеха. Не понимаю, почему люди так рвутся к власти, если потом она их потихоньку портит. Они ее и любят, и ненавидят. «Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris. Nescio…»
– Понятно. Прости, но если ты так думаешь, то тогда почему не сходил напрямую к директору? Ты с ним не знаком?
– Еще как знаком. На самом деле я назначил Локки встречу на три, потому что сначала мы пообедаем с директором.
И тут возвращается Симоне.
– Все, оплатил. Возвращаемся в офис?
Джорджо встает.
– Сначала нам еще нужно пройтись…
Мы уже собираемся выйти из «Ванни», как кто-то окликает меня по имени:
– Эй, Стэп, Стефано, как дела?
Я оборачиваюсь и вижу, как ко мне, улыбаясь, идет очаровательная девушка – высокая, светловолосая, с потрясающей грудью, виднеющейся в вырезе белой блузки, в обтягивающих джинсах и в туфлях на очень высокой платформе.
– Я Аннализа Пьяченци. Ты меня не помнишь? Я была одной из телефонисток твоей первой передачи.
– Конечно, помню. Но ты немного изменилась.
– К лучшему или к худшему? – Она делает смешное, немного сердитое лицо, изображая, что ее беспокоит, каким может быть ответ, но потом выставляет руки вперед: – Нет-нет, ничего не говори.
Словно мое мнение было бы для нее хоть сколько-нибудь важно.
– Я бы сказал, что очень и очень к лучшему: ты стала другой, еще красивей, – говорю я, хотя на самом деле совершенно не помню, какой она была раньше.
– Спасибо! Именно это я и хотела услышать. Хотя на самом деле я нарастила себе волосы, понял?..
– А, ну да.
– Знаю, что ты занимаешься очень важными делами…
Джорджо Ренци смотрит на меня с любопытством, ожидая моего ответа. Зато Симоне Чивинини просто утонул в этом ее декольте, и небезосновательно.
– Да, мы пытаемся…
– Хорошо, я рада. Наверняка это будет что-то очень хорошее, не сомневаюсь. Я тебе оставлю мою визитку, может, позовешь меня на какие-нибудь пробы.
– Конечно, – отвечаю я и рассматриваю визитку.
– Хочу пройти пробы безотносительно к тому, что мы делали… – И она дважды целует меня в щеку, но на самом деле сначала подставляя мне одно ухо, а потом – другое. И уходит – естественно, виляя бедрами.
Ко мне подходит Джорджо.
– Разумеется, когда мы начнем делать программу, то проведем с ней пробу. Я, конечно, не вмешиваюсь в твои дела, но что это такое – то, что вы с ней «делали»? Нет, лучше скажи мне, стоит ли волноваться? Может, ждать еще одного «пополнения»?
– Так вот: во-первых, хотя ты и говоришь, что не хочешь вмешиваться в мои дела, но на самом деле, как мне кажется, делаешь это с размахом. Во-вторых, я не имею ни малейшего представления о том, что мы с ней делали, но думаю, ничего, потому что я даже не вспомнил, кто она такая. В-третьих, меня тошнит от женщин, от которых так пахнет. И особенно от тех, которые, целуя тебя, подставляют тебе ухо, думая, наверное, что ты покусишься на их губы… И, наконец, последнее, но не по важности: будем помнить, что я собираюсь жениться. Следовательно, кроме, в виде исключения, мальчишника, я не предвижу других развлечений… – Визитку этой Аннализы я кладу в карман пиджака Джорджо. – Возьми, тогда, может, и ты мне что-нибудь расскажешь!
Мы направляемся к выходу, но, когда собираемся открыть стеклянную дверь, я вижу Аннализу. Она сидит за столиком человека на другом конце зала, и они целуются – вот так, бесстыдно, взасос. Когда они перестают целоваться, он прикасается к ней, приглашая ее сесть рядом, но в этом жесте читается все сладострастие, ощущение обладания, возможности делать с этим телом все, что угодно.
– Что такое? Ты ревнуешь?
Джорджо Ренци вторгается в мои мысли.
– Нет, но мне кажется, я его знаю. – И я вглядываюсь в этого человека. У него темные, с легкой проседью волосы – короткие, но курчавые, – маленькая бородка, черные очки. – Ну или, может, я ошибаюсь.
И мы выходим на улицу, чтобы взять другое такси.
– Да куда нам ехать? Офис же рядом, – с любопытством спрашивает Симоне.
– Нам надо нанести последний визит, – мрачно улыбается Джорджо. – Вот так всего за день ты поймешь, как устроен телевизионный мир.
Вскоре мы едем в направлении Трионфале, выезжаем на улицу «Роща Саккетти» и поворачиваем на маленькую улочку, чтобы остановиться перед большим домом; в нем находится телестудия «Ла-7». Выходим из такси. Джорджо расплачивается, берет квитанцию, и вместе с ним мы входим в холл около стойки администратора.
– Добрый день. Нас ждет Сара Маннино.
– Да. Предъявите мне документы?
Он больше похож на ефрейтора сухопутных войск, чем на секретаря крупной телестудии, но, поскольку мне нечего скрывать, я ему очень спокойно их предъявляю. Вскоре он протягивает нам три пропуска и показывает, куда идти.
– Третий этаж, выходите из лифта и сразу направо. Потом она вас встретит, я ее предупредил, она вас ждет.
– Спасибо.
Мы следуем его указаниям и, выходя из лифта, встречаем ее. Она нас ждет.
– Привет, Джорджо! Как дела? – Она его обнимает, целует и сразу же берет под руку. – Я так рада тебя видеть!
– И я тебя тоже.
– Прошло столько времени! Ты куда-то исчезал.
– Правда, но я вернулся, и в отличной компании. Представляю тебе моего шефа, Стефано Манчини, и Симоне Чивинини, нашего молодого автора.
Сара лукаво на меня смотрит.
– А он совсем недурной, этот новый шеф. А то на Пирожка было противно смотреть…
Услышав, как она его назвала, я смеюсь, но Сара, смерив меня взглядом, говорит:
– Берегись, я придумаю кличку и для тебя. Во всяком случае, она будет не хуже, чем у того, кто считает себя большим хитрецом, а других – дураками! Хотя, в конце концов, настоящим дураком оказался именно он!
Джорджо становится любопытно.
– А почему ты так говоришь?
– Потому что, если он позволил удрать от него такому, как ты, значит, его хитрость сделала двойной оборот, оставив его идиотом. Ладно, давайте пойдем ко мне в кабинет, а то здесь и у стен есть уши. – С этими словами приводит нас к себе и закрывает дверь. – Ну? Хотите чего-нибудь? – Она открывает маленький холодильник. – Здесь у меня фанта, пиво, кока-кола зеро, лайт, обычная, кинотто и спума.
Симоне просит первым:
– Мне кока-колу, спасибо.
Джорджо не хочет ничего, а я предпочитаю спуму.
– Просто хочу узнать, какой у нее вкус. – И, открыв ее, говорю: – Хорошо, практически как кинотто.
Сара мне улыбается.
– Да, но бутылка прикольнее.
– Это точно.
Джорджо уточняет:
– Никогда не стоит судить по внешнему виду.
– И это верно. Ну и что вы мне расскажете хорошего? Какую карту собираетесь разыгрывать?
– Можно мне? – спрашиваю я у Джорджо.
– Ну конечно, разумеется, ты же начальник.
– Ах, да, а я и забыл.
Сара смеется.
– Я уже придумала две клички: Античный или Блистательный.
– Хорошо, может, появится и третья. Так вот: это идея для всех – для детей, взрослых, молодых, не таких молодых, для семей… потому что она о любви.
– Мне пришла в голову и третья: Завораживающий. Рассказывайте подробно.
– Но я же еще ничего не сказал!
– Да я иронизировала, но меня не поняли.
– Тогда лучше пусть все расскажет наш юный автор: это же его идея.
– Хорошо, ну наконец что-то итальянское… Или ты иностранец?
– Из Чивитавеккья.
– Отлично. А поскольку я занимаюсь и маркетингом, это могло бы быть еще одним, дополнительным, элементом: «Телестудия „Ла-7” открывает таланты везде. Из Чивитавеккья поступила отличная идея…» – Она смотрит на него несколько неуверенно. – Только если то, что ты мне сейчас расскажешь, действительно отлично.
Симоне оборачивается к нам, немного обеспокоенный.
– Хорошо, я надеюсь…
И он начинает рассказывать о своей программе – сначала нерешительно, а потом – все более уверенно.
– Подожди, подожди секунду, – прерывает его Сара. Она берет трубку стационарного телефона и набирает номер. – Извините, можете спуститься вниз на минутку? Думаю, что это именно то, что вы искали. – Она кладет трубку и улыбается нам. – Мне бы в любом случае пришлось это сделать, но лучше сделать сразу и при всех, чтобы потом Джорджо не говорил, что это из-за меня все застопорилось….
– Да, но в тот раз было именно так.
Сара его сразу же останавливает:
– Пирожок играл грязно. Я думала, что ты понял, я это сделала для него.
Но Джорджо больше не успевает ничего добавить, потому что слышится стук в дверь. Не дождавшись ответа, входит мужчина шестидесяти с лишним лет, с темными и густыми волосами, приятной улыбкой, черными глубокими глазами, решительным лицом и крупным носом. Он с чувством пожимает нам руки.