Я смеюсь.
– Мы с тобой сыграли одинаково! Я тоже сказал Маркантонио, что Элеонора с легкостью согласилась. И он тоже сразу воспринял это как вызов. Я действительно хочу сегодня вечером посмотреть, как все пройдет. Куда пойдем?
– Куда-нибудь в спокойное место, где нас не знают.
– Боишься, а? Твоя подруга могла бы все провалить.
– Да какое там! Это твой друг мог бы потерять голову.
– Ну хорошо, но так или иначе лучше пойти туда, где нас не знают!
– Хорошо, подумаем, потом решим и им сообщим. Чему быть, того не миновать. А когда ты думаешь вернуться домой?
– Я уже закончил.
– Хорошо. Тогда до скорого, любимый.
Я нажимаю «отбой» и улыбаюсь. Как же мне хорошо с ней. Нет ничего лучше, чем найти женщину, с которой, кроме всего прочего, тебе весело.
«Может, я не знаю, что говорю, выбирая тебя – женщину – другом». Мне внезапно вспоминаются эти слова, и в горле застревает комок. Это точно. Эту песню я всегда пел с Баби, и мы выделяли именно эти слова.
59
Мы всеми силами пытаемся приехать раньше двух других пар.
– Ну давай же, Джин, шевелись! Или я всегда тебя должен ждать? Одно дело в церкви, но не каждый же вечер! Знаешь, мне стоит подумать, сколько я тебя ждал всякий раз, когда нам нужно было выходить… Это все равно что целую неделю просидеть в машине около твоего подъезда, ничего не делая! Понимаешь?
– А ты об этом не думай! Не трать свое время.
Потом она внезапно выходит из комнаты. На ней сарафан цвета хаки, короткий, выше колена, с небольшим разрезом сбоку, и белая, закрытая до самой шеи, блузка с довольно большими пуговицами. От нее исходит нежнейший аромат, она кажется мне прекрасной. Джин смеется.
– Что такое? Ты никогда не видел женщин?
– Таких красивых – нет.
– Сколько же ерунды ты говоришь! Но ты стал гораздо элегантней, умеешь выражать свою мысль словами… Может быть, даже лучше, чем кулаками. Так ты гораздо очаровательней.
– Да и ты смотришься неплохо.
– Если будешь хорошо себя вести и тебе удастся удержать их от скандала, то на сладкое… У меня тут появилась одна фантазия.
– Какого рода?
– Я тебя удивлю. – Говоря это, она бросает мне ключи. – Веди машину ты… Я без трусов.
Я удивлен. Джин смотрит на меня и начинает смеяться.
– Не может быть! Какой же ты, однако, ханжа. Да ты почти шокирован.
– Нет, я удивлен, что ты угадала мое желание!
– Да ладно, врунишка! Будь обходителен, а то у меня сегодня выдался трудный денек. И не гони: нас уже трое, не забудь.
На секунду эти слова как будто переворачивают мой мир, но потом, понемногу, все возвращается в свое русло. Я включаю табло, поворачиваю ключ, и ее «пятисотый» «фиат» трогается с места. Я веду его осторожно, не слишком нажимая на газ. Нас уже трое. Это так, мы уже не одни. Я поворачиваюсь к Джин, кладу руку ей за коленку и поднимаю ее чуть выше, но Джин меня останавливает.
– Что за дела? Хочешь проверить, есть на мне белье или нет? Ты мне не веришь?
– Нет, я хотел потрогать живот.
Тогда она улыбается и позволяет мне это сделать. Я нежно кладу руку ей на живот, продолжая крутить руль.
– Он иногда шевелится?
– Ну, может быть… То есть, я не знаю, иногда мне кажется, что я что-то чувствую.
– Он красивый, круглый, маленький.
– Будем надеяться, что он не станет слишком большим, не хочу слишком толстеть – а то ты потом меня не захочешь.
– Если потолстеешь, то будешь нравиться мне еще больше.
– Ну и врун же ты!
– Почему ты мне не веришь? Почему я обязательно должен тебе врать? Нет, серьезно, так ты будешь нравиться мне больше… Больше в теле.
– Послушай, но я же тебе его отдала. У нас даже есть подтверждение тому, что это случилось. Так почему ты мне говоришь все эти лицемерные вещи? Такое впечатление, что ты надо мной подтруниваешь, как будто ты за мной ухаживаешь и пытаешься заманить в постель. Успокойся… Я и так с тобой.
– А какие у тебя фантазии, скажи мне?
– Нет, может быть, после ужина.
– Хорошо.
И я опускаю руку чуть ниже ее живота.
– Ого! Да на тебе действительно нет трусов!
– Это и есть одна из моих фантазий.
– Тогда сегодня вечером я воздержусь и не пророню ни слова.
– А почему? В знак протеста?
– Нет, чтобы быстрее закончить ужин и сразу же вернуться домой.
– Дурак! Ну я и влипла! Кто знает, всегда ли у нас будет такое настроение, будет ли у тебя желание трогать меня, как сейчас, трахать меня…
– Джин… Да с кем ты сегодня общалась?
– А что такое?
– Ты еще никогда не произносила таких речей.
– Я прочитала статью, пока сидела в парикмахерской, где мне делали новую прическу.
– Кое-какие журналы стоило бы запретить.
– Нет, не стоило бы. Они расширяют кругозор и много чему учат.
– Ты, как мне кажется, уже достаточно подготовлена.
– Знаешь, все, чем ты пользовался, я вычитала в «Космополитене».
– Серьезно? А я думал, что в «Микки Маусе»!
– Дурак!
Она толкает меня кулаком в живот; я не успеваю напрячь пресс и потому чувствую удар.
– Ой-ой-ой. Эй, не так сильно.
– Да ты ничем не рискуешь, ты же не беременный.
– И это тоже несправедливо. Вы, женщины, проводите с ребенком в животе девять месяцев и, разумеется, становитесь с ним заодно. Потому-то дети любят мам больше.
– Это если мальчики. А если девочки, то они сразу же будут к вам ластиться, чтобы получать все. Так и я делала с папой.
– Ну и как?
– Больше я получала от мамы.
– Вот видишь… Значит, это не всегда так.
– И все-таки мне хотелось бы увидеть тебя действительно беременным, с таким огромным брюхом, что тебе пришлось бы ходить, подбоченившись, и переносить вес назад. Да и не только: два первых месяца тебя бы тошнило!
– Ты преувеличиваешь, так бывает совсем не всегда.
– Почти всегда.
– Послушай, мне хотелось бы это попробовать только для того, чтобы капризничать и требовать все, что мне хочется.
– Из-за такой ерунды? И это все наши бонусы? Вы, мужчины, хоть понимаете, сколько у вас преимуществ? Одно то, что с этой пиписькой вы можете писать стоя, где угодно… Да и к тому же вам не нужно ни краситься, ни снимать макияж…
– Но мы бреемся.
– Но только лицо, вот именно! А нам воск для депиляции приходится наносить почти везде. Да и потом, чтобы одеваться, вам действительно нужно немного одежды; вам не приходится надевать сережки, браслеты, бусы, всегда рискуя, что их у вас украдут.
– Для этого есть я, чтобы присматривать.
– Короче, вам повезло родиться мужчинами, поверь мне. И это еще не считая того, что в отношениях с детьми вам выпадает все самое хорошее: если у вас девочки, то они сразу же влюбляются в вас, и у вас дома появляется еще одна влюбленная. А если мальчики, то вы деретесь, играете в футбол, катаетесь на велосипеде, рыбачите, бегаете за женщинами…
– За женщинами?
– Да, когда мужчина с сыном, то он, неизвестно почему, цепляет женщин больше, тогда как для женщины ребенок может стать помехой! И в довершение всего вы станете настоящими мальчишками, да, вы доведете ребенка до слез, потому что в компьютерную игру хотите выиграть вы!
– Уфф… Хорошо, что мы приехали… Еще немного, и того, кто у тебя в животе, ты бы отдала на усыновление.
– Дурак, я так счастлива! Я только спрашиваю себя, смогу ли я и второму ребенку отдать всю ту любовь, которую я испытываю к своему первенцу. Я себя уже чувствую виноватой, потому что знаю, что буду любить его меньше.
– Прости, Джин, но еще не родился первый, а ты уже думаешь о втором? Нельзя ли нам притормозить? Осталось только, чтобы ты себе вообразила еще и детей наших детей… Так, я уже чувствую себя дедушкой. Давай воспринимать все в шутку, а то мне становится тоскливо.
– Ты прав, я же тебе сказала: сегодня у меня был тяжелый день!
Я ставлю машину прямо перед рестораном. В конце концов мы решили встретиться в ресторане «Джиджетто» на улице Александрии. Там вкусная пицца, и, самое главное, можно ужинать на улице, так что, если бывшие вдруг начнут скандалить, то наверняка это будет не так заметно.
– Привет, Эле!
Она уже здесь, сидит за столиком на шесть персон, который я забронировал, в последнем внешнем углу.
– Привет. Как вы? Все в порядке? Как подготовка к свадьбе? Ну и жарища же сегодня!
Она явно напряжена и сыплет вопросами без передышки, чтобы мы не заметили ее опасного возбуждения.
– Это Сильвио.
Со мной здоровается парень со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами, лохматый, в расстегнутой рубашке и с деревянным крестиком на кожаном шнурке на шее.
– Привет… Да, меня зовут Шильвио.
Он шепелявит и очень похож на другого Сильвио, Муччино, того самого, который вечно ссорится со своим братом и продолжает ходить на телевизионные ток-шоу, где рассказывает об этой истории, хотя она уже совершенно никого не интересует.
Он встает и приветствует сначала Джин, а потом меня. Мы садимся. Подходит официант с айпэдом.
– Вы знаете, как по нему заказывать?
– Попробуем.
Он передает нам айпэд, я беру его и кладу на стол. Ведь в любом случае нам надо ждать Маркантонио.
– Ну ты же понимаешь. Он всегда опаздывает. – Эле сразу же забрасывает нас вопросами. – Ну как там дела? Как идет подготовка?
– Все в порядке, дело идут очень хорошо… Надеюсь, что и дальше все будет продолжаться в том же духе.
Сильвио улыбается.
– Да, я узнал, что вы женитесь. Ну, мои поздравления. Для этого нужна смелость…
Мы с Джин переглядываемся, нам становится смешно. Видно, что Эле выбрала красивого простофилю; это единственный комментарий, которого я бы никогда не озвучил.
– Да, мы смельчаки. Но наша смелость – ничто в сравнении с той, которую проявил ты, познакомившись с опаснейшей Эле.
Сильвио смотрит на нее, улыбается, кладет свою руку поверх ее руки и гладит.
– Мы ужинали и болтали, потом снова встретились у одного приятеля, чтобы посмотреть игру итальянской сборной, а на следующий вечер пошли в ресторан. Там-то мы и обменялись номерами телефонов.