– Так надень их снова. Увидимся позже. Я зашел только поздороваться. Ты насладился завтраком Ренци?
– Я был первым.
– Хорошо.
И я выхожу из кабинета. Я доволен; похоже, отношения у них налаживаются. Я сажусь у себя в кабинете, наливаю себе еще немного капучино, но не успеваю его допить, как входит первый кандидат.
– Добрый день. Можно?
– Конечно.
Он устраивается и сразу же представляется. Его зовут Филиппо Верона. Пока он говорит, я беру его резюме и читаю. Он молод, ему всего двадцать один год, но он сделал уже очень много.
– Мне очень нравится писать, я пишу книгу, но мне было бы интересно работать и над сценарием. Когда работаешь в команде, приходится принимать во внимание идеи других…
– А какие они – идеи других?
– Иногда хорошие, иногда забавные, но мои – отличные.
Он самонадеянный, уверенный в себе, но не вызывает у меня неприязни.
– А что ты думаешь о «Радиолав»?
– Думаю, что про радио никогда не рассказывали так. Здесь показана подлинная жизнь тех, кто там работает; зритель видит их не только на работе, но и дома. Это оригинальный способ показать проблемы, с которыми они сталкиваются, и способы, которыми пытаются их решить. Мне нравится. Отличная идея. И я говорю это не только потому, что хочу здесь работать.
Второй соискатель – Альфредо Джермани. Ему сорок лет, и у него большой опыт работы над сериалами. Он симпатичный, приятный, его не тяготит собеседование с человеком, который моложе его.
– Мне кажется, самое важное – придумать сюжетные повороты серии. Вот, я тут кое-что набросал…
Он передает мне листки и начинает рассказывать фабулу.
– А еще у меня есть идея сделать героем недотепу, который в конце концов добивается успеха. У него никогда не было возможности работать на радио, в итоге он ему ее предоставляют. Неплохая задумка, по-моему…
Я продолжаю его слушать. Мне нравятся его идеи: он нашел сильный, оригинальный ход, который пойдет на пользу сериалу.
– Мне кажутся отличными горизонтальные линии сюжета, долгая история любви между двумя собственниками, которые расстаются, изменяют, снова встречаются, прощают друг друга. Людям такое нравится. Они будут обсуждать: «Нужно было вести себя иначе, не стоило его прощать…» Люди любят участвовать в проблемах других и не понимают, что гораздо больше проблем у них самих. Или, может, они таким образом отвлекаются от собственных. – И он, несколько обескураженный, замолкает, а потом говорит: – А вот об этом я никогда не думал…
И он серьезно обдумывает свою мысль.
Я знакомлюсь с потенциальными сценаристами, которые приходят ко мне один за другим, выслушиваю их мнения, узнаю об их жизни, о том, над чем они работали и где учились.
– Я была в «Холдене», там мне очень понравилось, хотя в какой-то момент меня заставили слушать лекцию человека, который объяснял, как надо готовить. Забавно, но именно этому я и не научилась. По крайней мере, так говорит мой парень.
Это опять она, девушка с выбритыми висками и пирсингом в носу. Ее зовут Иления.
– Как ту, из «Джига Робота», которой присудили премию «Давид работы Донателло».
Такое ощущение, что это кино сделало ее имя нарицательным.
– Твое имя было красивым и до фильма.
Она смеется.
– И все-таки я считаю, что в сериале должен быть какой-нибудь хулиганский персонаж, например, девушка, которая приходит на радио и рубит правду-матку! Вы сделали всех героев слишком правильными. Это нереально, то есть несправедливо. Я так думаю…
– Ты права.
Она смотрит на меня слегка удивленно, и потому я пытаюсь ее убедить.
– Нет-нет, я и в самом деле так думаю. Это хороший совет.
– А, ну тогда ладно, спасибо.
– Спасибо тебе, Иления, – как та, из «Джига Робота».
Она смеется.
– Но я другая. – Я смотрю на нее с любопытством. – Моя Иления начинается на «Е»: Еления.
И она с лукавым видом выходит из кабинета.
Чуть позже приходит Джорджо.
– Ну вот, теперь ты познакомился со всеми. Ну и как тебе?
– Думаю, будет трудно сделать выбор. Я, разумеется, взял бы того сорокалетнего, взрослую женщину, того молодого парня, которому двадцать один год, немного самонадеянного – Филиппо… как его там…
– Верона.
– Да, вот именно, его. Потом там был еще один, очень старательный.
– Дарио Бьянки.
Я смотрю на имя, которое я для себя пометил.
– Да, это он. Еще бы я взял двух девушек. Они отлично подходят. Одна – буржуазная, другая – анархистка и бунтарка. Если они друг друга не убьют, то сделают отличную работу.
– Да, и двое более опытных подумают, как сделать так, чтобы в команде было комфортно.
– Разумно, мне кажется.
– Ну а теперь, если ты не против, я бы отвез тебя в одно место. Это наш первый крупный контракт, и я хочу устроить для тебя день спокойствия. Я позволил себе сообщить об этом и надеюсь, что ты не против. Но если ты предпочтешь, чтобы мы ее с собой не брали, то у меня уже наготове отговорка: я ей позвоню и скажу, что забыл, что у нас встреча.
– Может, она тебе и не поверит? Ты такой пунктуальный, что это не в твоем стиле: сначала ты ее приглашаешь, а потом передумываешь…
– Я велел Аличе позвонить ей: мол, этот сюрприз приготовила тебе студия. Аличе могла ошибиться, она не знала о другой встрече. Повторяю: если хочешь, я перед ней извинюсь и скажу, что для нее все отменяется.
Но я раздумываю недолго.
– Нет, мне очень приятно.
62
Выходя из офиса, мы видим поджидающий нас черный «мерседес» с шофером.
– А ты, однако, действуешь с размахом.
– Нет, это всего лишь сто двадцать евро за весь день, но благодаря машине и шоферу ты будешь казаться еще значительнее, чем ты есть на самом деле.
Когда мы подходим к машине, дверца открывается, и появляется Джин.
– Любимый, как это мило! Как хорошо, что ты взял и меня! – Она меня крепко обнимает, и мы целуемся. Она смотрит на меня с восторгом. – Ну как? Что мы отмечаем?
– Как, а разве ты ничего не знаешь?
Я смотрю на Джорджо. Он пожимает плечами.
– Конечно, нет. Что я мог сказать? Я бы испортил сюрприз!
– Короче, не валяйте дурака. Мне кто-нибудь что-нибудь скажет?
Я ей улыбаюсь.
– Мы отмечаем нашу первую продюсерскую работу. Мы делаем сериал. Ты помнишь про «Радиолав» – тот проект, о котором я тебе говорил?
– Разумеется, как не помнить! Ты даже дал мне его прочитать, и я тебе сказала, что он мне очень понравился.
– Ну вот, его взяла «Рэтэ»; мы делаем двадцать четыре серии для следующего года!
– Да ты что! Как же я рада! – И она меня снова обнимает. – Ты у меня умница, любимый!
Джорджо нам улыбается.
– Так было правильно это отметить или нет?
– Правильнее некуда!
– Давайте, садимся в машину.
Джорджо садится впереди, а мы с Джин устраиваемся сзади. Мы закрываем дверцы, шофер включает двигатель, и машина трогается. Джорджо оборачивается к Джин.
– Ты взяла то, что тебе велела Аличе?
– Конечно, все здесь.
И она показывает небольшую черную спортивную сумку.
Я смотрю на них.
– Эй, да вы мне чего-то не договариваете, слишком много у вас секретов.
Джин кладет мне руку на колено.
– Скоро узнаешь.
В тот самый момент, когда мы поворачиваем на улицу Саботино, я вижу Симоне, входящего в бар Антонини. Продолжая следить за ним взглядом, я замечаю, как навстречу ему идет высокая, белокурая, броско одетая девушка. Они здороваются и целуют друг друга в щеку. Это Паола Бельфьоре.
Джорджо тоже ее увидел.
– Да я и не сомневался. Этот парень упрямый. Придется мне с ним по-настоящему поссориться. Мои слова он пропустил мимо ушей.
Я пытаюсь его успокоить.
– У него это пройдет.
– Она превратит его мозг в кашу. Мы выбросили наши деньги в помойку.
– Там будет видно, пока еще рано говорить. Мне придется над этим поработать.
– Хорошо.
Джин смотрит на нас изумленно.
– Эй, а можно узнать, о чем вы говорите? «Превратит его мозг в кашу», «мы выбросили наши деньги в помойку», «он пропустил слова мимо ушей»! Похоже на язык шайки наркоторговцев. Но ведь речь не о том, правда?
– Нет-нет…
Мы смеемся.
Джорджо весело на нее смотрит.
– Если бы мы были одни, то я бы сказал, о какой шайке речь. Но не будем портить праздник, ладно? Будем думать о другом, раз уж мы уже почти приехали.
«Мерседес» прибавляет скорость, доезжает до вершины холма, с которого открывается панорамный вид, мы выезжаем на улицу Альберто Кадлоло, и передо мной, наконец, появляется гостиница «Хилтон». Машина описывает дугу и останавливается перед входом.
– Вот мы и приехали.
Джорджо выходит из машины.
– Спасибо, Марко, увидимся позже, после обеда.
И больше он ничего не говорит, но улыбается мне и Джин, приглашая нас следовать за ним:
– Сюда.
Следуя за Джорджо, мы входим в гостиницу, затем в лифт, который везет нас на нижний этаж. Дверцы открываются над садом, который от входа в «Хилтон» почти не виден. Он изумительно красивый и ухоженный. Посреди— большой бассейн с несколькими пляжными зонтами и множеством шезлонгов, на которых лежат полотенца цвета экрю.
Нам навстречу идет администратор.
– Добрый день.
– Добрый день. Я Ренци, мы забронировали.
Администратор сверяется с листком в папке.
– Да, конечно, господин Ренци, добрый день. Следуйте за мной, прошу вас.
Он приводит нас в самую уединенную часть парка, где под навесом стоит большой низкий стол, на нем – ведерко с бутылкой шампанского и несколько бокалов. Здесь администратор нас оставляет, и тут же подходит официант.
– Добро пожаловать, господин Ренци!
– Спасибо, Пьетро.
Они пожимают друг другу руки.
– Добрый день, господа. Так вот: я велел приготовить свежего лосося, порезанного на тонкие ломтики, его же икру, салат двух видов: один – с сицилийскими апельсинами, греческими оливками и фенхелем, другой – с молодой курятиной, авокадо и кукурузой. Потом подадут черешню, клубнику, виноград и нектарины ломтиками, сбрызнутые белым вином. Еще вы заказали овощи на пару, и сейчас для вас готовят морковь, кабачки и картошку. Надеюсь, все будет, как надо.