«Хорошо, я тебя жду».
Вскоре все трое садятся в машину Джулии; она за рулем. Паломби сидит рядом с ней, а Даниэла сзади, по-прежнему с ножом.
– Поезжай прямо, а после перекрестка сразу же поверни направо, так мы срежем путь. Он живет за театром «Виттория». Я участвовал в соревнованиях по падел-теннису…
Даниэла толкает его в спину:
– Скажи спасибо, что ты, может, еще сможешь играть.
– А ты правда позвонила в полицию? Ролик я уже удалил.
– Тебе вообще не стоило его выставлять.
– Я понял. Но это была шутка, зачем вы принимаете так близко к сердцу? Да и потом были видны только сиськи, тебя же совсем не узнать.
– Я ее сразу узнала.
– Хорошо, но это потому, что ты ее знаешь. А на твоей записи что?
– Это тебя не касается. А теперь ей куда ехать?
– Мы почти приехали.
Машина Джулии выезжает на площадь Девы Марии Освободительницы.
– Эй, осторожней, там пост дорожной полиции, сразу же после пиццерии «Ремо». Остановись там, он живет чуть дальше.
Они паркуются и выходят. Когда они доходят до обшарпанного подъезда, Паломби смотрит на табличку около домофона и сразу же находит номер квартиры, в которую нужно звонить. Ему отвечает ворчливый мужской голос.
– Кто там?
– Это я, Андреа.
– Поднимайся.
Дверь открывается, и все трое проходят через старую подворотню.
– Ты бываешь здесь часто?
– Иногда.
– А кто он такой, это парень, чем занимается? Говоришь, охранник?
Андреа Паломби улыбается.
– Да, охранник на все случаи жизни. Если кому-то что-то надо… Он легко это достанет.
Джулия смотрит на него с любопытством.
– Это как? Я ничего не поняла.
Даниэла качает головой.
– Он продает наркотики, сбывает их. Речь о тех, кому нужна охрана, когда они под кайфом.
– Да, что-то в этом роде.
Вскоре они подходят к его двери. Прежде чем Паломби позвонит, Даниэла сует нож за пояс джинсов, за спиной. Слышатся шаги, и вскоре кто-то открывает дверь. Это тип с длинной рыжеватой бородой и всклокоченными волосами, в очках и с большими черными серьгами.
– Привет, Андреа! Да ты привел мне девчонок? Ты меня не предупредил, мне это не нравится.
– Это подруги.
– Не надо было тебе заявляться сюда просто так. Я работаю.
Даниэла указывает на комнату.
– Ты нас все-таки впустишь? Мы пришли не мешать, мы пришли решить одну проблему, которая может у тебя появиться.
Ивано ошарашен этими словами. Он смотрит на Паломби и кривит рот, ему это все не нравится, однако он впускает девушек и закрывает дверь.
– Ну так и в чем дело? Что это за проблема, которая может у меня появиться?
Даниэла прислоняется к столу и чувствует, как ей давит на спину длинный нож. Вся эта история кажется ей нелепой, и она не совсем понимает, как начать. Она оглядывается вокруг. Квартира грязная, пыльная, занавески тяжелые… Большую часть комнаты занимают два довольно облезлых бархатных дивана: синий и вишнево-красный. Жалюзи опущены; когда-то они были деревянными. На стеклянном столе с колесиками стоит большой телевизор – может быть, еще черно-белый. На журнальном столике перед диванами – пустая бутылка из-под пива, грязная картонная коробка из-под пиццы и несколько пепельниц, набитых окурками. Некоторые из них не опорожнялись бог знает сколько. На пепельнице из фальшивого серебра, украденной из какого-то ларька, лежит толстая сигарета с марихуаной, докуренная до половины.
– Может, хочешь пыхнуть, чтобы расслабиться? – Ивано проследил за взглядом Даниэлы с начала и до конца.
– Нет, спасибо. Я не курю. Паломби выложил в сеть видео, которое получил от тебя. Моя подруга обнаружила себя на нем с голыми сиськами, выставленными на всеобщее обозрение. Я предупредила приятеля, работающего в полицейской службе информационной безопасности. Там знают, что я здесь. Я послала ему сообщение с твоим адресом, номером дома и твоей фамилией.
Ивано слушает молча, а потом неожиданно для всех, подскакивает к Паломби, стискивает его горло, а потом хватает его обеими руками за волосы, тянет вниз, силой затаскивает на красный диван и швыряет на него животом вниз. Упираясь коленкой в его спину, Ивано начинает молотить его кулаками по затылку – прежде всего для того, чтобы дать волю своей ярости.
– Ты скотина, козел, сволочь! Я так всегда думал, и сейчас, мерзавец, ты мне это доказал.
Все еще упираясь коленкой между его лопатками, Ивано так сильно поднимает Паломби за волосы, что ему приходится отводить голову назад.
– Ой, больно! Отпусти меня, урод!
– Таких мерзавцев, как ты, надо топить в Тибре!
Потом Ивано резко встает с дивана и изо всей силы пинает его ногой в бок. Паломби кричит от боли.
– Он, сволочь, приходит сюда делать пакости, он даже упер у меня эту запись. Никогда ему ее не давал. Ну я и дурак, что ему доверял.
И, почти задохнувшись от предпринятых только что усилий, к которым он, судя по всему, не слишком привык, Ивано берет косяк и прикуривает. Сделав две большие затяжки, он кладет сигарету на посеребренную пепельницу и поворачивается к девушкам, которые до сих пор, наблюдая за всей этой сценой, не смогли вымолвить ни слова.
– Ну и как? На чем мы теперь порешим?
Даниэла пытается казаться уверенной в себе. Джулия не в состоянии говорить.
– Порешим на том, что ты нам дашь все видеозаписи той вечеринки в Кастель-ди-Гвидо, и мой приятель забудет о моем сообщении.
– А где гарантии? Как я могу быть уверен?
Даниэла смотрит на него серьезно.
– Уж поверь. Нам нет никакого дела ни до того, что ты тут делаешь, ни до всяких козлов. – Она указывает подбородком на Паломби, который уже сидит на диване и массирует свои волосы. Ему еще больно. – До всяких козлов, которых ты снабжаешь своей наркотой. Нам важно, чтобы записи, которые касаются нас, не выходили на публику.
Внезапно на Ивано накатывает новый приступ ярости. Он подходит к Паломби и изо всех сил пинает его в голень.
– Вот говнюк! Это ты меня впутал в это дерьмо!
Паломби вопит.
Ивано подносит обе руки ко лбу и, используя их в качестве обруча, откидывает волосы назад. Потом опускает руки и, успокоившись, оборачивается к Даниэле.
– Это верно. Вы-то тут никаким боком. Да и к тому же, это вопрос частной неприкосновенности. Пока существуют такие козлы, как он, мир никогда не станет лучше. Пошли…
Он открывает дверь, выходящую в коридор. Такое впечатление, будто это коридор относится к другой квартире. Стены – небесно-голубые, с белыми каемками. На них развешаны литографии – разные виды Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, все в американском стиле. В конце коридора, за углом – три закрытые двери. Ивано открывает одну из них и входит в небольшой кабинет. Здесь тоже царит беспорядок, но атмосфера лучше: света больше, а стены светлее. Заметно, что в этой части квартиры недавно был ремонт. На большом столе – несколько компьютеров, кинокамеры, маленькие фотоаппараты компании «Кэнон» – цифровой зеркальный «Кэнон 7D», один фотоаппарат фирмы «Сони». Вокруг – несколько железных стеллажей с многочисленными папками. Каждая из них пронумерована – начальной буквой и цифрой. Ивано открывает ящик и достает из него большую темную тетрадь. Когда он ее открывает, Даниэла замечает, что это алфавитная книга. Ивано ее пролистывает и останавливается на букве «К». Открыв ее на этой букве, он находит соответствующий кодовый номер – «А327». Он встает, берет папку, открывает ее. Она набита дисками и маленькими кассетами.
– Вот, все материалы здесь, это копии оригиналов. В Кастельди-Гвидо была всего одна вечеринка, но очень удачная. Было больше семисот человек. От меня потребовали установить разрешенные видеокамеры. Это было обязательно. – Ивано не верит, что их убедил, но это его не особенно волнует. – А теперь убирайтесь. Я вас никогда не видел и, самое главное, ничего вам не давал.
Когда они возвращаются в гостиную, Паломби уже исчез.
– Ну вот, этот козел смылся. Понял, скотина, что я раздумывал, прикончить мне его или нет. – Потом Ивано переводит взгляд на девушек. – Смывайтесь и вы. И забудьте этот адрес. Если заявится этот перец из полиции, из службы информационной безопасности, то я, ей-богу, тебя разыщу.
Девушки молча выходят. Даниэла входит в лифт, крепко прижимая к себе эту кассету А327, и вскоре они оказываются на улице. Наконец-то они могут дышать полной грудью. В квартире был тяжелый, спертый воздух, пахло плесенью, и кое-где даже чувствовалась вонь от кошачьей мочи.
– Боже мой, какая гадость!
– Точно!
Джулию бросает в дрожь.
– Ну конечно, такие вещи со мной происходят только в твоей компании.
– Да уж, ты надолго запомнишь это приключение. Подумай только, сколько в Риме таких мест, как это, и даже хуже, но мы до сих пор ни одного из них не видели.
– Так я просто счастлива! Одно знаю наверняка: Паломби больше не будет морочить мне голову.
– Ну, в этом ты можешь быть уверена.
И они, смеясь, садятся в машину. Даниэла застегивает ремень безопасности и кладет себе на колени кассету. Она нежно постукивает по ней руками, почти поглаживает. «В тот вечер там было больше семисот человек. Один из них – отец моего сына, и скоро я узнаю, кто он».
85
– Привет, как здорово, что вы пришли!
Баби открывает дверь. Перед ней, улыбаясь, стоят Паллина и Банни.
– Кое-где были пробки…
– Входите!
Паллина ее целует и входит в гостиную, Банни подает ей руку.
– Как ты?
– Ты помнишь Сандро, правда же?
– Я бы никогда его не узнала! Ты похож на улучшенную версию себя: похудел, стал элегантней и даже похорошел!
Банни смеется.
– А вот ты не изменилась ни капельки, ни на волосинку.
– Ну, уж волосы-то у меня изменились! Тогда они у меня были очень длинными.
– Да, точно, припоминаю. А ты знаешь, что ты очень многим нравилась? Просто никто не решался с тобой заговорить. Да и кто бы мог решиться, когда рядом был Стэп?