– Сливочное с шоколадной крошкой.
– И с шоколадной крошкой тоже, спасибо.
Себастьяно раскладывает мороженое и подает его ей вместе с салфеткой.
– Пей кофе, а не то он остынет. Хочешь добавить немного белого шоколада? Он должен получиться вкусным, вроде мароккино.
– Да, конечно, почему бы и нет?
И они молчат, смакуя это отличное мороженое из кафе Джованни в Париоли. Потом пьют кофе, запивают водой. Им немного неловко, особенно Даниэле, потому что совсем скоро у нее кончится терпение, ей пора говорить. Но она решает дать себе небольшую отсрочку.
– Ты видел кого-нибудь из наших, с кем мы учились в школе?
– Иногда я встречаюсь с Бертолини и Гради.
– Серьезно?
– Да, мы вместе с ними разрабатываем мобильные приложения, придумали их несколько, некоторые очень хорошо продаются. Мне даже удалось убедить отца рекламировать его бизнес в Интернете. Ох, он такой упрямый! Но в конце концов победил я, сказав ему: «Если в следующем месяце у тебя будут какие-нибудь убытки, я тебе их возмещу из моего кармана, но если благодаря моим приложениям, сайту и всему тому, что мы продвигали в Интернете, ты пойдешь в гору, то тогда ты мне дашь половину того, что заработаешь дополнительно!» И он, поскольку повернут на деньгах, сразу же согласился на эти условия. Так вот, он заработал вдвое больше! Так что фактически картину Мебиуса мне подарили приложения.
Он смеется и наконец-то кажется Даниэле веселым, жизнерадостным и даже очень симпатичным и умным парнем. «Может, я сделала правильно, что к нему пришла», – осеняет ее, но потом она про себя смеется над этой мыслью и вскоре становится серьезной. Ну вот, пора.
– Послушай, Себа…
– Ты меня всегда называла так в школе, а сегодня, когда по телефону ты мне сказала: «Привет, Себастьяно», мне стало странно. Я подумал, что ты на меня сердишься и что звонишь мне для того, чтобы за что-то меня обругать…
И Даниэла внезапно понимает, что этот парень, такой богатый и умный, такой организованный, в то же время такой невероятно ранимый.
– Нет, мне тебя не в чем упрекать. Я пришла поговорить с тобой о чем-то очень важном, но очень хорошем. Сейчас я тебе об этом расскажу, а потом ты сам решишь, что делать.
Себастьяно кивает и говорит всего лишь: «Хорошо».
– Ты помнишь ту вечеринку в Кастель-ди-Гвидо: это район на правом берегу Тибра, немного не доезжая Фреджене? Там еще был такой большой полуразрушенный дом.
– Да, конечно, я знаю этот район. Иногда я ходил туда с Бертолини смотреть соревнования. Там устраивают автогонки на разрисованных машинах. Дорога становится все шире, и они так мчатся, что дух захватывает. Однажды…
Даниэла его прерывает:
– Нет, ты помнишь ту вечеринку в полуразрушенном доме? Ты хорошо ее помнишь? Ты помнишь, что и я там была?
Себастьяно молчит, опускает голову, потом ее снова поднимает, снимает очки, трет глаза и снова надевает очки.
– Так вот что ты хотела мне сказать… Да, конечно, я ее помню. Там было столько народу… Это была отличная вечеринка. А мы…
Себастьяно на нее смотрит, не знает, как ей об этом сказать, и, самое главное, не знает, что сказать. Даниэла пытается сделать так, чтобы он не стеснялся, слегка улыбается, и Себастьяно продолжает:
– Мы были вместе. Да, я это помню, я никогда этого не забывал. Но я думал, что тебе не захочется об этом говорить…
– Почему?
– В следующий понедельник мы встретились в школе, но ты ничего не сказала и даже со мной не поздоровалась. Потом я пытался с тобой поговорить, но я для тебя словно не существовал. Было такое впечатление, будто ты… ну, не знаю… будто ты раскаивалась. Ты делала вид, будто ничего не произошло.
– А как это было? Расскажи мне.
– Ладно. В тот вечер ты ко мне внезапно подошла и сказала: «Пойдем отсюда, я хочу заняться любовью». Я этого никогда не забуду.
– Прямо так я тебе и сказала?
Себастьяно улыбается, потом смущается. На самом деле ты мне сказала: «Пойдем отсюда, я хочу трахаться». Но в конечном счете смысл, видимо, был таким. – Себастьяно не знает, что еще добавить, поигрывает руками, складывает их: ему явно неловко, но потом он находит выход: – Хочешь еще немного мороженого?
Даниэла улыбается:
– Да, спасибо, с яичным кремом и с орешками кусочками.
– Отлично, я мигом!
Себастьяно достает из чашки с водой половник и вылавливает им из лотка уже немного подтаявшее мороженое. Даниэла на него смотрит; он вызывает у нее умиление.
– В тот вечер я приняла таблетку, я была не в себе. Ты был первым, кто мне попался, и это, конечно, наркотики привели меня в такое состояние, такое похотливое. Обычно я себя так не веду.
Себастьяно дает ей стаканчик с мороженым.
– Но я этого не знал, я не мог этого знать – иначе бы я этого не сделал. Я думал, что ты поняла, что мне нравишься, и хотела быть со мной именно поэтому. Когда ты мне это сказала, я не поверил: подумал, что это шутка. Я хотел тебя спросить, правильно ли я понял, но боялся, что ты можешь передумать. Так что я ничего не сказал, и ты отвела меня за руку в тот туалет.
Даниэла не может поверить, что она себя так вела: еще немного, и она бы сама его изнасиловала.
Но Себастьяно этого не замечает и продолжает:
– В тот вечер, вернувшись домой, я написал для тебя стихотворение, но так никогда и не решился тебе его прочитать.
– Мне было бы приятно его послушать, если ты его не потерял.
Тогда Себастьяно переносит всю тяжесть на правую ногу, сует руку в задний карман и вынимает сложенный листок.
– Я хранил его в ящике моего письменного стола и не думал, что когда-нибудь я тебе его прочитаю… «Нет таких чисел, изобретений или открытий, чтобы объяснить миру, какая ты красивая. Даже школа стала для меня самым интересным на свете местом, и знаешь, почему? Потому что там ты. Красота вчерашнего вечера меня ошеломила. И так бывает каждый день, когда ты мне улыбаешься. Я люблю тебя, Даниэла Джервази».
Закончив читать, Себастьяно немного смущен. Он складывает листок, собирается убрать его в карман, но потом решает отдать его ей.
– Прости меня, но на следующий день я был слишком счастлив; может, я преувеличил.
Даниэла растрогана, ее глаза влажные от слез: еще никто и никогда не посвящал ей таких слов.
– Оно прекрасно. Как прекрасно и то, что произошло в тот вечер.
Себастьяно удивлен, не верит своим ушам. Даниэла ему улыбается.
– Тогда начал свою жизнь наш ребенок. Надеюсь, тебе действительно нравится имя Васко, я не знала, что это был ты, я ничего не помнила из той ночи, иначе я сказала бы тебе об этом раньше. – Даниэла стискивает его руку. – Нет, ты не волнуйся; это знаем только мы двое, и ты мне ничего не должен. Но мне казалось правильным, чтобы ты узнал, что у тебя есть сын. Если не хочешь, твоя жизнь не изменится.
Себастьяно смотрит на руку Даниэлы, которой она сжимает его ладонь. Потом он ей улыбается – именно так, как тогда, когда увидел ее у ворот, с тем же искренним выражением счастья.
– Слишком поздно, Даниэла. Моя жизнь уже изменилась. Я самый счастливый на свете человек.
И он ее обнимает.
91
Я вхожу в офис, навстречу мне идут девушки.
– С возвращением, шеф! Как вы загорели!
Похоже, они искренне рады увидеть меня снова. Или они прекрасные актрисы, с которыми уже можно заключать договор для первой серии, которую мы делам.
– Хорошо, хорошо, все в порядке, спасибо. Я привез вам сувениры. – И я вынимаю свертки, вручая их всем – Аличе, Сильвии и Бенедетте. – Они все одинаковые, я это сделал специально, чтобы никто не подумал, что он любимчик или что он не получил должного внимания. Они различаются только по цветам, а вы сами решите, поменяться вам ими или нет.
Девушки их с любопытством открывают, почти соревнуясь, кто сделает это первой. Аличе разворачивает мой подарок и с восторгом смотрит на эту вещь, сжимая ее в руке, словно она еще может вырваться.
– Рыбка!
– И у меня тоже, но у меня красивее!
– У нее маленькое золотое колечко, можно носить ее на шее или сделать из нее брошку. Их вырезали из знаменитых раковин, приносящих удачу. Мы все станем еще удачливей.
– Здорово!
– Спасибо!
– Как это мило…
И они возвращаются на свои рабочие места.
Приходит и Ренци.
– С возвращением! Как отдохнули?
– Превосходно.
– Вам удалось адаптироваться ко всем перелетам, отправлениям и переездам?
– За исключением первых дней, когда Джин была без сил, дальше все пошло гладко, я бы и сейчас снова туда отправился.
– Нет, нет, сейчас ты нужен здесь. Ты заметил, что я тебе никогда не мешал? Я послал тебе только те мейлы, потому нам нужно было немедленно одобрить некоторые запросы для испанского рынка.
– Да, я заметил, спасибо, и ответил тебе сразу же, разве нет?
– Да, правда.
– И как оно прошло?
– Отлично: они купили три программы и, возможно, купят еще и сериал. Мне кажется, они хотят посмотреть, как это пойдет здесь, в Италии, чтобы потом запустить этот проект и у себя. С другой стороны, на рынке наша компания совсем недавно.
– Ты прав. Возьми, это для тебя.
Ренци берет свой сверток. Он удивлен.
– Для меня? – переспрашивает он.
– Конечно, и для тебя тоже: это точно такой же сувенир, как и тот, что получили и остальные.
Он разворачивает сверток и тоже обнаруживает свою рыбку.
– Но она единственная из всех красная. Ты знаешь, что это – один из восьми сакральных символов Будды? Он символизирует плодородие, изобилие и гармонию с притоком жизни. Древние греки тоже считали, что красная рыба приносит удачу в браке и в отношениях.
Ренци сжимает ее в руке.
– Теперь она у меня не вырвется. Давай, поехали, а то в сценарий программы внесли изменения, пойдем смотреть их в театр Делле-Витторие.
– Почему изменения?
– Потому что все идет отлично, но по некоторым показателям программа «Мединьюс» лучше. И, похоже, есть одна идея, которая могла бы очень пригодиться, чтобы их превзойти. Угадай, кто ее предложил?