она, охваченная дикой ревностью, бросается к шкафу Клаудио и начинает копаться в пиджаках, куртках, пальто, брюках — в поисках хоть малейшего доказательства нюхает воротнички, выворачивает вещи наизнанку в надежде отыскать хоть намек на вину, какой-нибудь волосок, чек, пригласительный билет, любовную записку… план побега! Хоть что-нибудь, что могло бы вывести ее из этого истерического состояния и избавить от гнетущего чувства неуверенности. Клаудио и другая женщина. Потерять все то, что казалось ей абсолютно надежным. И вдруг на нее нисходит озарение, появляется блестящая идея. Раффаэлла сломя голову несется в столовую и ищет там серебряную чашу, куда складывается почта. Вот она. И почта вся здесь, никто ее еще не брал. Она вытаскивает все, что там есть и начинает быстро перебирать. Для Баби, для Даниелы, для меня, снова для Баби… вот — для Клаудио! Но это «Enel»[39], для меня: акции и скидки. Но меня сейчас ничто не интересует. А, вот. Клаудио Джервази. Выписка из счета с кредитной карточки «Diners». Раффаэлла бежит на кухню, берет нож и аккуратно вскрывает конверт. Если найду там какие-нибудь доказательства, снова его заклею, положу на место и сделаю вид, что ничего не знаю. А потом застану его на месте преступления и уничтожу. Уничтожу. Клянусь, я его уничтожу. Она вытаскивает выписку и начинает разбирать ее как величайшую партию в покер. Каждая строчка вызывает у нее содрогание. Раффаэлла тщательно изучает все суммы. Ничего подозрительного. Кредит, плата за дизельное топливо на заправке… вот! Странная запись. Покупка в магазине дисков. Сколько он их там купил? Да, судя по цене, это те три, что лежат у него в машине. Это — костюм от «Franceshini», что на виа Кола ди Риенцо. Он купил его на распродаже, и потом Тереза, портниха, подшивала ему брюки. Да, все как надо. Теперь Раффаэлла немного успокоилась: последние две строчки — плата за стационарный телефон… Боже, за эти два месяца мы потратили четыреста тридцать пять евро. Но она не успевает разозлиться. И не успевает подумать о том, что она скажет дочкам, единственным виновницам такой сумасшедшей цифры. Потому что ее взгляд падает на другую покупку. Сто восемьдесят евро за нечто, что повергло ее в шок.
34
В Прати, недалеко от Rai[40], на углу виа Никотера и бульвара Мадзони, находится «Residence Prati», гостиница, где живут многочисленные кинозвездочки: участницы фильмов фикшн, мыльных опер, варьете, всего итальянского телевидения. А чуть дальше есть спортзал. Спускаюсь по лестнице: зал находится в полуподвале.
— Чао, ищешь кого-то?
Из-за столика мне улыбается девушка с короткой смешной стрижкой. Она откладывает учебник по праву, заложив страницы карандашом; рядом лежат два маркера — спутники первокурсника.
— Да, я ищу одну свою знакомую.
— А кого именно? Может, я ее знаю. С какого времени она сюда ходит?
Меня смех разбирает, мне так и хочется сказать: «Ни с какого!». Но с Джин лучше не шутить. Не стоит раскрывать ее секреты.
— Она сказала, что хочет пойти сегодня на пробное занятие.
— Как ее зовут? Я могу вызвать ее по громкой связи.
— Нет, спасибо, — я невинно улыбаюсь. — Хочу устроить ей сюрприз.
— О’кей, как хочешь.
Девушка снова принимается за чтение. Гражданский кодекс. Я ошибся: она, наверное, уже как минимум на третьем курсе, если только это не дополнительные занятия. Смеюсь про себя. Как знать, может, когда-нибудь она станет моим адвокатом.
А вот и Джиневра. Джин. Биро. С ума сойти. Прежде чем нанести удар по груше, она описывает четкие траектории. И все время подпрыгивает. Я слышал, итальянские женщины зациклены на боксе. Но думал, что это слухи. На самом деле, так оно и есть — зациклены.
— Давай еще, молодец, так, бей прямо.
Какой-то тип ее тренирует. Он выглядит довольным — может быть, подумывает затащить ее в постель. И все-таки я смотрю на нее. Все-таки — потому что мне кажется, я смотрю на нее по-другому. Странно. Когда смотришь на женщину издалека, замечаешь ее особенности, мелкие детали, как она хмурится, как кусает губы, как дышит, как поправляет волосы, как… короче, много мелочей.
Тяжело дыша, Джин продолжает колотить по груше.
— Правая, левая, удар! Молодец, отходи назад, правая, левая и удар… давай еще раз…
Она, нанося удары, движением головы отбрасывает темные волосы назад. Потом, как в замедленной съемке, перчаткой убирает волосы со лба и заводит их за уши. Для пущего эффекта не хватает только повтора кадра. Женщины и бокс, с ума сойти. Тихонько подхожу, стараясь остаться незамеченным.
— Теперь попробуй сделать выпад и бей.
Джин делает два удара левой, потом пробует сделать выпад справа. Я на лету хватаю грушу и зажимаю ей правую руку.
— Пум!
Она удивлена, она просто ошарашена. Быстро сжимаю руку в кулак и легонько ударяю ее в подбородок.
— Привет, малышка на миллион. Пум, пум — ты труп.
Она выкручивается, стараясь высвободить руку.
— Какого хрена ты тут делаешь?
— Я пришел на пробное занятие.
— Надо же! Именно!
— Да, бывают же совпадения! Знаешь, мне удобно сюда ходить, поскольку я тоже «тут рядом» работаю…
— А я-то думала, тебе это было по барабану.
— Я ничего такого не говорил.
— По тебе было видно.
— Больная ты.
— А ты козел!
— Ладно, хватит… Вы же не собираетесь выяснять отношения здесь, в спортзале, правда? — это вмешался тренер. — И потом, извини, Джиневра… ты ведь первый раз сюда пришла, правда? Ты не записана еще в «Gymnastic». Значит, он никак не мог знать, что застанет тебя здесь. Это произошло случайно.
Я смотрю на нее с усмешкой.
— Это произошло случайно. Вся жизнь состоит из случайностей. Мне кажется, нелепо искать объяснения, почему я здесь оказался. Правда? Это случайность и точка.
Джин фыркает, уперев закованные в перчатки руки в бока.
— О какой такой «случайности» ты говоришь?
— Милая Джиневра, — снова вмешивается тренер, — не слишком ли много эмоций? Кажется, вы просто ненавидите друг друга.
— Не кажется, а так оно и есть!
— Ну, ну, спокойно. Ты ведь еще недавно изучала в школе: «Ненавижу тебя вожделея. „Возможно ли?“ — спросишь. Не пойму»[41].
Джин возводит глаза к небу.
— Да, да, спасибо, знаю. Но здесь другие проблемы.
— Тогда вам надо их решать не в зале.
Я улыбаюсь.
— Правильно, точно… Хорошая мысль. Выйдем?
— Осторожнее. Ты ее недооцениваешь, Джиневра может за себя постоять, знаешь?
— Как не знать. У нее ведь третий дан.
— Да ты что… — тренер удивлен. — Я и не знал. Серьезно?
— Да, как ни странно, он говорит правду.
Тренер отходит, недоуменно качая головой.
Потом возвращается с улыбкой на губах, как будто нашел решение всех мировых проблем. По крайней мере, наших с Джин.
— А почему бы вам не устроить небольшой бой? Это прекрасная возможность разрядить напряжение.
Джин поднимает руку в перчатке и указывает на меня.
— Только не говорите мне, что этот и одежду с собой принес.
— А вот как раз «этот» одежду-то и принес.
Я улыбаюсь и беру свою сумку, стоящую за колонной.
— А теперь, по совету твоего тренера, пойду-ка я переоденусь. Но ты не волнуйся, я скоро вернусь.
Я ухожу, а Джин и тренер стоят и смотрят мне вслед.
— Лучше не придумаешь. На самом деле, этот парень, по-моему, очень симпатичный, и ты сможешь применить на практике удары, которые мы только что с тобой разучили. Мне кажется, ты их освоила.
— Да, но только ты не понял, кто это.
Тренер смотрит на меня недоумевая.
— Нет, а кто это?
— Это Стэп.
Он на минуту замирает, полуприкрыв глаза: наверное, роется в воспоминаниях и перебирает в уме городские легенды. Но ничего не вспоминает.
— Стэп, Стэп, Стэп. Нет, никогда не слышал.
Я смотрю на него с удивлением, а он очаровательно улыбается.
— Нет, правда, не слышал. Но не волнуйся, ты его сделаешь!
И тут я осознаю две вещи. Первое: однозначно, он плохой тренер, и второе: именно по этой причине мне стоит начать волноваться.
Майка, шорты, носки и новые «Nike», купленные в «Nike Town» в Нью-Йорке.
— Эй, Стэп, привет.
Вижу в раздевалке знакомого парня, но никак не вспомню его имя.
— Ты что, тренируешься здесь?
— Только сегодня. Пробное занятие, хочу понять — как тут.
— Здесь нормально. Плюс ко всему и девочки что надо. Видел там одну, с грушей? Клевая девчонка.
— Я сейчас обменяюсь с ней парочкой ударов.
— Да ладно! — парень, чьего имени я так и не вспомнил, смотрит на меня удивленно и немного испуганно. — Я что-то не так сказал? Не надо было мне этого говорить?
— Чего?
— Ну, что она клевая.
Я закрываю ящик на ключ и кладу ключ в карман.
— Ну почему же? Это правда!
Улыбаюсь ему и выхожу.
— Ну что, третий дан, начнем?
Джин одаривает меня натянутой улыбкой.
— Только здесь третий дан не причем. И потом, ты можешь придумать что-нибудь новенькое, а не повторять одно и то же?
Я хохочу и распахиваю объятия.
— Поверить не могу. Мы сейчас устроим бой, настоящий серьезный бой, а ты что делаешь? Подначиваешь?
— Подначиваю… Очень надо.
— Ты не имеешь права это делать. В таком случае я начинаю!
И именно в этот момент… Бум. Такого я не ожидал. Она бьет меня прямо в лицо правой: быстро, точно, неожиданно. Короче, она меня сделала.
— Молодец, хорошо, — тренер весело подпрыгивает. — Правой, левой, выпад и закройся.
Двигаю челюстью вправо, потом влево — она слегка онемела.
— Ничего не сломалось? — Джин попрыгивает, глядя на меня насмешливо. — Если хочешь, начнем настоящий бой.
Попрыгивая, приближается ко мне.
— Это был пробный удар, мифический Стэп. Кстати, мой тренер никогда о тебе не слышал.