— Род, — сказал я, возвращаясь к тому, с чего хотел начать разговор, — вчера ты прекрасно помог нам, рассказав о Клайде и компьютерных чипах. Мы очень тебе благодарны — и наш начальник тоже.
Род польщенно улыбнулся.
— Но мы все еще пытаемся помочь немецким коллегам понять Клайда — объяснить его мотивы и все такое. Теперь они спрашивают, сможешь ли ты рассказать что-нибудь об отношении Конрада к деньгам.
— То есть?
— К примеру, о золоте. Немцы говорят, что есть свидетельства, будто Клайд любил золотые монеты.
— И не без причины, — заметил Род, подхватывая тему и радуясь (в чем я не сомневался), что можно поговорить о ком-то, кроме него самого. — У Клайда проблем с деньгами никогда не было. Однажды у себя дома в Бозенхайме он показал мне большую, реально большую коробку с коллекцией золотых монет.
— Сколько их было?
— Как знать? — сказал Род. — Но монеты были со всего света. Особенно много южноафриканских крюгеррандов. И он держал их в коробке, как обычно хранят мелочь для паркоматов.
— Клайд называл их общую стоимость? — спросил я.
— Нет, — поспешно ответил Род, — но там монет на десятки тысяч долларов. И коробка у него была не одна.
— Да?
— Конечно. Слушайте, не хочу показаться грубым, но вы с Терри — государственные служащие и живете, скорее всего, от зарплаты до зарплаты. — Будто он жил иначе, подумал я, когда Род сочувственно взглянул на нас. — У Клайда был другой стиль жизни. Он стремился хранить деньги в валюте, которая не обесценивается даже в тяжелые времена и везде конвертируется.
— Зачем? — спросила Муди как заинтересованная школьница.
— Он не знал, как повернется судьба, и хотел на всякий случай закопать деньги.
— На какой такой случай? — спросил я, стараясь сдержать любопытство. — Зачем ему это? Зачем закапывать деньги? Кто вообще так делает?
— Дело в том, — радостно ответил Род, — что он скрывал, что зарабатывает на стороне. Клайд всегда был осторожен.
Само собой, мы знали о сторонних заработках Конрада, но торговля на черном рынке явно не могла принести такие барыши, чтобы закапывать крюгерранды на заднем дворе. Это откровение поднимало планку выше. Я видел, что Муди жутко хочется сослаться на проблемы беременных и убежать в туалет, чтобы записать услышанное, но не готов был ее отпустить. Полагаю, Род тоже не хотел, чтобы она уходила.
— Скажи-ка, Род, — начал я, не меняя тему, но расширяя ее, — Клайд, похоже, был не глуп, раз хотел закопать золотые монеты.
— Еще бы, агент Наварро, — бросил Род и весело посмотрел на Муди.
— Вполне очевидно, — продолжил я, — что Клайд планировал будущее. [Энергичный кивок: да.] Но он опирался и на других людей, так ведь? У него были помощники. Может, даже были люди, которые должны были продолжить его дело [воздушные кавычки], если вдруг ему придется выкапывать свои монеты и сбежать из страны? [Два кивка: да-да.] Но не мог же он довериться кому попало?
Муди вовремя ответила за Рамси:
— Конечно не мог!
И Род снова согласно кивнул.
— Клайду нужен был надежный, очень умный человек, который не боялся выходить за рамки. Кто-то такой же умный, как он сам, — заметил я.
— Это было бы идеально, — кивнул Род, сделав акцент на слове «идеально».
— Но ты мне говорил, что все ребята Клайда — кажется, ты называл их игроками в покер-покер [снова согласные кивки] — были тупоголовыми отбросами из Оклахомы да Западной Вирджинии. Им хватало мозгов толкать купоны на сигареты, но они были не в состоянии подтереть себе задницу. Правильно я тебя понял?
— Не будет ошибкой предположить, — согласился Род, — что мы с Клайдом существовали на другом интеллектуальном уровне по сравнению с нашим окружением.
— Не просто существовали, но и играли на более высоком уровне, — ответил я, и Рамси улыбнулся до ушей. Муди молчала, но краем глаза я видел, что она поняла, к чему я клоню.
— Я скажу так, — начал Рамси и уверенно раскинул руки вдоль спинки дивана, — нам с Клайдом не было равных.
— Само собой. Поправь меня, если я ошибаюсь, — продолжил я, — но я готов поспорить, что Клайд искал человека, который будет не только умным и образованным, но и… «предприимчивым», что ли?
— Положим.
— Ему нужен был тот, кому хватило бы мужества, ума и дальновидности вести дела в его отсутствие, если до такого дойдет.
В ответ Род скромно пожал плечами, и мне показалось, что этим он сказал гораздо больше.
— Должен заметить, Род, — продолжил я, поворачиваясь к нему на кресле и глядя ему в глаза, — во всем штабе Восьмой пехотной дивизии я вижу лишь одного человека, подходящего на эту роль. Может быть, он сейчас в этой комнате?
Род не встречался со мной взглядом, но у него на губах появилась застенчивая улыбка. Муди подалась вперед.
— Иными словами, Род, я думаю, что мы здесь говорим… о тебе.
Рамси заерзал на диване. Я чуть не воочию видел, какая война идет у него в голове. С одной стороны, инстинкт самосохранения приказывал ему отрицать мои слова. С другой — он не мог побороть естественное желание казаться умным, умелым предпринимателем, надежным партнером и возможным преемником человека, которого он ценил больше всех в целом мире, — Клайда Конрада. Мне оставалось надеяться, что Род не сможет упустить возможность потешить свое самолюбие. Впрочем, я почти не сомневался, что так в итоге и будет.
— Точно подмечено, агент Наварро, — сказал он, выпрямляя спину и наконец встречаясь со мной глазами. — Я был фактически правой рукой Клайда — он называл меня своей «второй половинкой».
— Еще бы! — воскликнула Муди, как только он закрыл рот. — Клайд Конрад был бы дураком, выбери он кого-то другого.
Мне жутко хотелось устроить Роду выволочку за все это претенциозное дерьмо вроде «точно подмечено» и «второй половинки». Ничуть не меньше мне хотелось обнять Муди, которая поняла, что это только начало, и задала верный тон для продолжения. Я отодвинул кресло подальше, чтобы создать Роду психологическое пространство, тем самым поощряя его за признание, а затем предложил ему прерваться и сходить в туалет.
— Он вон там, — сказал я и махнул рукой точно так же, как накануне. Я распоряжался всем — ужином, напитками, даже туалетом. Род, в свою очередь, даже не раздумывал, хочет ли он воспользоваться предложением. Он встал и пошел в туалет, едва я успел закончить фразу.
Когда Муди вернулась из туалета, сходив туда вслед за Рамси, и снова села в кресло, мы с Родом говорили о женщинах — о чем нам еще говорить?
— Хочешь пить? — спросил я у нее, поднимая свою банку с колой.
— Нет, спасибо, — ответила она, но не стала намекать, чтобы я предложил напиток Роду, как точно сделала бы накануне. Род же с нескрываемым интересом следил за движением моей банки. «Заслужи сначала, сукин ты сын», — подумал я и перешел ко второй части нашей беседы, сразу нанося удар по воротам.
— Род, раз уж мы выяснили, что именно ты [АКЦЕНТ] — эксперт по Клайду Конраду, расскажи-ка, в чем он мастер?
— Он мастер вешать лапшу на уши, — ответил Род. — Мастер быть незаменимым, чтобы никто не задавал ему вопросов. Клайд понимал человеческую психологию и знал все возможные уловки.
— Какие, например? — спросила Муди.
— Офицеры менялись каждые полтора года. Они даже не успевали понять, что к чему, а Клайд сидел там больше десяти лет и умел обмануть систему. Он всегда что-то мутил, всегда плел интриги и держался особняком [сказано с придыханием], но не забывал держать марку перед администрацией.
— Администрацией? — переспросил я. — Такое впечатление, что вы работали в страховой компании.
— Ладно, перед командованием. Так лучше, агент Наварро? — Мне снова захотелось его придушить. — Генералы и полковники считали, что Клайд ходит по воде яко посуху. Ни одни учения не обходились без его участия. Он знал рельеф местности. Он знал военные планы. Он знал все стратегические и тактические пункты и все города как свои пять пальцев. Генералы только читали об этих местах или видели их на картах — кстати говоря, на тех картах, которые составляли мы с Клайдом. Мы сами ходили по этим районам и проводили рекогносцировку. Помнишь, я рассказывал вам с Линн об этом?
— Помню, — ответил я, понимая, что это проверка.
— Генералы ездили на своих тонированных «фордах». Мы с Клайдом ходили по дорогам, велосипедным дорожкам и просто по полям. Мы могли сказать генералам, насколько широки трассы, подходят ли они для боевого танка, не заливает ли весной поля — это бесценные сведения, которыми не располагал почти никто из старших офицеров.
— Этим вы и занимались? — спросил я несколько разочарованно. — Ходили по дорогам, чтобы командование не пылило свои начищенные башмаки?
— Нет, — возразил Род. — Этим не ограничивалось. Мы делали гораздо больше.
— Просветишь нас?
— Мы знали не только дороги и узкие места, где было не пройти войскам. Клайд знал всех хозяев гостиниц. Он бегло говорил по-немецки и всегда договаривался, чтобы на учениях офицерам выделяли лучшие номера.
— И что он с этого имел?
— Взамен Клайд всегда получал прекрасные характеристики от всех этих офицеров, которые полагались на его опыт и владение немецким языком. Это был замкнутый круг одобрения, и Клайд учил меня, как создать нечто подобное, если… — здесь он сделал паузу, не зная, в какую сторону повернуть разговор. — Если по какой-нибудь причине его не будет рядом или он выйдет в отставку.
— Понимаю, — сказал я, намеренно не обращая внимания на наживку, которой он помахал у нас под носом. — Об этом вы обычно и говорили во время рекогносцировок?
— Нет, — ответил Род. — Мы говорили о многом — о рельефе, о зданиях, об укромных местах, об источниках топлива, о бутылочных горлышках. Мы обсуждали, где можно поставить антенны, где расположить полевую артиллерию, где сажать вертолеты и где разбить полевые госпитали.
— А еще о чем? — мягче спросила Муди.
— Конечно, — чуть улыбнувшись, ответил Род, — о девушках, о вине, об интересных городах, о его семье, о том, что будет, если война и правда начнется. Бывало, говорили и о деньгах.