Когда Род подошел к метрдотелю, я почувствовал прилив беспокойства. Наш вечно голодный изменник радостно помахал нам и двинулся сквозь толпу. Что ж, хотя бы один из нас был в прекрасном настроении, хоть не прошло и двух суток с того момента, как он сознался в преступлениях против собственной страны. Как ни странно, вскоре хорошее настроение Рода передалось и нам.
Он рассказал нам, как провел день, и объяснил, каково это — часами стоять в очереди в международном аэропорту и ждать клиентов. Он сказал, что обычно убивает время, читая книги: если верить ему, за день он одолел целых две, сидя в такси и вырывая прочитанные страницы.
Я смутно припоминал, что Род рассказывал, как научился этой хитрости у Клайда. Любители чтения часто говорят, что «проглатывают» книги, а Род просто разрывал их на куски.
Это проясняло странный отчет агента, который целый час стоял в аэропорту, наблюдая за Родом: «Ожидая своей очереди, объект уничтожал книгу за книгой».
Это был тот же агент, который два дня назад следил за Родом после его отъезда из «Эмбасси Сьютс» по окончании нашей долгой беседы. Как выяснилось, расставшись с нами, Род отправился прямиком в захудалый мотель на Саут-Оранж-Блоссом-Трейл. Может, он поэтому сегодня был так весел. Готов поспорить, его соседка по трейлеру в любви его не купала.
Когда официант наконец подошел взять наш заказ, Род все еще пребывал в прекрасном расположении духа. По настоянию Муди, я снова взял себе стейк, на этот раз нью-йоркский стрип слабой прожарки, а к нему заказал pomme frites («картошку фри», — с готовностью пояснил мне Род) и зеленый салат с заправкой из сыра с плесенью, заменив им пассерованный шпинат. Муди выбрала махи-махи[28], а когда официант повернулся к Роду, он заказал то же самое, что и я. Если не ошибаюсь, он использовал те же самые слова и точно так же хитро посмотрел на Муди, словно говоря ей, что сегодня мы в ее советах о салатной заправке не нуждаемся.
«Странно, — подумал я. — Он всегда заказывает стейк средней прожарки». Но времени раздумывать об этой мимикрии не было, потому что Род вдруг превратился в знатока хороших вин.
— Махи-махи? Терри, тебе стоит заказать к рыбе рислинг! — воскликнул он и вовлек официанта в пятиминутное обсуждение сортов винограда, винтажей, регионов от Северного Рейна до Эльзаса и прочей подобной чепухи.
Когда Род повернулся ко мне и спросил: «Два бокала или три?» — я понял, что пора с этим кончать. Если бы не обещанный отказ от преследования, накачивание подозреваемого алкоголем до зачитывания его гражданских прав точно не сошло бы нам с рук.
В глубине души я гадал, не завлекает ли Род нас в ловушку, ведь он точно знал, какой ущерб нанесет его делу веселая бутылочка рислинга. Однако, если это и был его план, мой отказ ничуть его не расстроил. За едой Род без устали рассказывал нам истории об императорской России. Когда принесли десерт, он уже болтал о древнем Шелковом пути (который, кстати, был мечтой любого шпиона). За кофе — Род взял черный, как и я, хотя обычно пил со сливками — он перешел к обсуждению глобальных проблем, вызываемых электромагнитным излучением Солнца, о чем рассказывала одна из книг, которые он изорвал накануне.
Обычно я время от времени задавал ему вопросы, чтобы посмотреть, что еще можно использовать против него. Отчасти я занимался этим из любопытства, но в то же время эта игра напоминала Роду, кто правит бал. Но в тот вечер у меня были дела поважнее.
Когда мы приехали в «Эмбасси Сьютс», Род все еще пребывал в приподнятом настроении. Мы заняли номер 316, где беседовали в первый раз, и Род снова сел у двери.
Я приступил к разговору, напомнив Роду, что агенту Муди придется уйти пораньше.
— Нам повезло, что она вообще смогла выкроить для нас время, — сказал я.
Род с достойной папы римского грацией отмахнулся от самой мысли о том, что он мог доставить Муди неудобства.
— Матери есть матери, — добавил он тем тоном, который я уже привык считать великодушным. Я подумал — почему бы не ухватиться за это?
— Позволь мне повторить, — начал я, — я… точнее, мы с Терри очень признательны, что ты прояснил нам ситуацию с микрочипами. Мне только не хватало дела о незаконной торговле технологиями, так что я лично очень тебе благодарен и рад, что ничего не случилось.
И снова Рамси повел рукой, словно говоря: «Право, разве мог я поступить иначе?»
Я видел, что Муди гадает, куда я поверну дальше. Если бы я знал это наверняка, я бы подал ей какой-нибудь знак. Но я дошел до точки, где приходилось руководствоваться инстинктом, отточенным тысячами бесед и чутьем. Сделав глубокий вдох, я как можно полнее открылся в невербальном ключе: протяжно выдохнул; наклонил голову набок, чтобы мы с Родом не говорили лицом к лицу, глаза в глаза; немного отвел взгляд, чтобы показать свою уязвимость, а затем — была не была — приступил к тому, зачем мы с Терри приехали.
— Род, когда мы говорили о компьютерных чипах, все было чисто гипотетически. [ «Само собой», — одними губами сказал он.] Но нам нужно кое-что прояснить. Ни я, ни агент Муди не можем решать, кого привлекать к ответственности, за что и когда. Ты задал мне гипотетический вопрос и получил гипотетический ответ, который не имеет юридической силы. Ты это понял?
— Можно мне колы? — спросил Род, кивнув в сторону стоящего на журнальном столике мини-холодильника.
— Конечно, — ответил я. — Сейчас достану.
Мне было не до борьбы за превосходство, и Род это явно понимал.
— Я знаю, что мы говорили гипотетически, — сказал он, прикурив сигарету в дополнение к напитку. — Я знаю, что вы не решаете, кого привлекать к ответственности. Я все понимаю.
— Хорошо, Род. Ты умный парень, так что мне даже не стоит об этом упоминать, но при желании прокурор может предъявить обвинение хоть салату с тунцом, хоть Роду Рамси, хоть самому Джо Наварро.
— Само собой, — кивнул Род. — Я это понимаю.
— Отлично, — сказал я. — Я рад, что мы все прояснили.
Первое облегчение. Я молча отпраздновал победу, пока Муди вступила в разговор с заранее заготовленными вопросами о путешествии Рода в Вену в качестве перевозчика документов и денег для Конрада. Она как раз задавала один из них, когда я снова ринулся в омут с головой, надеясь на мягкую посадку.
— Род, я еще кое за что хочу сказать тебе спасибо.
Он озадаченно посмотрел на меня, изогнув одну бровь, и я узнал мое собственное выражение, говорящее: «Ты о чем вообще?»
— За твою искренность два дня назад.
— За искренность?
Я заметил, что Муди тоже озадаченно посмотрела на меня, но у нее на лице читался другой вопрос: «Какого черта ты теперь творишь?»
— Да, ты ведь честно рассказал нам о своих отношениях с Клайдом, о его проверках и о том, как ты ему помогал.
— Ах, — сказал Род, — знаешь, что случилось, то случилось.
— Это правда, — согласился я. — Возможно, всю историю можно описать этой фразой. Что случилось, то случилось.
Рамси одобрительно кивнул, и я продолжил наступление.
— Но вот какая штука. Мой начальник…
— Корнер?
— Да, Корнер. Он беспокоится, что мы с Муди отнимаем у тебя слишком много времени и беспокоим тебя без причины. Поэтому я хочу спросить тебя, все ли в порядке, чтобы его не разочаровывать.
— Все нормально, — ответил Род, — никаких проблем. Мне даже нравится, что вы ко мне заглядываете, — сказал он, и мне, как ни странно, показалось, что он говорит правду. — Меня это вовсе не беспокоит.
— Прекрасно, — сказал я. — Я очень рад это слышать, ведь мне хочется, чтобы Корнер перестал мне докучать. Он вечно все усложняет и теперь почему-то решил, что я тебе надоедаю. Но я просто хочу, чтобы ты знал: если вдруг тебе не захочется говорить со мной или с миссис Муди, ты не обязан этого делать, честное слово. Ты говоришь с нами, потому что сам этого хочешь, потому что тебе по какой-то причине этого хочется; но главное — у тебя есть выбор.
— Джо, — ответил он, — Терри [повернувшись к ней], я знаю, что могу в любой момент положить этому конец.
— Отлично, — сказала Муди, — ведь нам совсем не хочется, чтобы кто-то подумал, будто мы вынуждаем тебя говорить.
Род рассмеялся, словно не веря, что кто-то может вынудить его хотя бы открыть рот.
— Род, — продолжил я, желая удостовериться, что мы окончательно все уладили, — ты ведь смотришь телевизор? [Да, кивает он.] Уверен, ты смотришь немало полицейских сериалов.
— Конечно, — сказал он. — Еще бы.
— Тогда ты знаешь, что офицеры полиции говорят при аресте: «Вы имеете право хранить молчание…»
— Да-да, «все, что вы скажете, может быть использовано против вас», — закончил за меня Род голосом капитана Фрэнка Фурилло из сериала «Блюз Хилл-стрит».
— Точно. А еще они говорят: «Если вы не можете позволить себе оплатить услуги адвоката, вам его предоставят».
— Да, знаю.
— Что ж, я просто хочу, чтобы ты понимал, что это относится ко всем — не только к парням из полицейских сериалов. Ты раньше не имел проблем с законом, по крайней мере, ты сам так сказал. Так что мне важно, чтобы ты знал: этими правами обладает даже человек, который не находится под арестом. Когда ты сегодня отправишься домой, я хочу, чтобы ты был совершенно уверен: мы с Муди не будем больше ни о чем тебя спрашивать, если ты решишь с нами больше не говорить. Ты это понимаешь?
Взглянув на Муди, Род сказал:
— Да, понимаю.
Она улыбнулась в ответ.
— Превосходно, — заметил я, — а то утром Корнер на меня насел не на шутку.
— Хочешь, я сам позвоню ему и скажу, что все в порядке? — предложил Род.
— В этом нет необходимости, если ты понимаешь, что все это добровольно и у тебя есть право на адвоката.
— Я все понимаю, Джо. Миссис Муди, — добавил он, поворачиваясь к Терри, — не стоит беспокоиться.
— Не буду, Род, — ответила она, — но я тоже не хочу, чтобы тебе казалось, будто мы с агентом Наварро загнали тебя в угол.