му длинный отрывок, который Род заучил наизусть, пока стоял у копира в Восьмой ПД, и подтверждение военных. Он понял: такое бывает раз в жизни.
Во-вторых, нам с любым из моих напарников (Лэнгфорд, Муди или кто угодно еще) дали зеленый свет на неделю допросов, которые должны были показать, что еще скрывает Род. Очевидно, история об «Опытном лучнике» не на шутку всполошила конторских крыс из Вашингтона. Слухи о потрясающей памяти Рода дошли и до высших кругов. Хотя мы еще не знали всего списка документов, которые валялись на полу той квартиры (и могли никогда не узнать), дом номер 4 по Йозеф-Шнайдер-Плаза оказался именно таким, каким его описывал Род.
«И что это нам дает?» — снова и снова спрашивали агенты Форт-Мида и Лэнгли и даже тугодумы, сидящие в штаб-квартире ФБР на Пенсильвания-авеню. Они задавались и другим вопросом: «Какого черта мы узнаём об этом только сейчас, через четыре года после начала расследования по делу Конрада?»
Но сначала надо было разобраться с практическими вопросами. Еще в ноябре, когда директор Сэшнс посетил отделение в Тампе, он велел мне установить круглосуточное наблюдение за Родом, что было вполне разумно, хоть и добавило мне хлопот. Круглосуточное наблюдение требует огромных затрат, не только потому, что в нем задействовано большое количество агентов (в нашем случае их было больше дюжины), но и потому, что им нужна инфраструктура — номера в отелях, еда, бензин и т. д.
В мире коммерции эти проблемы решаются просто — компании выдают своим сотрудникам кредитные карты. Но в ФБР такой возможности не было. Нашим агентам приходилось пользоваться собственными кредитками, а в конце месяца просить компенсацию. Обычно все шло гладко, но при такой масштабной операции системы нередко ломались, а счета запаздывали. Так произошло и на этот раз. Все задействованные в деле почти исчерпали лимиты личных кредитов, когда штаб-квартира наконец-то соизволила перевести в Тампу четверть миллиона долларов.
Чтобы организовать распределение средств, Корнер вручил мне все бумаги и велел сходить в банк и получить деньги мелкими купюрами. Он отправил со мной Муди, которая должна была проследить, чтобы я «вернулся назад, если вдруг [мне] захочется сбежать с наживой».
По дороге в банк Терри шла немного позади меня и держалась чуть в стороне.
— Может, рядом пойдешь? — наконец спросил я. — А то как-то странно.
Ее ответ:
— Так мне проще будет выстрелить тебе в спину.
Да уж, с ней шутки были плохи.
Только после обеда, когда мы снова поехали в Орландо, Терри выложила мне свои новости. Ее гинеколог назвал дату, после которой ей нельзя будет путешествовать. Оставалась всего неделя до того дня, когда ей предстояло перейти на работу в офисе.
Ужин был печален. Когда Терри отлучилась в туалет, я сказал Роду, что она уже на финишной прямой, а потому, возможно, больше не приедет в Орландо, и он совсем приуныл. Хоть я и ожидал этого, мне оставалось лишь гадать, как повернуть все в нашу пользу. Я надеялся, что ответ уже найден.
Наверху я изменил обычную рассадку. Мы с Муди сели на диван, а Род занял место Терри на кресле, лицом к нам обоим. Я хотел, чтобы он вернулся к роли, которую любил больше всего, чтобы он снова стал профессором Рамси, мистером Умником.
— Род, — сказал я, когда мы расселись, — расскажи-ка нам о ракетах «Першинг». Что они делали в Германии?
— С какого момента начать?
— Как считаешь нужным. Верно, агент Муди?
Терри согласно кивнула, а Род вытащил сигарету и открыл банку колы, которую взял в маленькой сумке-холодильнике, стоящей прямо возле него.
— Ну-у-у… — театрально начал он. — История начинается с Советов. С конца 1970-х они начали устанавливать на западных границах баллистические ракеты SS-20, которые угрожали не только крупным европейским городам, но и ключевым авиабазам НАТО в Великобритании. Джимми Картер полагал, что нам сначала нужно провести переговоры с Кремлем, чтобы русские откатили ракетные комплексы, а если это не сработает, дать симметричный ответ. Установить наши ракеты вдоль восточной границы Западной Европы, нацелив их на крупные советские города, авиабазы и подобные объекты. Вы еще не потеряли нить?
— Я слушаю, — ответил я.
— Это очень полезно знать, — добавила Терри.
— Прекрасно. Прекрасно. Само собой, у Рональда Рейгана был другой план. Переговоры с Советами его не интересовали — он хотел поставить их на колени. В середине 1983 года НАТО по настоянию Рейгана заявило о начале установки американских крылатых ракет в Италии и Британии, а также баллистических ракет «Першинг-2» в Западной Германии. Наконец, 22 ноября — ровно через двадцать лет со дня убийства Кеннеди [добавил Род, словно бросая милостыню нищим] — парламент Западной Германии одобрил развертывание. На следующий день ракеты «Першинг-2» стали прибывать на немецкую территорию.
— Как на это отреагировали граждане Западной Германии? — спросила Терри. Я как раз подумал, что многие из них наверняка разозлились. Задай я этот вопрос, Род бы пожурил меня за наивность, но его озвучила Терри. Общение с ней подходило к концу — вполне возможно, это была ее последняя встреча, — поэтому Род был сама толерантность.
— Уверен, Терри, тебя не удивит, — великодушно начал он, — что многие немцы были совсем не рады оказаться рядом с ядерным щитом всего западного мира. Даже если бы Советы не ударили первыми, от ошибок никто не застрахован. Сигналы перехватываются, ракеты запускаются без причины, с летучими веществами обращаются неправильно…
К тому же…
— Что? — встревоженно спросила Муди, но я почувствовал, что ее тревога наигранна, чтобы подпитать нужды нашего лектора.
— Истории звонков тогда не было.
Настала моя очередь вмешаться и стать голосом разума:
— Да, конечно, мы все смотрели «Доктора Стрейнджлава»[32]. Какой-нибудь безумец дорывается до власти. Слим Пикенс летит на ракете прямо в кремлевскую трубу. Но ведь в реальном мире, Родни [нараспев], все это оружие утыкано предохранителями?
— Верно, Джо, — ответил Род, — совершенно верно. Ты прекрасно подготовился. — Он сделал паузу и усмехнулся, а затем продолжил: — Точнее, ядерные ракеты вроде «Першинг-2» имеют два предохранительных механизма: предохранительные устройства ядерного боеприпаса — они же ПУЯБ [снова «ха-ха»] и системы ламинированных указателей подлинности сообщений с разрешением на применение ядерного оружия, они же «вафли». Вот только несладкие [и опять «ха-ха», на этот раз преимущественно в сторону Муди]. Более того, на военных базах, имеющих дело с ядерным оружием, ПУЯБы и «вафли» хранятся в святая святых — в центре управления действиями в чрезвычайной обстановке. Это маленькая комната — вспомни фильмы, Терри, кино нуар, — где получают важнейшие сообщения об утилизации ядерных материалов.
— Штаб Восьмой ПД в Бад-Кройцнахе тоже относился к таким базам? — спросил я.
— Да, конечно, — сказал Род. — Восьмая ПД отвечала за развертывание и применение ядерных ранцев и артиллерийских снарядов в Фульдском коридоре для остановки советских танков.
— Ранцев? — переспросила Муди.
— Ядерных фугасов, Терри, — взмахнув рукой, ответил Рамси. — Их провозили по немецким деревням — разумеется, не сообщая об этом местным жителям.
— О боже! — воскликнула Терри.
— Фактически в Бонне разработали план самоубийственной обороны, — объяснил Род, — на случай если у НАТО не хватит танков, чтобы остановить советский натиск. Немцы ведь поклялись, что никогда больше не позволят русским оккупировать свою страну. Никогда в жизни, — повторил он для пущей важности.
Я понятия не имел, куда он клонит, и видел, что беременной Муди опять приспичило в туалет, но Род так погрузился в тему, что прерывать его мне не хотелось.
— Скажи-ка, Род, правильно ли я понял, — вклинился я, — что эти ядерные ранцы нельзя активировать без предохранительных устройств и указателей подлинности…
Род кивнул, но при этом нахмурился.
— Я что-то упустил? — спросил я.
— Да, кое-что.
— И что же?
— Джо, так работают не только ранцы. Все ядерное оружие в Европе подчиняется одной системе управления и контроля. Тот же код, который активирует ранцы, активирует и ракету «Першинг» — и наоборот.
— Понимаю. А центр управления, где находятся все эти ПУЯБы и «вафли», как я понимаю, — это какое-то хранилище?
Род снова кивнул, но на этот раз не нахмурился.
— И это весь ядерный щит? Он кажется довольно хлипким.
— Это точно, — согласилась Муди.
— Боюсь, Джо и Терри, вы кое-что упускаете.
— И что же?
— ПУЯБы и «вафли» хранятся в сейфе, который могут открыть только два человека, одновременно отмыкающие две комбинации замков, а эти комбинации меняются на каждой новой смене хранителей центра управления.
— Что ж, — сказал я, — теперь звучит надежно. Всегда найдется волк в овечьей шкуре, который попробует обойти все проверки.
— Это самая надежная система, которую под силу разработать человеку, — заверил меня Род.
Здесь наш разговор кажется коротким, но, когда я посмотрел на часы, оказалось, что прошло уже четыре часа. Спина моей рубашки насквозь промокла от пота. (Пожалуй, мне следовало обратиться к врачу: я потел больше обычного.) Род же так хотел в туалет, что у него чуть глаза из орбит не вылезали.
— Пора прерваться, — объявил я. — Терри, иди первая. Я за тобой.
Пока Род был в туалете, я снова передвинул мебель, как раньше. Род должен был сесть на диван, а Терри — в свое кресло чуть поодаль от него. Я переложил сигареты Рода и переставил пепельницу на тумбочку возле его нового места, но холодильник оставил на столе. Когда я выкатил из спальни свое вращающееся кресло, Род как раз вернулся, даже не вытерев лицо.
— Терри удобнее в кресле, — объяснил я, указывая ему на диван.
Как только он устроился и вынул новую сигарету, я продолжил беседу.