Группа Тампы, те самые люди, которые, по-моему, заслуживали благодарности и даже любви, само собой, первыми подверглись атаке.
Начальник Уотсона из ВРО решил, что должен вставить что-нибудь мерзкое. Он вклинился в монолог своего подчиненного, обозначил присутствие «молодых, но явно старательных начинающих агентов Муди и Лихта», а затем заявил, что «это сложное и деликатное дело требует экспертного уровня и тщательной работы сотрудников гораздо более опытного отделения», например ВРО. Его короткая речь прекрасно продемонстрировала, что такое покровительственный тон.
После этого в разговор вступила другая начальница из ВРО.
— Почему здесь присутствует линейный прокурор? — спросила она таким тоном, словно нашла дохлую мышь в своей банке с колой. — Это рабочая встреча подразделения контрразведки.
Джейн сообщила всем собравшимся, что Грег вообще-то занимает должность первого помощника федерального прокурора по Центральной Флориде.
В ответ на это кто-то из Вашингтонского регионального отделения пробурчал, что присутствовать имеет право лишь первый помощник федерального прокурора по округу Колумбия.
Грег пропустил это замечание мимо ушей — он достаточно давно работал прокурором, чтобы подобные оскорбления не вызывали у него обиды. Но тут на стол полетели другие перчатки. Все ополчились против нас, хотя мы сделали всю работу, в том числе и на месте преступления, с которой так и не справилось ВРО. В запале один из начальников из ВРО даже спросил, зачем вообще привлекать прокурора на этом этапе дела.
— Я бы сказал, это преждевременно, — заключил он, для пущего эффекта поправляя свой пастельный накрахмаленный манжет.
Может, он вообще не знал о суде в Кобленце? Может, он не слышал о моих девятичасовых показаниях, непосредственно связанных с Рамси? Представлял ли он, что мы рискуем потерять единственного подозреваемого, которого можно привлечь к суду? Вероятно, нет. Вероятно, это правда — стоит заехать за вашингтонскую кольцевую дорогу, как от здравомыслия не остается и следа.
Далее, как по плану, посыпались более личные атаки в мой адрес. Да, Муди, Лихт и даже Марк Ризер (который в целом нравился штаб-квартире) были новичками в деле, где нужны опытные специалисты. Но почему, агент Наварро, вы настаивали на контроле над этим делом, когда: (а) ВРО стоит выше остальных отделений Бюро, (б) все крупные игроки (АНБ, ЦРУ, СНБ и другие аббревиатуры) находятся в районе Вашингтона и (в) отделение в Тампе имеет мало опыта работы с такими крупными делами о шпионаже?
И снова, играя свою роль, я просто сидел и слушал, хотя знал, что обработал гораздо больше дел о шпионаже, чем любой агент из команды Уотсона.
Затем пошли другие обвинения: я проявил нахальство, когда занялся делом, которое было не в моей компетенции. Я принялся обращаться с просьбами в другие отделения, отправлять запросы нашему атташе по правовым вопросам в Бонне и подключать другие европейские структуры.
Когда меня обвинили в «деспотизме», я решил, что с меня хватит. Я поднялся с места и прежде чем говорить, подвинул настольную кафедру, которая стояла перед Уотсоном. В результате и кафедра, и я сам нависли над ним. После этого я начал свою речь.
— Виновен по всем пунктам, — сказал я, поднимая руки. — Я вел это расследование, потому что мне за это платят и потому что за это платят также агенту Муди и агенту Лихту. Мы работали при поддержке начальника нашего отделения. Если у вас есть замечания к нашей работе, предлагаю вам обсудить все с ним, а не со мной. Как уже не раз упоминалось, я не начальник, а лишь рядовой агент ФБР.
Теперь, когда с этим покончено, позвольте мне пояснить, почему сегодня я привез с собой агентов Лихта и Муди и попросил Марка Ризера присоединиться к нам. Я решил, что вы воспользуетесь этой возможностью, чтобы поблагодарить их за чертовски хорошую работу. За то, что они смогли сделать все, не сделанное в этом расследовании раньше.
Признаю, тут мой голос начал повышаться.
— Поблагодарите, к примеру, агента Муди за бесконечные часы, которые она посвятила допросам Рода Рамси и многочисленным поездкам из Тампы в Орландо и из Орландо в Тампу. За ее потрясающее умение заставить Рода расслабиться и раскрыться и за то, что она занималась всем этим, не только исполняя другие обязанности начинающего агента, но и ожидая своего второго ребенка.
Здесь я сделал краткую паузу, на случай если бы кто-то решил буркнуть жалкое спасибо. Но такого не было в сценарии этой встречи, поэтому я не услышал ни шепотка.
— Поблагодарите агента Лихта за сотни зацепок, которые он обнаружил и отследил, хотя ни один другой следственный орган, участвующий в этом деле, не удосужился проверить ни одну из них.
И снова ответом мне была тишина.
— Поблагодарите Марка Ризера за его выдающиеся способности к сбору огромного количества материалов и обнаружению связей между ними. Надеюсь, никто не станет отрицать его талант. Поблагодарите его за то, что он помог нам найти информацию и следы, которыми никто не интересовался с самого 1986 года.
Тут я хотя бы увидел сдержанные кивки со стороны делегации штаб-квартиры ФБР.
— Если уж на то пошло, поблагодарите агентов наблюдения, которые многим пожертвовали и тратили собственные деньги, ожидая компенсации. Они усердно работали, месяцами не появлялись дома и ни разу не упустили Рода Рамси…
— Поправка, — сказал один из шестерок ВРО. — Насколько мне известно, ваша хваленая команда наблюдения потеряла Рамси всего пару дней назад. Чудо, что…
— Вы правы, однажды мы действительно потеряли его на двадцать часов. Кто-нибудь из вас хоть раз пытался установить наблюдение за желтым такси, стоящим в очереди в аэропорту? А? — спросил я, смотря на представителей ВРО. — Счастье, что мы потеряли его лишь однажды. Учитывая количество утечек из Вашингтона, я вообще удивлен, что Рамси еще не встречают в Москве с цветами.
Неужели я все же отклонился от сценария? Возможно. Но я быстро исправился и решил подать пример благодарности, сказав спасибо всем отделениям и юридическим советникам, собравшимся в этом зале, работавшим с нами военным, не присутствующим на встрече шведам и даже ВРО, которое организовало это совещание, хотя провести его следовало в Тампе.
Затем я перешел к главным темам своего выступления: (а) я обозначил необходимость продолжения расследования в Тампе, где находятся главный подозреваемый, вещественные доказательства и тысячи страниц следственных материалов и где обеспечены лучшие условия для суда (в отличие от ВРО, которое могло добавить в это дело разве что мелочную ревность да желчь); (б) я передал подробности моих показаний в Германии, чтобы все собравшиеся знали, что именно мне пришлось озвучить в суде; (в) я сообщил, что после дачи показаний мы с Джейн Хейн [тут я кивнул в ее сторону, и она кивнула мне в ответ] смогли подтвердить данные Родом описания многочисленных мест встреч на территории Австрии, тем самым значительно укрепив доказательную базу против него; и (г) я озвучил окончательный и неопровержимый факт, что Род Рамси может сбежать в любую минуту, а потому его необходимо арестовать, «пока он не скрылся, не исчез, не пропал и/или не уничтожил улики».
— У нас осталось всего несколько дней, — заключил я, — может, даже несколько часов. Нам нужно принять решение. Сегодня. Здесь. Сейчас.
Не стоило удивляться, что один из прокуроров отдела национальной безопасности тут же возразил, что никакого решения «сегодня, здесь и сейчас» принято не будет, и поставил меня на место. Представитель ВРО заметил, что они по-прежнему считают это дело делом ВРО, а не Тампы. Само собой, к тому и вел наш сценарий, но, вместо того чтобы ощутить, как мне со всей силы врезали промеж ног, я чувствовал, словно какой-то гигант положил ладонь мне на грудь и надавил со всей силы.
Я попил воды, но это не помогло. Когда мое волнение сменилось настоящим головокружением, Грег Кехо подошел ко мне, тихо предложил занять свое место и прочистил горло, прежде чем обратиться к собравшимся. Грег был настоящим джентльменом — красивым, полным жизни, но он не выносил подобного дерьма, а на этой встрече от дерьма было не скрыться. Ему пора было прервать молчание.
— Джентльмены, леди, это дело не о контрразведке, не о тайных встречах и не о системах безопасности. Это дело о преступном предприятии. — Он сказал это с улыбкой, надеясь спустить людей с небес на землю, однако его тон не допускал пренебрежения даже со стороны накрахмаленных манжетов, а возможно, и особенно с их стороны. — Это очень простое дело — дело о преступниках, которые нарушили закон, украли документы, продали их за границу и поставили под угрозу нашу страну и другие страны. Честно говоря, нам повезло, что хотя бы одного человека, а если повезет, и больше, мы сможем осудить здесь, на территории Соединенных Штатов. Capisce?[35]
Я сотни раз слышал, как Грег использует это слово, но в тот момент он произнес его особенно, с явным акцентом выходца из Квинса, и приковал к себе всеобщее внимание. Мне даже показалось, будто собравшиеся навострили уши, как собаки, услышавшие подозрительный шум.
— Вы говорите так, словно эта чаша секретов никогда не разольется. Словно мы просто сможем пересидеть тревожные времена, а потом все само собой вернется на круги своя. Но у меня есть новости: этот поезд уже отошел от станции. Дерьмо попало на вентилятор очень давно, еще когда завербовали Золтана Сабо, который передал это дело Конраду. Мало того, в деле оказался замешан Рамси, который быстро поставил этот бизнес на поток.
Пока Грег говорил, я не мог не заметить, что многие присутствующие были очень удивлены глубиной его познаний о деле.
— Считайте меня сумасшедшим, — сказал Грег, — но кто-то должен отправиться в тюрьму. Вот и все. Люди будут смотреть и спрашивать: что вы сделали? Вы же обязаны нас защищать! Что вы им ответите? Скажете, что по доброте душевной передали это дело немцам? И пусть суд проводят законники других государств? Вы, черт возьми, издеваетесь? Такой номер не пройдет даже в цирке, а там вообще-то выступают клоуны.