– Все нормально, – проорал тот в ответ. – Вон за тем поворотом будет баран, там еще кое-кто, и все. Недолго уже.
На углу Ричмонд и Квинсбридж-роуд Чарли, сопровождаемый толпой, повстречал парня с ухмыляющейся лошадиной головой на плечах и женщину с окровавленной головой медведя, и все трое поплясали под хаотически смешавшуюся музыку.
Това старалась держаться как можно ближе. Скоро она заметила, что команда сопровождения получила по радио какую-то инструкцию. Слаженно, точно по команде, они все разом переключились в другой режим. Остановили Чарли, громко заговорили и выключили музыку.
– Ладно, ребята, – сказал их главный. – Время, леди и джентльмены, время позднее. – Со всех сторон недовольно забормотали. – Знаю, знаю. Пожелайте свинке спокойной ночи. Нет, в гонца стрелять не нужно. Его Свинство устали. Давайте скажем друг другу до свидания.
И он поцеловал мокрую щеку свиной головы, скорчил гримасу и ухмыльнулся. Люди сначала требовали еще песню, на посошок, но потом начали постепенно расходиться: возвращаясь туда, откуда пришли, люди искали других животных, чтобы продолжать ночное веселье в их компании.
– Теперь уже недолго, – сказал главный. – Один сек, и за ним приедут. А ты, говоришь, с ним?
Това кивнула.
Он повернулся к Чарли.
– Ей можно поехать?
Чарли свинокивнул.
В фургоне они сидели в непривычной для них неловкости. Чарли то и дело трогал себя за голову. Това смеялась. Рядом члены команды сопровождения заполняли какие-то бумажки.
– Ну, ты и чокнутый, – сказала Това. Из глубин головы донесся ответ Чарли, но она не смогла разобрать ни слова. – Фу-у, какая мерзость! – И она расплылась в улыбке, глядя на него.
На этот раз ответ был ей понятен.
– Было здорово.
Лаборатория находилась в полуподвальном этаже больницы Сент-Мари в Шордиче. Внутрь их провел санитар. Шел уже десятый час вечера, кафе и цветочный магазин давно закрылись, но в коридорах было еще полно пациентов и персонала. На них все пялились. Кое-кто даже заулюлюкал. Один малыш в больничном халате взвизгнул от восторга. Чарли тоже приглушено взвизгнул в ответ, и малыш с матерью засмеялись.
– Мистер Свин. – Врачиха – шикарная тетка лет на тридцать старше Чарли с Товой – вышла из кабинета внезапно и заговорила отрывисто, с заученной сердечностью. – Я доктор Аллен, – привычной скороговоркой выпалила она. – Входите.
Двое врачей помоложе ждали у двери холодильной камеры с армированным окном.
– К вам всех зверей привозят? – спросила Това.
– Нет, конечно, – сказала доктор Аллен. – Их распределяют по районам. У нас только вот этот парень и мистер Яг. Который, кстати, уже ушел домой, мокрый до нитки, но вполне довольный.
– Ягуар? – переспросила Това.
– А ты не знала? Он в нашем карнавале новичок, но, я бы сказала, публике он пришелся по вкусу. – Аллен похлопала свиную голову ладонью. – Ну, как ты там?
– Хорошо, – отозвался из головы Чарли. И поднял оба больших пальца.
– А как тебя величать, когда подойдет к концу твое пребывание в качестве мистера Свина?
– Чарли Джонс, – крикнул он.
– Вот и отличненько. Тут всех дел на пару минут, а потом пойдешь себе спокойно домой. Хотя нет, сначала парни из новостей накинутся на тебя с вопросами. Брезгливая? – бросила Аллен Тове. – Если нет, то можешь остаться.
Доктор выложила на столик сбоку какие-то инструменты.
– Так, сейчас мы ее с тебя снимем, – сказала она.
– А у кого дельфин? – спросила Това.
– В Центральной больнице, кажется. А что? – Когда Това не ответила, она сказала: – Не волнуйся, мы все нормально сделаем. Возьми ее, пожалуйста, за уши, Дерек. – Один из ее ассистентов шагнул вперед. Вместе с Аллен они уцепились за мясо. – Опаньки.
И они дружно дернули. Раздался громкий чавкающий звук.
– Ты точно в порядке? – спросила Аллен у Товы.
– Погодите, – попросил Чарли, чей голос был едва различим из-за мяса. Он поерзал на стуле и добавил еще что-то неразборчивое. Голову вернули на место.
– Ладно, давайте, – сказал Чарли. Доктора опять приподняли голову на несколько сантиметров. – Ай, – сказал он. – Ой.
Когда голову опустили на место во второй раз, Аллен сунула руку в пасть и ощупала лицо Чарли.
– Что, больно?
– Подбородок, немного, – ответил Чарли. У Аллен окаменело лицо. Она взяла со столика инструмент, похожий на садовый секатор.
– А теперь не двигайся. – Она вставила секатор в уголок пасти и сделала надрез, отчего предсмертная ухмылка животного стала еще шире. Пальцами раздвинув надрез, она заглянула внутрь.
– Ох ты черт, – пробормотала она и стала резать снова. – Дерек, держи вот здесь. Салли, спринцовку, пожалуйста. Ты только не волнуйся, – это уже Чарли.
– Что там? – спросила Това.
Чарли что-то мычал.
Коллеги вложили в руку Аллен что-то похожее на кухонную спринцовку, которую она тут же сунула свинье в пасть.
– А теперь закрой рот и зажмурься, хорошо, Чарли? Будет немного холодно.
– В чем дело? – снова спросила Това. Через свиную пасть ей было слышно, как мычит Чарли.
– Знаю, знаю, – сказала Аллен. – Дерек, резко, на счет три. – Она брызнула, надрезала, стала считать.
Доктора дернули. Свиная голова медленно поднялась над плечами Чарли, открыв белесое лицо. Он моргал, выгоняя из глаз слизь.
На подбородке у него была кровь. Кожа щек сморщилась от сырости, с нее текло. Все лицо покрывали какие-то вздутия, вроде сыпи. Това невольно прикрыла рот ладонью. Чарли моргал.
– Ну вот, мистер Джонс, – сказала Аллен.
Това заглянула в свиную голову.
– Ой, что это за мерзость такая? – вырвалось у нее.
Из слоя красного мяса, выстилавшего череп изнутри наподобие подкладки, высовывались крохотные черные червячки. Их были тысячи. Они судорожно извивались. Их рты-присоски настойчиво хватали пустоту.
– Спокойно, мистер Джонс, – сказала Аллен, когда Чарли завизжал, тоже уставившись на мясо.
Това с трудом подавила позыв к рвоте. С губ Чарли стекало что-то густое и липкое – то ли какие-то выделения свиньи, то ли его собственная слюна, непонятно.
– Паниковать абсолютно не из-за чего, – заверила доктор Аллен. Слова торопливо срывались с ее губ. Подхватив голову свиньи, зиявшую разрезом, сквозь который были видны копошившиеся внутри черви, она передала ее коллегам.
Това увидела волочащиеся за языком волокна. Кровь на свиных зубах.
– Что вы будете с ней делать? – крикнула она.
– Проведем тесты, – ответила Аллен. – Не могли бы вы вести себя потише? Я разговариваю с мистером Джонсом. Мистер Джонс, очевидно, с этой головой что-то пошло не так, но вы можете быть уверены, что это не грозит вам ничем серьезным. Я, конечно, понимаю, что все это очень неприятно…
На подбородке Чарли краснела маленькая ранка, окруженная шишечками, похожими на пустулы. Он, тяжело дыша, осторожно ощупывал их кончиками пальцев.
– Давайте мы вас умоем, – продолжала Аллен. – Надо сказать, это большая редкость, что процесс разложения начался так скоро. – Она повела его к раковине на высокой ножке. – Вот, помойтесь хорошенько, – сказала она ему. – С мылом, а когда закончите, обработайте подбородок вот этим гелем, а я пока расскажу вам, что мы с вами сделаем. Главное, не волнуйтесь. Я назначу вам очень простое и недлительное лечение. Как я уже говорила, ни у кого не было ни малейших поводов предполагать, что нечто подобное может случиться так скоро.
– Да кому сейчас какая, на фиг, разница? – выкрикнула Това.
Доктор Аллен повернулась к ней и рявкнула, чтобы она заткнулась, и Това, которая совсем не ожидала такой реакции, действительно притихла.
Год выдался нехороший. Позже Чарли и Това узнали, что в ту ночь было еще четыре подобных случая. Пострадали носители голов крокодила, коровы, гориллы и одного из двух гиппопотамов. Все четыре черепа – а в последнем случае только передняя часть – оказались заражены черными кровососущими организмами, похожими на червей.
В других случаях участники праздника носили на себе головы дольше, чем предписывал сценарий. Но Чарли, как все считали, повезло. Его команда проявила осторожность.
Всех пострадавших определили под присмотр доктора Аллен и ее коллег.
– Да все в порядке, – сказал Чарли. После праздника прошло уже три дня, и они с Товой зашли пообедать в «Пицца Экспресс» рядом с его домом. В ожидании заказа он катал шарики из мякиша чесночного хлеба. – Просто она любит повыпендриваться, вот и все. Но другие двое сказали мне, что если кто и разбирается в подобных вещах, так это она.
– Откуда тебе знать, что они не врут? – спросила Това. – Что там с тобой делают? Выглядишь ты паршиво, приятель.
Вокруг глаз Чарли залегли складки, сгустились тени. Кожа была нездоровой, раздраженной. Никаких отверстий там, где сквозь нее проникали крохотные щупальца, не осталось, даже почти все корочки сошли, но у его лица в целом был такой вид, словно его кожа вдруг стала ему на несколько размеров больше и повисла на нем мешком. Он часто моргал, казался рассеянным. Лицо болело.
– Мне дали таблетки, сказали принимать месяц. – Он отвел взгляд. – Я хожу туда каждый день, мы все ходим…
– Правда?
– Да, нам так велели. Она взвешивает меня, спрашивает, что я ем. А еще, мне кажется, они экспериментируют с головами, потому что их держат во льду. Нас всех просили рассказать о том, что мы чувствовали.
– Они что… Чарли, они заставляли тебя снова надевать эту штуку?
– Что значит – заставляли? Ничего они не могут заставить меня сделать.
– Ну, все-таки?
– Проводятся тесты, – сказал он. – Исследования…
– Да ты хотя бы знаешь, как это дико – то, что ты говоришь? – перебила его Това и, не дав ему ответить, продолжила: – А другие головы ты тоже наденешь?
– Нет. – Он почти кричал. – Господи, ты что, чокнулась?
– Скажи прямо: мне есть о чем беспокоиться? – спросила наконец Това.
– Нет. Не о чем. Ты смотрела про это в Интернете?