ложил его на ночной столик и объявил, что при первом же слове, которое будет ему сказано о переезде куда бы то ни было - в другую ли комнату или в другую гостиницу, - он размозжит череп всякому, кто будет иметь неосторожность вмешаться в его дела. Поэтому, сударь, с тех самых пор никто, кроме его слуги, и не входит к нему.
- Так Мушкетон здесь?
- Да, сударь, через пять дней после своего отъезда он вернулся, и тоже очень не в духе. По-видимому, и у него тоже были какие-то неприятности в дороге. К несчастью, он более расторопен, чем его господин, и ради него переворачивает всё вверх дном: решив, что ему могут отказать в том, что он попросит, он берёт всё, что нужно, без спросу.
- Да, - отозвался д’Артаньян, - я всегда замечал в Мушкетоне редкую преданность и редкую понятливость.
- Вполне возможно, сударь, но случись мне хотя бы четыре раза в году столкнуться с подобной преданностью и понятливостью - и я разорён дотла.
- Нет, это не так, потому что Портос вам заплатит.
- Гм… - недоверчиво произнёс трактирщик.
- Он пользуется благосклонностью одной очень знатной дамы, и она не оставит его в затруднительном положении из-за такой безделицы, какую он должен вам.
- Если бы я осмелился сказать, что я думаю…
- Что вы думаете?
- Скажу больше - что знаю…
- Что знаете?
- Даже больше - в чём уверен…
- В чём же вы уверены? Расскажите.
- Я сказал бы вам, что знаю, кто эта знатная дама.
- Вы?
- Да, я.
- Каким же образом вы узнали это?
- О сударь, если бы я мог положиться на вашу скромность…
- Говорите. Даю вам честное слово дворянина, что вы не раскаетесь в своём доверии.
- Так вот, сударь, как вы понимаете, беспокойство заставляет делать многое.
- И что же вы сделали?
- О, ничего такого, что превышало бы права кредитора.
- Итак?
- Господин Портос передал нам письмецо для этой герцогини и приказал отправить его по почте. В то время слуга его ещё не приезжал. Принимая во внимание, что он не мог выйти из комнаты, ему поневоле пришлось дать это поручение нам…
- Дальше.
- Вместо того чтобы отправить письмо по почте, что никогда не бывает вполне надёжно, я воспользовался тем, что один из наших людей должен был ехать в Париж, и приказал ему лично вручить письмо этой герцогине. Ведь это и значило исполнить желание господина Портоса, который так сильно беспокоился об этом письме, не так ли?
- Приблизительно так.
- Так вот, сударь, известно ли вам, кто такая эта знатная дама?
- Нет, я слыхал о ней от Портоса, вот и всё.
- Известно ли вам, кто такая эта мнимая герцогиня?
- Повторяю вам, что я не знаю её.
- Это старая прокурорша из Шатле, сударь, госпожа Кокнар, которой по меньшей мере пятьдесят лет и которая ещё корчит из себя ревнивицу. Мне и то показалось странно: знатная особа - и живёт на Медвежьей улице!
- Почему вы знаете всё это?
- Да потому, что, получив письмо, она очень рассердилась и сказала, что господин Портос - ветреник и что он, наверное, получил удар шпагой из-за какой-нибудь женщины.
- Так он получил удар шпагой?
- О господи, что это я сказал?
- Вы сказали, что Портос получил удар шпагой.
- Так-то так, но ведь он строго-настрого запретил мне рассказывать об этом!
- Почему же?
- Почему! Да потому, сударь, что он хвалился проткнуть насквозь незнакомца, того самого, с которым он ссорился, когда вы уезжали, а вышло наоборот - этот незнакомец уложил его, несмотря на всё его бахвальство. И вот господин Портос, человек очень гордый со всеми, кроме этой герцогини, которую он хотел разжалобить рассказом о своём приключении, никому не хочет признаться в том, что получил удар шпагой.
- Так, значит, этот удар шпагой и держит его в постели?
- Да, и славный удар, могу уверить! Должно быть, у вашего приятеля душа гвоздями прибита к телу.
- Так вы были при этом?
- Я из любопытства пошёл вслед за ними и видел поединок, но так, что дерущиеся меня не видели.
- И как же было дело?
- О, дело длилось недолго, могу вас уверить! Они стали в позицию. Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Портос собрался парировать, у него в груди уже сидело три дюйма железа. Он упал на спину. Незнакомец сейчас же приставил ему к груди остриё шпаги, и господин Портос, видя, что он всецело во власти противника, признал себя побеждённым. После чего незнакомец спросил, как его имя, и, узнав, что его зовут Портос, а не д’Артаньян, предложил ему опереться на его руку, довёл до гостиницы, вскочил на лошадь и исчез.
- Так, значит, этот незнакомец искал ссоры с д'Артаньяном?
- Кажется, да.
- И вы не знаете, что с ним было дальше?
- Нет. Я никогда не видал его ни до этого, ни потом.
- Отлично. Я узнал всё, что мне было нужно. Итак, вы говорите, что комната Портоса находится на втором этаже, номер первый?
- Да, сударь, лучшая комната в гостинице, комната, которую я уже десять раз мог бы сдать.
- Полно, успокойтесь, - сказал со смехом д'Артаньян, - Портос заплатит вам деньгами герцогини Кокнар.
- О сударь, пусть она будет кем угодно - прокуроршей или герцогиней, - лишь бы она развязала свой кошелёк! Но нет, она самым решительным образом объявила, что требования господина Портоса и его измены надоели ей и что она не пошлёт ему ни одного су.
- И вы передали её ответ вашему постояльцу?
- Ну нет, мы воздержались от этого: ведь тогда он догадался бы, каким образом мы выполнили его поручение.
- Так, значит, он всё ещё ждёт этих денег?
- Вот в том-то и дело, что ждёт! Только вчера он написал ей вторично, но на этот раз письмо отправил по почте его слуга.
- Так вы говорите, что прокурорша, стара и некрасива?
- По меньшей мере пятьдесят лет, сударь, и совсем не хороша собой, судя по тому, что сказал Пато.
- В таком случае, будьте покойны, в конце концов она смягчится. К тому же Портос не мог задолжать вам так уж много.
- Как это не мог? Пистолей двадцать, не считая лекаря. Ого! Он ни в чём себе не отказывает - сразу видно, что привык широко жить
- Ну, если его покинет любовница, у него найдутся друзья, могу в этом поручиться. Так что, любезный хозяин, не тревожьтесь и продолжайте относиться к нему с тем вниманием, какого требует его положение.
- Сударь, вы обещали не упоминать о прокурорше и ни слова не говорить о ране.
- Можете не напоминать мне об этом, я дал вам слово.
- Ведь он убьёт меня, если узнает!
- Не бойтесь, он не так страшен на деле, как кажется.
С этими словами д'Артаньян стал подниматься по лестнице, оставив своего хозяина несколько успокоенным относительно двух вещей, которыми он, видимо, очень дорожил: кошелька и жизни.
Наверху, на двери, наиболее заметной во всём коридоре, была выведена чёрными чернилами гигантская цифра «1»; д'Артаньян постучался и на предложение идти своей дорогой, последовавшее изнутри, вошёл в комнату.
Портос лежал в постели и играл в ландскнехт с Мушкетоном, чтобы набить руку, между тем как вертел с нанизанной на него куропаткой крутился над очагом, а в обоих углах большого камина кипели на двух жаровнях две кастрюли, откуда доносился смешанный запах фрикасе из кроликов и рыбы под винным соусом, приятно ласкавший обоняние. Вся конторка и вся мраморная доска комода была заставлена пустыми бутылками.
Увидев друга, Портос вскрикнул от радости, а Мушкетон, почтительно встав, уступил место д'Артаньяну и пошёл взглянуть на кастрюли, которые, видимо, находились под его особым наблюдением.
- Ах, чёрт возьми, это вы! - сказал Портос д'Артаньяну. - Добро пожаловать! Прошу прощения за то, что я не встаю… Кстати, - добавил он, глядя на д'Артаньяна с лёгким беспокойством, - вам известно, что со мной случилось?
- Нет.
- Хозяин ничего не говорил вам?
- Я спросил у него, где вы, и сейчас же прошёл наверх.
Портос, видимо, вздохнул свободнее.
- А что же это с вами случилось, любезный Портос? - спросил д'Артаньян.
- Да то, что, нападая на моего противника, которого я уже успел угостить тремя ударами шпагой, и собираясь покончить с ним четвёртым, я споткнулся о камень и вывихнул себе колено.
- Да что вы?
- Клянусь честью! И к счастью для этого бездельника, не то я прикончил бы его на месте, ручаюсь за это!
- А куда он девался?
- Не знаю, право. Он получил хорошую порцию и уехал, не прося сдачи… Ну, а вы, милый д'Артаньян, что же было с вами?
- Так, значит, этот вывих, - продолжал д'Артаньян, - и удерживает вас в постели, любезный Портос?
- Представьте себе, такая безделица! Впрочем, через несколько дней я буду уже на ногах.
- Но почему же вы не велели перевезти себя в Париж? Ведь вам здесь, должно быть, отчаянно скучно?
- Именно это я и собирался сделать, но я должен кое в чём вам признаться, любезный друг.
- В чём же?
- А вот в чём. Так как я действительно отчаянно скучал здесь, как вы сказали сами, и так как у меня были в кармане полученные от вас семьдесят пять пистолей, я, чтобы развлечься, попросил подняться ко мне одного дворянина, остановившегося здесь проездом, и предложил ему партию в кости. Он согласился, и вот мои семьдесят пять пистолей перешли из моего кармана в его карман, не говоря о лошади, которую он увёл в придачу… Ну, а как вы, любезный д'Артаньян?
- Что делать, любезный Портос, нельзя во всём иметь удачу, - сказал д'Артаньян. - Знаете пословицу: «Кому не везёт в игре, тому везёт в любви». Вам слишком везёт в любви, чтобы игра не мстила вам за это. Но что вам до превратностей судьбы! Разве у вас, негодный вы счастливчик, разве у вас нет вашей герцогини, которая, конечно, не замедлит прийти вам на помощь?
- Вот именно потому, что я такой неудачный игрок, - ответил Портос с самым непринуждённым видом, - я и написал ей, чтобы она прислала мне луидоров пятьдесят, которые совершенно необходимы в моём теперешнем положении.