| "You have one at heart, Aramis, one deeper and more painful-a wound made by a woman." | - У вас сердечная рана, Арамис, более мучительная, более кровавая рана, которую нанесла женщина. |
| The eye of Aramis kindled in spite of himself. | Взгляд Арамиса невольно заблистал. |
| "Ah," said he, dissembling his emotion under a feigned carelessness, "do not talk of such things, and suffer love pains? VANITAS VANITATUM! | - Полноте, - сказал он, скрывая волнение под маской небрежности, - стоит ли говорить об этих вещах! Чтобы я стал страдать от любовных огорчений? Vanitas vanitatum! |
| According to your idea, then, my brain is turned. | Что же я, по-вашему, сошел с ума? |
| And for whom-for some GRISETTE, some chambermaid with whom I have trifled in some garrison? Fie!" | И из-за кого же? Из-за какой-нибудь гризетки или горничной, за которой я волочился, когда был в гарнизоне... Какая гадость! |
| "Pardon, my dear Aramis, but I thought you carried your eyes higher." | - Простите, милый Арамис, но мне казалось, что вы метили выше. |
| "Higher? | - Выше! |
| And who am I, to nourish such ambition? | А кто я такой, чтобы иметь подобное честолюбие? |
| A poor Musketeer, a beggar, an unknown-who hates slavery, and finds himself ill-placed in the world." | Бедный мушкетер, нищий и незаметный, человек, который ненавидит зависимость и чувствует себя в свете не на своем месте! |
| "Aramis, Aramis!" cried d'Artagnan, looking at his friend with an air of doubt. | -Арамис, Арамис!- вскричал д'Артаньян, недоверчиво глядя на друга. |
| "Dust I am, and to dust I return. | - Прах есмь и возвращаюсь в прах. |
| Life is full of humiliations and sorrows," continued he, becoming still more melancholy; "all the ties which attach him to life break in the hand of man, particularly the golden ties. | Жизнь полна унижений и горестей, - продолжал Арамис, мрачнея. - Все нити, привязывающие ее к счастью, одна за другой рвутся в руке человека, и прежде всего нити золотые. |
| Oh, my dear d'Artagnan," resumed Aramis, giving to his voice a slight tone of bitterness, "trust me! | О милый д'Артаньян, - сказал Арамис с легкой горечью в голосе, - послушайте меня: скрывайте свои раны, когда они у вас будут! |
| Conceal your wounds when you have any; silence is the last joy of the unhappy. | Молчание - это последняя радость несчастных; не выдавайте никому своей скорби. |
| Beware of giving anyone the clue to your griefs; the curious suck our tears as flies suck the blood of a wounded hart." | Любопытные пьют наши слезы, как мухи пьют кровь раненой лани. |
| "Alas, my dear Aramis," said d'Artagnan, in his turn heaving a profound sigh, "that is my story you are relating!" | - Увы, милый Арамис, - сказал д'Артаньян, в свою очередь испуская глубокий вздох, - ведь вы рассказываете мне мою собственную историю. |
| "How?" | - Как! |
| "Yes; a woman whom I love, whom I adore, has just been torn from me by force. | - Да! У меня только что похитили женщину, которую я любил, которую обожал. |
| I do not know where she is or whither they have conducted her. She is perhaps a prisoner; she is perhaps dead!" | Я не знаю, где она, куда ее увезли: быть может -она в тюрьме, быть может - она мертва. |
| "Yes, but you have at least this consolation, that you can say to yourself she has not quit you voluntarily, that if you learn no news of her, it is because all communication with you is interdicted; while I-" | - Но у вас есть хоть то утешение, что она покинула вас против воли, вы знаете, что если от нее нет известий, то это потому, что ей запрещена связь с вами, тогда как... |
| "Well?" | - Тогда как?.. |
| "Nothing," replied Aramis, "nothing." | - Нет, ничего, - сказал Арамис. - Ничего... |
| "So you renounce the world, then, forever; that is a settled thing-a resolution registered!" | - Итак, вы навсегда отказываетесь от мира, это решено окончательно и бесповоротно? |
| "Forever! | - Навсегда. |
| You are my friend today; tomorrow you will be no more to me than a shadow, or rather, even, you will no longer exist. | Сегодня вы еще мой друг, завтра вы будете лишь призраком или совсем перестанете существовать для меня. |
| As for the world, it is a sepulcher and nothing else." | Мир - это склеп, и ничего больше. |
| "The devil! | - Черт возьми! |
| All this is very sad which you tell me." | Как грустно все, что вы говорите! |
| "What will you? | - Что делать! |
| My vocation commands me; it carries me away." | Мое призвание влечет меня, оно уносит меня ввысь. |
| D'Artagnan smiled, but made no answer. | Д'Артаньян улыбнулся и ничего не ответил. |
| Aramis continued, "And yet, while I do belong to the earth, I wish to speak of you-of our friends." | - И тем не менее, - продолжал Арамис, - пока я еще на земле, мне хотелось бы поговорить с вами о вас, о наших друзьях. |
| "And on my part," said d'Artagnan, "I wished to speak of you, but I find you so completely detached from everything! | - А мне, - ответил д'Артаньян, - хотелось бы поговорить с вами о вас самих, но вы уже так далеки от всего. |
| To love you cry, 'Fie! Friends are shadows! The world is a sepulcher!'" | Любовь вызывает у вас презрение, друзья для вас призраки, мир - склеп... |
| "Alas, you will find it so yourself," said Aramis, with a sigh. | - Увы! В этом вы убедитесь сами, - сказал со вздохом Арамис. |
| "Well, then, let us say no more about it," said d'Artagnan; "and let us burn this letter, which, no doubt, announces to you some fresh infidelity of your GRISETTE or your chambermaid." | - Итак, оставим этот разговор и давайте сожжем письмо, которое, по всей вероятности, сообщает вам о новой измене вашей гризетки или горничной. |
| "What letter?" cried Aramis, eagerly. | - Какое письмо? - с живостью спросил Арамис. |
| "A letter which was sent to your abode in your absence, and which was given to me for you." | - Письмо, которое пришло к вам в ваше отсутствие и которое мне передали для вас. |
| "But from whom is that letter?" | - От кого же оно? |
| "Oh, from some heartbroken waiting woman, some desponding GRISETTE; from Madame de Chevreuse's chambermaid, perhaps, who was obliged to return to Tours with her mistress, and who, in order to appear smart and attractive, stole some perfumed paper, and sealed her letter with a duchess's coronet." | - Не знаю. От какой-нибудь заплаканной служанки или безутешной гризетки... быть может, от горничной госпожи де Шеврез, которой пришлось вернуться в Тур вместе со своей госпожой и которая для пущей важности взяла надушенную бумагу и запечатала свое письмо, печатью с герцогской короной. |
| "What do you say?" | - Что такое вы говорите? |
| "Hold! | - Подумать только! |
| I must have lost it," said the young man maliciously, pretending to search for it. |