| He was the friend of the king, who honored highly, as everyone knows, the memory of his father, Henry IV. | Он был другом короля, как всем известно -глубоко чтившего память своего отца, Генриха IV. |
| The father of M. de Treville had served him so faithfully in his wars against the league that in default of money-a thing to which the Bearnais was accustomed all his life, and who constantly paid his debts with that of which he never stood in need of borrowing, that is to say, with ready wit-in default of money, we repeat, he authorized him, after the reduction of Paris, to assume for his arms a golden lion passant upon gules, with the motto FIDELIS ET FORTIS. | Отец г-на де Тревиля так преданно служил ему в войнах против Лиги, что за недостатком наличных денег, - а наличных денег всю жизнь не хватало беарнцу, который все долги свои оплачивал остротами, единственным, чего ему не приходилось занимать, - что за недостатком наличных денег, как мы уже говорили, король разрешил ему после взятия Парижа включить в свой герб льва на червленом поле с девизом: Fidelis et fortis. |
| This was a great matter in the way of honor, but very little in the way of wealth; so that when the illustrious companion of the great Henry died, the only inheritance he was able to leave his son was his sword and his motto. | То была большая честь, но малая прибыль. И, умирая, главный соратник великого Г енриха оставил в наследство сыну всего только шпагу свою и девиз. |
| Thanks to this double gift and the spotless name that accompanied it, M. de Treville was admitted into the household of the young prince where he made such good use of his sword, and was so faithful to his motto, that Louis XIII, one of the good blades of his kingdom, was accustomed to say that if he had a friend who was about to fight, he would advise him to choose as a second, himself first, and Treville next-or even, perhaps, before himself. | Благодаря этому наследству и своему незапятнанному имени г-н де Тревиль был принят ко двору молодого принца, где он так доблестно служил своей шпагой и был так верен унаследованному девизу, что Людовик XIII, один из лучших фехтовальщиков королевства, обычно говорил, что, если бы кто-нибудь из его друзей собрался драться на дуэли, он посоветовал бы ему пригласить в секунданты первым его самого, а вторым - г-на де Тревиля, которому, пожалуй, даже следовало бы отдать предпочтение. |
| Thus Louis XIII had a real liking for Treville-a royal liking, a self-interested liking, it is true, but still a liking. | Людовик XIII питал настоящую привязанность к де Тревилю - правда, привязанность королевскую, эгоистичсскую, но все же привязанность. |
| At that unhappy period it was an important consideration to be surrounded by such men as Treville. | Дело в том, что в эти трудные времена высокопоставленные лица вообще стремились окружить себя людьми такого склада, как де Тревиль. |
| Many might take for their device the epithet STRONG, which formed the second part of his motto, but very few gentlemen could lay claim to the FAITHFUL, which constituted the first. | Много нашлось бы таких, которые могли считать своим девизом слово "сильный" - вторую часть надписи в гербе де Тревилей, но мало кто из дворян мог претендовать на эпитет "верный", составлявший первую часть этой надписи. |
| Treville was one of these latter. | Тревильэто право имел. |
| His was one of those rare organizations, endowed with an obedient intelligence like that of the dog; with a blind valor, a quick eye, and a prompt hand; to whom sight appeared only to be given to see if the king were dissatisfied with anyone, and the hand to strike this displeasing personage, whether a Besme, a Maurevers, a Poltiot de Mere, or a Vitry. | Он был один из тех редких людей, что умеют повиноваться слепо и без рассуждений, как верные псы, отличаясь сообразительностью и крепкой хваткой. Глаза служили ему для того, чтобы улавливать, кг гневается ли на кого-нибудь король, а рука - чтобы разить виновника: какого-нибудь Бема или Моревера, Польтро, де Мере или Витри. |
| In short, up to this period nothing had been wanting to Treville but opportunity; but he was ever on the watch for it, and he faithfully promised himself that he would not fail to seize it by its three hairs whenever it came within reach of his hand. | Тревилю до сих пор недоставало только случая, чтобы проявить себя, но он выжидал его, чтобы ухватить за вихор, лишь только случаи подвернется. |
| At last Louis XIII made Treville the captain of his Musketeers, who were to Louis XIII in devotedness, or rather in fanaticism, what his Ordinaries had been to Henry III, and his Scotch Guard to Louis XI. | Недаром Людовик XIII и назначил де Тревилякапитаном своих мушкетеров, игравших для него ту же роль, что ординарная стража для Генриха III и шотландская гвардия для Людовика XI. |
| On his part, the cardinal was not behind the king in this respect. | Кардинал, со своей стороны, в этом отношении не уступал королю. |
| When he saw the formidable and chosen body with which Louis XIII had surrounded himself, this second, or rather this first king of France, became desirous that he, too, should have his guard. | Увидев, какой грозной когортой избранных окружил себя Людовик XIII,этот второй или, правильнее, первыйвластитель Франции также пожелал иметь свою гвардию. |
| He had his Musketeers therefore, as Louis XIII had his, and these two powerful rivals vied with each other in procuring, not only from all the provinces of France, but even from all foreign states, the most celebrated swordsmen. | Поэтому он обзавелся собственными мушкетерами, как Людовик XIII обзавелся своими, и можно было наблюдать, как эти два властелина-соперника отбирали для себя во всех французских областях и даже в иностранных государствах людей, прославившихся своими ратными подвигами. |
| It was not uncommon for Richelieu and Louis XIII to dispute over their evening game of chess upon the merits of their servants. | Случалось нередко, что Ришелье и Людовик XIII по вечерам за партией в шахматы спорили о достоинствах своих воинов. |
| Each boasted the bearing and the courage of his own people. | Каждый из них хвалился выправкой и смелостью последних и, на словах осуждая стычки и дуэли, втихомолку подбивал своих телохранителей к дракам. |
| While exclaiming loudly against duels and brawls, they excited them secretly to quarrel, deriving an immoderate satisfaction or genuine regret from the success or defeat of their own combatants. | Победа или поражение их мушкетеров доставляли им непомерную радость или подлинное огорчение. |
| We learn this from the memoirs of a man who was concerned in some few of these defeats and in many of these victories. | Так, по крайней мере, повествует в своих мемуарах человек, бывший участником большого числа этих побед и некоторых поражений. |
| Treville had grasped the weak side of his master; and it was to this address that he owed the long and constant favor of a king who has not left the reputation behind him of being very faithful in his friendships. | Тревиль угадал слабую струнку своего повелителя и этому был обязан неизменным, длительным расположением короля, который не прославился постоянством в дружбе. |
| He paraded his Musketeers before the Cardinal Armand Duplessis with an insolent air which made the gray moustache of his Eminence curl with ire. | Вызывающий вид, с которым он проводил парадным маршем своих мушкетеров перед кардиналом Арманом дю Плесси Ришелье, заставлял в гневе щетиниться седые усы его высокопреосвященства. |
| Treville understood admirably the war method of that period, in which he who could not live at the expense of the enemy must live at the expense of his compatriots. His soldiers formed a legion of devil-may-care fellows, perfectly undisciplined toward all but himself. | Тревиль до тонкости владел искусством войны того времени, когда приходилось жить либо за счет врага, либо за счет своих соотечественников; солдаты его составляли легион сорвиголов, повиновавшихся только ему одному. |
| Loose, half-drunk, imposing, the king's Musketeers, or rather M. de Treville's, spread themselves about in the cabarets, in the public walks, and the public sports, shouting, twisting their mustaches, clanking their swords, and taking great pleasure in annoying the Guards of the cardinal whenever they could fall in with them; then drawing in the open streets, as if it were the best of all possible sports; sometimes killed, but sure in that case to be both wept and avenged; often killing others, but then certain of not rotting in prison, M. de Treville being there to claim them. | Небрежно одетые, подвыпившие, исцарапанные, мушкетеры короля или, вернее, мушкетеры г-на де Тревиля шатались по кабакам, по увеселительным местам и пирушкам, орали, покручивая усы, бряцая шпагами и с наслаждением задирая телохранителей кардинала, когда те встречались им на дороге. Затем из ножен с тысячью прибауток выхватывалась шпага. Случалось, их убивали, и они падали, убежденные, что будут оплаканы и отомщены; чаще же случалось, что убивали они, уверенные, что им не дадут сгнить в тюрьме: г-н де Тревиль, разумеется, вызволит их. |