– Там есть еще на одну тарелку, – сказал Мика.
– Знаю. Я тоже об этом думаю.
– Оставим Дане?
– Нет уж. Она съела последнюю порцию в прошлый раз.
– Помню. Но я уже объелся, больше ни кусочка не влезет.
Мы немного походили, наконец Мика повернулся ко мне и сказал:
– Может, разделим? Тебе половину и мне половину?
– Давай.
Отец тоже любил сладкое. У него всегда был запас «Орео», который он, зная о нашем пристрастии, прятал у себя в кабинете. Как следует поискав, мы обычно через несколько минут находили спрятанное и брали каждый по одной-две штучки, чтобы отец не заметил пропажи. Так повторялось еще пару раз, и каждый раз мы расправляли пачку, чтобы она выглядела так, будто ее не трогали. К возвращению отца в ней оставалась лишь пара раскрошенных печений.
Взяв опустевшую пачку, отец расширенными глазами смотрел на крошки.
– Стервятники! Мои дети – самые настоящие стервятники! – ища ключи, кричал он. Сев в машину, он ехал в магазин за «Орео». И потом весь вечер сердито смотрел на нас из своего кабинета.
На следующий день поиски печенья начинались заново. Найдя его, мы вновь непроизвольно съедали почти все, оставив лишь пару штучек.
– Стервятники! Стая проклятых стервятников! – опять кричал отец.
Глава 10
31 января,
Раротонга, Острова Кука
В наше последнее утро на острове Пасхи мы проснулись и позавтракали еще до восхода солнца. Ранние подъемы стали в путешествии обычным делом: мы завтракали в полседьмого и к восьми утра приходили в холл, чтобы поехать на осмотр очередной достопримечательности. А чтобы достичь этой достопримечательности, требовалось несколько часов – ну еще бы: почти девяносто человек и двести сумок багажа! Мы больше походили на медлительный караван. Как правило, самолет вылетал около десяти утра; к этому времени мы были на ногах почти пять часов и ничего уже не хотели.
За семь дней ранние подъемы, поздние ужины, долгие осмотры достопримечательностей и длительные поездки сделали свое дело: к концу визита на остров Пасхи почти все вымотались. А ведь это было лишь третье место нашего путешествия!
Перелет на Раротонгу, главный из южнотихоокеанских островов, известных как Острова Кука, занял семь часов. По графику никаких туров запланировано не было, и мы провели остаток дня кто как хотел, а наутро планировали отбыть в Австралию. В Раротонге мы остановились лишь для того, чтобы разбить четырнадцатичасовой перелет с острова Пасхи до Айерс-Рок.
Здесь было влажно и гораздо теплее, чем на острове Пасхи. Типичный островной день: небо затянуто плотными кучевыми облаками, предвещающими послеобеденный дождь, и постоянно дует легкий бриз. Красивый остров: главная дорога идет вдоль побережья, в центре вонзаются в облака зеленые горы. Как и остров Пасхи, Раротонгу изначально заселили полинезийцы; она стала известной благодаря принудительной высадке мятежниками капитана Блая и его сторонников с «Баунти» в конце восемнадцатого века.
После прибытия в отель группа разошлась. Кто-то пошел завтракать, иные решили вздремнуть, некоторые сели на пляже или у бассейна, а несколько человек занялись подводным плаванием. Мы с Микой взяли напрокат мопеды, чтобы осмотреть остров.
Он был около двадцати пяти квадратных миль, и транспорт двигался по левой стороне дороги – как в Англии. Непривычно, зато дороги были почти свободны, и мы ехали быстро, то и дело останавливаясь у обочины, чтобы сделать снимки. Везде, насколько видел глаз, росли пальмы. Может, остров Пасхи тоже выглядел так когда-то? Печально.
Острова Кука славятся черным жемчугом, и мы с Микой купили его для своих жен. За прошлую неделю Мика говорил с Кристиной дважды, а я с Кэт – четырежды. Говорили недолго, всего несколько минут. Жизнь наших жен стала гораздо суматошнее, но ежедневные дела не изменились. Зато мы с Микой столько всего увидели после отъезда, просто удивительно.
В лицо дул свежий ветер, в голове лениво проплывали мысли. Мы с братом оказались предоставлены самим себе и наконец-то могли не следовать графику. Вспомнилось детство. Места, где мы жили. То, что мы делали. Я пытался представить, чем заняты сейчас мои дети и как Кэти смотрится утром в зеркало. Самое замечательное – я ни на миг не задумался о работе. Впервые за несколько лет я наконец-то ощутил себя по-настоящему отдыхающим.
У нас с собой была вода в бутылках, и мы остановились передохнуть на одном из пляжей, усыпанном обломками кораллов. Волны высоко вздымались над рифом и обрушивались на берег. Ни души вокруг, даже жилья не видать. Если бы не слабый шум машин, можно было подумать, что мы одни на необитаемом острове.
Мы долго сидели и смотрели на волны. Океан был бледно-аквамариновым, и отлично просматривалось дно. Мимо плыли стайки ярких рыб. На большинстве южнотихоокеанских островов проживают особые виды фауны, не встречающейся больше нигде – некоторую рыбу можно встретить только на Гавайях или Фиджи; может, и сейчас я вижу рыбок, которых нет больше нигде в мире.
– Вот зачем мы приехали на Раротонгу, – сказал Мика. – Красивые пляжи, чудесная погода, и мы предоставлены сами себе. Лучше и не придумаешь.
– Не сравнить с поездкой к Большому каньону, правда?
– То еще было путешествие, а? – Мика усмехнулся.
– Потрясающее.
– Ужасное, – поправил брат. – Ты просто был слишком маленьким и не запомнил того же, что я. К концу поездки мы окончательно взбесили отца. Он вел машину весь день, потом нам пришлось ночевать прямо в «фольксвагене», потому что мы не могли позволить себе ночевку в отеле. Ты помнишь, что кондиционера в машине не было? И вот мы в середине лета едем через пустыню, солнце бьет в окна и медленно нас поджаривает. Мы жарились днем, жарились ночью и весь день жаловались. И боролись, пока наши тела не становились скользкими от пота. И постоянно верещали. Отец всю дорогу ворчал.
– Чтобы наш отец всего лишь ворчал? – притворно не поверил я. – Мистер Повышенная Боеготовность? Ты явно говоришь о ком-то другом.
Мика рассмеялся.
– Наверное, мы помним эти моменты так отчетливо, потому что он обычно был спокойным. Я едва замечал, что он дома, и вдруг – бум! И вот это уже не наш отец, а воплощенный ужас.
– Помнишь, он повел нас на премьеру «Чужого», когда узнал, что это самый страшный ужастик из всех? А сколько нам было, когда мы посмотрели по телевизору сериал «Участь Салема»? Одиннадцать?
– Около того.
– Ты бы позволил Элли смотреть подобное? Я хочу сказать, через пару лет?
Элли, приемной дочери Мики, было десять.
– Ни за что. Кристина меня убьет. Она не разрешает мне даже приносить ужастики домой.
– Кэти тоже. – Я вздохнул. – Я тебе рассказывал, как взял напрокат «Серебряную пулю» для Майлза?
– Нет. А что это?
– Фильм про оборотней по роману Стивена Кинга. Мне подумалось, что Майлз захочет его посмотреть. Отец нам только такие фильмы и показывал, помнишь? В общем, я разрешил сыну посмотреть.
– И?
– И его несколько месяцев мучили кошмары. Кэти прямо-таки рассвирепела – ты не представляешь, как сильно она разозлилась. До сих пор припоминает мне это, когда я предлагаю принести фильм для Майлза. «Только чтоб у него не было кошмаров, – говорит она. – Иначе сам будешь сидеть с ним по ночам!»
Мика улыбнулся.
– Наши жены и дети не ценят отличные ужастики.
– Жаль. А я всего лишь хотел вместе с сыном посмотреть кино. Это как сходить вместе на рыбалку, в музей или поиграть в мяч.
– Отлично тебя понимаю, братишка, – посочувствовал Мика и обнял меня за плечи. – Надо отдать отцу должное – он научил нас ценить то, что действительно важно в жизни.
По возвращении в гостиницу мы решили заняться подводным плаванием.
Мне доводилось плавать на Карибах и Гавайях, но здешний подводный мир произвел на меня более сильное впечатление. Тысячи ярко-голубых морских звезд, барракуды и разноцветные рифовые рыбки плавали в теплой прозрачной воде. Слабое течение позволяло держаться у поверхности на мелководье, почти не прилагая усилий. Мы не боялись обгореть на солнце – небо затянуло облаками. Мы оставались в воде, даже когда пошел дождь.
Потом мы обедали на открытой террасе гостиницы и решали, как провести остаток дня, раз уж никаких туров не запланировано. Просто пойти в номер казалось пустой тратой времени. Наш официант порекомендовал «обход баров» и сказал, что если мы согласимся, то в восемь часов за нами заедет микроавтобус.
«Обход баров» проходит так: микроавтобус привозит вас в один бар, потом забирает оттуда и везет в другой… и так весь вечер. Пьете вы в баре или нет, совершенно неважно. За последние годы я посетил разные страны и убедился, что пока вы не увидели людей в расслабленном состоянии, занимающимися привычными делами, вы не поняли по-настоящему их страны. Почти все в подобной ситуации вели себя дружелюбно; многим нравилось попрактиковаться в английском и блеснуть знанием фактов об Америке. Нашу страну, при всех ее недостатках, иностранцы находили очаровательной и загадочной. Им нравилось одно и не нравилось другое, однако у каждого имелось свое мнение об Америке. Удивительно, до чего похожи люди, живущие в разных концах мира. Почти никто не любит политиков и демагогов, неважно, правые они или левые.
Наш официант ничем не отличался от остальных людей. Его слегка разочаровало, что мы не летим в Новую Зеландию – его родную страну, – однако он сказал, что был в США.
– Правда? Где? – воскликнул Мика.
– В Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Сиэтле, Лас-Вегасе, Денвере, Далласе, Новом Орлеане, Чикаго, Детройте, Филадельфии и Нью-Йорке. Я все лето путешествовал по Америке.
– А Большой каньон видел? – спросил Мика.
– Конечно! Производит впечатление. И гора Рашмор тоже. И гигантские секвойи. Красиво. Но больше всего мне понравился Лас-Вегас.
– Ты там выиграл? – спросил я.
– Нет, проиграл. Игровым автоматам. Было забавно. Сумасшедший город, мне понравился. Вы там когда-нибудь были?