Кэти зарыдала. Когда она немного успокоилась, я вывел ее из кабинета.
Наш ребенок умер, как и моя мама, по непонятной причине. Несколько дней спустя моей жене сделали выскабливание. После процедуры она лишь молча утирала слезы, а я был не в силах облегчить ее боль.
Позже я выплакался на плече у брата.
Несколько последующих месяцев мы с Кэти беспокоились, способны ли мы стать родителями. Как скоро она вновь сможет забеременеть? Получится ли у нее выносить ребенка? Нам говорили, что выкидыши – обычное дело. Казалось, у всех были знакомые, которые не смогли выносить ребенка; нас утешали, что в конце концов все будет хорошо. Нам желали добра и говорили правду, но у подобных историй есть и другой конец.
Наступило и прошло еще одно невеселое Рождество, и на наш двадцать пятый день рождения сестра по телефону спела песенку «С днем рожденья тебя!» и спросила, чего бы мне хотелось. Мне хотелось лишь одного.
Мы получили ответ на свои молитвы в конце января 1991 года, но на сей раз никому ничего не сказали – не хотели повторения того, что случилось в прошлый раз. В апреле мы узнали, что ребенок развивается нормально, и наконец сообщили всем о беременности Кэти. К лету живот Кэти вырос, и она часами изучала книги с именами детей и читала «Чего ждать, когда ждешь ребенка».
Однако в нашей жизни хватало и неприятностей. Они шли одна за другой, не давая передышки. Невзирая на две работы – три, если считать работу Кэти, – денег нам не хватало. У Кэти была оформлена страховка, покрывающая беременность, тем не менее в начале лета, на сроке пяти месяцев, ее все равно уволили. Когда наш щенок кокер-спаниеля стал весить двадцать фунтов, нас выселили из дома, пришлось искать новое место жительства. Одна из машин сломалась так, что не починишь, а другой было тринадцать лет, и на счетчике у нее значилось сто тысяч миль. Налоговое управление решило проверить и мой бизнес, и мою личную налоговую декларацию за последние три года. Все было в порядке, но попробуйте работать на двух работах, да еще и собирать нужные документы!..
Я чудом сумел в срок закончить книгу «Вукини», написанную в соавторстве с Билли Миллсом. И хотя ее позже напечатали, я не питал иллюзий о себе, как о писателе – вся заслуга принадлежит Билли Миллсу.
В сентябре я повез жену в больницу – начались схватки. Все происходило слишком быстро, и Кэти была готова родить прямо в дороге. Однако ребенок лежал неправильно, Кэти не могла разрешиться от беременности и страдала от чудовищной боли. В предродовой палате возникла суматоха, вскоре прибыла акушерка, но сердце ребенка вдруг начало биться медленнее.
По лицам акушерки и медсестер я понял, что дело серьезное. Мы могли потерять и этого ребенка.
Мир вдруг съежился до Кэт и младенца, от беспомощности меня захлестнула паника, я едва осознавал кипящую вокруг деятельность. Акушерка взялась за дело, и я отошел, молясь истово, как никогда.
Миг спустя я стал отцом. Кожа ребенка была серой, и он не кричал. Позже мы узнали, что виной тому анемия – кровь ребенка вытекала обратно через пуповину. Но в тот миг я всего лишь желал услышать его крик.
И вечность спустя услышал.
Через несколько минут – они казались невероятно долгими – акушерка заверила нас, что все будет хорошо, и я впервые за день расслабился и осознал, что мы стали родителями. Сын лежал рядом с Кэт. Мы назвали его Майлз Эндрю, и первым об этом узнал Мика.
– Я отец! У меня родился сын! – крикнул я в телефонную трубку.
Мика радостно ахнул.
– Поздравляю, папочка! А как себя чувствует мамаша?
– Отлично! Ребенок, к счастью, тоже. Ты должен приехать! Ты должен увидеть малыша! Он такой милый!
Мика снова засмеялся.
– Уже еду, братишка. Уже еду.
Он первым из родственников добрался до больницы и, бросив взгляд на Майлза, заявил:
– Слушай, вылитый я!
Я хлопнул его по спине.
– Нет уж, красавчик, к появлению на свет этого парня ты отношения не имеешь!
Я стал отцом, у меня началась новая жизнь, но мы с Микой общались по-прежнему. Какое-то время он помогал мне с ортопедическим бизнесом, пока к концу года я не решил бросить это дело. После появления ребенка нужно было заняться чем-нибудь, приносящим более стабильный доход. В начале 1992 года я стал представителем аптечной сети «Ледерле лабораториз» и впервые в жизни начал зарабатывать больше прожиточного минимума. Мне было двадцать шесть лет.
Ребенок и серьезные перемены не давали мне зацикливаться на мыслях о маме, но у отца настроение по-прежнему то поднималось, то падало. После летнего жизнерадостного настроя он впал в депрессию, потом снова оживился. Дошло до того, что мы не знали, в каком состоянии он нас встретит, и начали всерьез подозревать у отца маниакально-депрессивное расстройство.
Сестра тоже переживала нелегкие времена в попытках найти свой путь, как это свойственно многим молодым людям. Училась она не сказать чтобы блестяще, затем вовсе бросила университет и вышла на работу на полный день, но через несколько недель уволилась. Потом она то и дело меняла работу, успев побывать и официанткой, и инструктором аэробики, и администратором в солярии. Они с Микой вновь стали снимать разные квартиры, и отец помогал ей с оплатой аренды. Внешне она тоже изменилась. В двадцать с небольшим лет она стала настоящей красавицей и пользовалась успехом у противоположного пола. Однако подобно Мике не задерживалась надолго ни с кем.
– Что с вами такое? – однажды спросил я брата.
– О чем ты?
– О тебе и Дане. Почему вы не можете встречаться ни с кем дольше месяца?
– Я встречался с Джули и Синди несколько лет.
– Вы несколько раз расставались и встречались с другими людьми. А потом ты порвал с ними обеими.
Мика улыбнулся.
– Ну, Ник, не всем хочется жениться в двадцать три года.
– Я не собирался жениться так рано. Просто я встретил Кэти.
– Не обязательно было сразу же играть свадьбу.
– Обязательно. Знаешь, что она сказала мне по прилете в Калифорнию? Когда я приехал за ней в аэропорт?
Мика покачал головой.
– В аэропорту я начал говорить ей все те милые словечки – мол, люблю, рад приезду и ценю ее смелость. А когда я закончил, она улыбнулась и сказала, что тоже любит меня и рада видеть, но хочет кое-что прояснить. Мол, невзирая на любовь, она не уйдет из семьи ради временных отношений. Я спросил, что это означает. Она погладила меня по груди и сказала, что если в течение шести месяцев я не предложу ей выйти за меня замуж, она вернется домой.
– Так и сказала?! – Мика широко распахнул глаза.
– Ага.
Он засмеялся.
– Мне нравится эта девчонка. Не даст задурить себе голову пустыми словами!
– Угу.
– Ты правильно поступил, Ник. Лучшей жены ты бы не нашел.
– Знаю. Но вернемся к моему вопросу – что с тобой такое?
– Все просто, Ник. Я еще не встретил свою Кэти. А когда встречу, женюсь и остепенюсь.
В 1992 году, спустя три года после смерти мамы, мы кое-как привыкли жить без нее. У меня была семья и новая работа. Дана встречалась с очередным парнем и вернулась в университет. Мика по-прежнему менял подружек и увлечения. Отец все так же носил черное; зато его настроение перестало скакать, и он даже подумывал найти себе другую женщину. Жизнь нашей семьи, как и следовало ожидать, постепенно упорядочивалась.
В октябре мы с Кэти решили переехать. Нам нравилась Калифорния, но кое-какие аспекты не позволяли вести жизнь, подходящую для нашего сына. Моя зарплата, пусть и не маленькая, не позволяла переселиться в лучший район, как того хотелось Кэти. А из-за быстро растущих цен на жилье мы не ждали, что наше положение в будущем изменится.
Нам с Кэт хотелось жить в соответствии с «американской мечтой», мы мечтали о собственном доме с площадкой для детей и грилем для барбекю на заднем дворе… Минимум, но минимум недостижимый. В конце концов я подал на работе прошение о переводе на юго-западную территорию. Начальника мое прошение не обрадовало – я проработал в фирме всего восемь месяцев, недавно прошел тренинги и неплохо справлялся. Он не хотел нанимать нового человека – всегда есть шанс, что тот не справится, к тому же на его обучение потребуется время.
Тем же вечером я позвонил брату и спросил, не хочет ли он поработать представителем аптечной сети. Мне это казалось как нельзя более логичным: мы вместе бегали, вместе работали официантами, вместе владели домами и вели маленький бизнес, который я начал… мы даже выглядим похоже.
Мой вопрос озадачил Мику. Хотя он неплохо зарабатывал на сделках с недвижимостью, работа эта была на комиссионной основе, и крупные компании имели перед ним преимущество. В маленькой фирме ему приходилось действовать быстро, чтобы найти новые выставленные на продажу дома, к тому же он устал от постоянной задержки выплат причитающихся ему денег.
– Что ты имеешь в виду?
– Если я соберусь переезжать, то представлю тебя своему начальнику, он проведет собеседование и наверняка тебя наймет.
– Полагаешь, так и будет?
– Уверен.
Он думал об этом всю ночь и наутро позвонил мне.
– Ник, по-моему, я хочу быть представителем аптечной сети.
И вот я получил новую территорию в штате Северная Каролина с центром в городе Нью-Берн, а на территорию в Сакраменто назначили моего брата, и я передал ему ключи от рабочей машины.
Мы с Кэти принялись готовиться к новой жизни на другом конце страны.
В начале ноября, меньше, чем через неделю после назначения Мики, я был дома и упаковывал вещи для переезда. Раздался телефонный звонок. Звонил отец.
– Немедленно поезжай в больницу! – Голос отца звучал отчаянно, он говорил прерывисто, почти так же, как три года назад. – Она в Методистской больнице! Знаешь, где это? Боб привез ее туда… две минуты назад…
Я знал, что Бобом звали парня Даны, но не понимал, о чем говорит отец.
– Кто? Ты говоришь о Дане? Что с ней?