— Хуже, — глухо, не глядя на него, ответил Шерлок. — Ты знаешь, что произошло?
— Знаю. — Джон зажёг светильник и сел на свою лежанку. — Все уже об этом говорят. Баррета шлёпнули. Лойд арестовал Фридли. Вчера, когда он пьяный шатался по лагерю, сержант якобы попался ему на пути. Свидетели есть.
Шерлок приподнялся на локте и горящими, как в лихорадке, глазами посмотрел в лицо Клея:
— А ты, — спросил он, — ты веришь, что убийство совершил Фридли?
Клей развёл руками:
— Я-то знаю, что это не он. Дураку ясно, что стреляли в тот момент, когда тачки рухнули, а в это время Джимми болтался возле нашего костра. Но наши показания силы не имеют, мы — заключённые. А его кто-то видел возле водоёма, где потом Баррета нашли. Вампира не жаль, а вот Фридли всё-таки не такой уж прохвост. Повесят его.
— И ты можешь говорить об этом так спокойно?! — вскрикнул Шерлок. — Послушай, но ведь это же чудовищно!
— Пойди и найди убийцу, — пожав плечами, проговорил Джон Клей.
— Я нашёл его, — чуть слышно сказал Холмс.
— Как?! — ахнул молодой человек. — Так комендант вызывал тебя для... для этого?!
— Да. Ему надо оправдаться перед комиссаром. Он и оправдается. Лойд нашёл убийцу. Лойд, а не я!
— Ничего не понимаю, — растерянно прошептал Джон.
— Иди ужинать, закрыв лицо полусогнутым локтем, Шерлок отвернулся к стене. — Ты работал. Иди.
— А ты не работал?! — зло спросил Клей. — Ну не валяй же дурака, пошли вместе. Ведь наверняка уже проверяют, сейчас за нами явятся. Ты ведь, верно, и не обедал. Идём. Потом всё расскажешь. Вставай!
Шерлок поднялся медленно, вяло, точно ватный, но послушался своего товарища и с видимым трудом поплёлся за ним к кухне. Среди общего шума и возбуждённых разговоров только они вдвоём ели молча. Кто-то из каторжников вслух, не замечая охранников, предложил выпить водицы за то, чтобы душа Вампира поярче горела в аду. Все захохотали. Другой заключённый тут же выразил радость и по поводу избавления от Фридли.
— Ребята, а какая же верёвка его выдержит? — захрюкал весельчак Ринк.
Шерлок при этих словах побледнел ещё сильнее и опустил голову к самой тарелке.
Джон Клей встал и, перегнувшись через стол что есть силы стукнул Ринка по шее.
— За что?! — взвизгнул тот.
— Чтоб ты заткнулся, болван! — прорычал Клей и уселся на своё место прежде, чем услышавший шум охранник успел подскочить к их столу.
Вернувшись после ужина в хижину, Шерлок рассказал Джону обо всём, что произошло утром, о проведённом им расследовании и о разговоре с Гилмором, прерванном появлением Лойда.
— Он вошёл и сказал, что нашёл убийцу. Что это Джим Фридли, ты понимаешь?! — глаза Холмса горели, на щеках пятнами проступал румянец. — Все ведь знают, как обычно вёл себя Фридли, когда напивался... ни у кого не будет сомнений. Мы свидетельствовать не можем, нас никто и не спросит. А Гилмор подтвердит версию Лойда! Лойд купил его, купил за своё ворованное золото, и я не сомневался, что будет именно так! Они выдворили меня из кабинета почти сразу, как только Лойд начал очень убедительно просить коменданта выслушать его наедине.
— И слава богу, что ты ушёл молча! — воскликнул Джон.
Шерлок посмотрел на него с возмущением.
— Ушёл молча? Я? Как бы не так! Я сказал в лицо Лойду, что Фридли не мог быть убийцей, что половина заключённых может это подтвердить, что, наконец, характер следов говорит о том, что это не было внезапным нападением, а револьвер, приставленный к виску, доказывает, что Баррет вплотную подпустил убийцу к себе, чего он никогда бы не сделал, кинься на него пьяный Фридли. Лойд стал краснее помидора и зашипел: «Ступай отсюда, это вообще не твоё дело!» И Гилмор в тон ему, только более вежливо, тоже стал уверять, что они сами теперь во всём этом разберутся. Они убьют Джима. И я не смогу помешать им!
— Если ты станешь им мешать, они убьют тебя! — дрогнувшим голосом проговорил Джон. — И не думай об этом, слышишь! Я не уверен, что они и так-то тебя не ухлопают... Господи, надо было тебе ввязаться! А Гилмор — свинья!
— Моё письмо дойдёт до Лондона, — безучастно глядя в сторону, словно самому себе, прошептал Шерлок. — Сможет ли Уотсон? Найдётся ли человек, который распутает эту нить без меня?
— Да ты с ума сошёл! — взорвался Клей. — О чём ты думаешь?! Подожди, я скоро вернусь. Хотя нет! Послушай, прошу тебя, пойдём к костру, а? Пойдём! Я тебя там оставлю и прогуляюсь по одному дельцу...
Шерлок тихо засмеялся:
— Подслушивать под чужими окнами — нехорошо. Ты же всё-таки лорд.
— Я не лорд, а бастард и подслушивать буду не под, а над окнами. Шерлок, умоляю тебя, идём к костру. Мне страшно оставить тебя одного.
— Можешь не бояться, — голос Холмса совершенно потух, он говорил равнодушно, почти сонно. — Пока в лагере этот Беллейн, комиссар из Лондона, здесь больше никого не убьют. Иди, если уж так хочешь, только будь осторожен.
— Прошу меня не учить! — бросил Джон и исчез в темноте.
Он прошёл, не скрываясь, почти через весь лагерь, затем, дойдя до складов, повернул назад, обогнул сзади офицерские дома и, мышью проскользнув между ними, оказался возле дома полковника Гилмора. В нижнем этаже света не было, но верхние окна были ярко освещены. Это означало, что полковник находится в кабинете либо в спальне.
Джон в полной темноте отыскал конец спускавшейся с крыши пожарной лестницы и, подтянувшись на руках, полез по ней наверх. Перед этим он предусмотрительно обмотал свои цепи собранной возле складов паклей, что позволило ему подниматься бесшумно.
Оказавшись на крыше, Клей прополз по крутому черепичному скату до самого конька и по коньку, распластавшись на нём, чтобы не выделяться на фоне звёздного неба, подобрался к фронтону. Там он, не раздумывая, свесился вниз, рискуя сорваться и рухнуть с высоты третьего этажа, нащупал ногой край больших часов, встал на него, затем присел на корточки и, задержав дыхание, соскользнул на карниз фронтона. Карниз был достаточно широк и не слишком круто наклонен, поэтому Джон без особого труда лёг на него плашмя, оказавшись, таким образом, на расстоянии двух футов от полуоткрытого окна комендантского кабинета.
Голоса находившихся в кабинете людей доносились до него так отчётливо, будто он сидел с ними в одной комнате.
— Вы сами представляете, как это выгодно и легко, — говорил своим приятным низким голосом майор Лойд. — Господин, с которым я связан, приезжает прямо в Перт на своей яхте и забирает всё раз в три месяца. Плата наличными, а деньги в сиднейском банке, на любой фамилии. Безопасно. Этот рудник — золотое дно!
— Да уж, золотое! — ответили нервный голос Гилмора, и что-то стукнуло, должно быть, на стол резко поставили стакан. — А этот человек... он что? Иностранец?
— Ну, какая разница? — голос Лойда стал вкрадчив и мягок. — Платит-то он английскими фунтами.
— Это марает честь наших мундиров, Лойд! — хрипло сказал Гилмор и закашлялся. — Я сожалею, что согласился войти с вами в это омерзительное предприятие. Воровать золото из земли, принадлежащей правительству... Впрочем, вы знали, чем ударить меня: я беден, у меня две незамужние сестры, а тёткино наследство лопнуло: старая стерва вышла замуж!
Что-то забулькало, и послышался слабый звон сдвигаемых стаканов.
— За ваше будущее, дорогой полковник! — послышался голос Лойда. — Через пять-шесть лет вы сможете бросить эту службу и станете одним из самых богатых и блестящих отставников Англии. И самых влиятельных. Ваша жена сможет в театре сидеть рядом с жёнами министров и родственниками королевы. А ваши дети! Вы о них-то должны позаботиться? Судьба вам до сих пор улыбалась, но слегка криво... Право, жаль, что я не открылся вам с самого начала. Но, сознаюсь, я опасался вас. Вы — такой честный человек!
— Раздался судорожный смешок. Затем Гилмор проговорил, будто повторяя заклинание:
— Жёлтый дьявол! Ах, жёлтый дьявол!
Майор Лойд, видимо, подошёл к самому окну — его тихие слова донеслись до Джона очень отчётливо:
— Ну, а как же всё-таки быть с вашей оплошностью, полковник? Надо что-то делать.
— Нет! — крикнул Гилмор, видимо, приходя в ярость. — Нет, я вам говорю! Я не позволю вам этого сделать! Этот человек мне доверился, я дал ему слово. Этого вы из меня не вырвите, хоть насыпьте мне вашего проклятого золота выше головы!
— Но он опасен, Гилмор, он очень опасен, — вкрадчиво продолжал убеждать майор. — Слишком большой риск оставлять его в живых. Помните — он ведь выйдет отсюда, а в Лондоне у него есть связи. Его брат занимает значительную должность, кажется, где-то в департаменте. И... ну разве не может произойти несчастный случай? Вы об этом узнаете уже после.
— Вы — сатана! — прорычал полковник, и раздался звон разбитого об пол стакана.
Джон Клей затаил дыхание. По его спине и вискам ползли липкие струйки пота, пальцы, будто примерзшие к карнизу, стали совсем мокрыми.
Наконец Гилмор проговорил:
— Нет, Лойд. Всё, что угодно, но не это. Даже если бы я не давал ему слова. Я не буду англичанином, если допущу смерть Шерлока Холмса. Это ведь имя нарицательное, вроде Робин Гуда... Или вы поклянётесь мне, что не тронете его, или я отказываюсь с вами сотрудничать. Можете подавать в отставку и проваливать отсюда ко всем чертям!
— Хм, хм! — голос Лойда выразил одновременно и досаду, и смущение, но тут же майор оживился: — А хотя послушайте: а зачем нам его убивать? Вовсе незачем. Мы и так заставим его молчать.
— Вы думаете? — спросил недоверчиво Гилмор.
— Да, конечно же! Ну сами посудите: в ближайшие шесть с половиной лет он безвреден. Написать в Лондон он не сможет, письма мы контролируем, а теперь станем следить ещё внимательнее. А перед тем, как он выйдет отсюда, предложим ему долю, и неплохую. Ему ничего не останется, как взять. Ведь он небогат, работать сыщиком снова не сможет: его репутация подмочена. По выходе отсюда ему будет уже за пятьдесят. И куда он денется? Возьмёт наш подарок и тогда уже будет связан с нами крепкой ниточкой.