– Одно имя – Даша – настоящее, – как ни в чем не бывало ответил Гордеев. – Другое – Ева – псевдоним.
– Сколько же вас тут, репортеров? – спросил майор.
– Как тараканов в дешевой забегаловке, – улыбнулся он.
– Очень верное замечание, – кивнул Скоропятов. – А главное – самокритичное.
Гордеев пожал плечами: мол, что есть, то есть. Мы такие!
– Закажем по коктейлю? – спросил он у Алексея, но ответа не дождался.
Погодин смотрел во все глаза через темное стекло. Гордеев разрывался между тем, чтобы уследить за Евой и одновременно за Колобком, который сейчас накручивал круги неподалеку от своей спутницы и директора завода. Но те обменивались комплиментами не больше минуты. Под пристальным взглядом Карпова, заинтересовавшегося красавицей-незнакомкой, Ева уже отходила от директора и хранила улыбку на губах, пока не взяла бокал и не сделала глоток шампанского. «А мне говорила, что не пьет!» – едва не выпалил Петр. Но главное, что он сейчас пытался понять – наверняка как и Алексей, – что же такого сделал Колобок, пока она занимала разговором заводчика?
Да и успел ли он что-либо сделать?
Фуршет длился уже более получаса. Гордеев стал часто моргать, Алексей тоже устал таращиться в зал. Лицо майора Скоропятова обмякло, он вытянул ноги и стал вальяжнее, точно выпил водки.
Торжество проходило безобидно…
А затем случилось вот что: Игнатий Савельевич Карпов, до того болтавший в компании губернатора, схватился за сердце, шагнул назад, схватился крепче, точно пытался остановить внутри себя ураган, и вдруг точно подкошенный повалился на спину.
В зале началась паника. Майор Скоропятов подскочил с места, подпрыгнули и два его младших офицера. Внизу все заметались, губернатора обступили телохранители, как сумасшедшие защелкали фотоаппараты, стали звать врача. Таковых оказалось аж трое! И они уже бодались головами, склонившись над потерявшим сознание Карповым, лысина которого неприлично блестела между черных суетливых ботинок охранников, щупали его пульс, прикладывали ухо к груди пострадавшего. Но уже через несколько минут по зале пронеслось: «Умер! Сердечный приступ!».
– Черт, а вы оказались правы, – пробормотал майор Скоропятов. – Одного из них не стало. Но как же так?! Как же так…
Гордеев пожал плечами.
– Да кто ж его знает. – Он был убедителен. – Я сам до конца в это не верил…
– Вот что, господа журналисты, уезжайте к себе домой, в Москву, мы тут без вас разберемся. И больше ни слова, – категорично сказал он. – Аппаратуру лейтенант Бережной отдаст вам на улице – там, где мы познакомились. Всего наилучшего. – Майор протянул новым знакомцам руку, удивив очень крепким и сухим рукопожатием. – Счастливого пути!
Через десять минут они уже получали фотоаппарат, камеру и диктофон в парке, на том самом месте, где у них потребовали документы. Смеркалось.
– Он был отравлен – это несомненно, но как?! Как?! – почти выкрикнул Гордеев, когда лейтенант Бережной направился обратно к Дворцу культуры «Олимп», вспыхнувшему неоновым огнем.
– Я и сам не понимаю, – пожал плечами Алексей.
– Но ведь это они сделали – сомнений нет. – Он сжал кулаки. – Они, эти двое…
– Пока не поздно, надо обо всем рассказать майору, – посоветовал Погодин. – Нам одним с Колобком и Дашей не справиться.
– Ну да, расскажи ему! – усмехнулся Гордеев. – А откуда ты знаешь, кому из начальников майор доложит о случившемся? И на кого работает начальник этого майора, кроме губернатора? Какой-нибудь полковник Сыропятин или генерал Крутобоков? Может быть, он друг этого самого мэра? Пригласят тебя, Леша, расспросят о том о сем, а потом, лет этак через пятьдесят, найдут твой скелет, наши скелеты, – поправился он, – в какой-нибудь здешней серебряной шахте. Нет уж, у нас есть выбор: или бежать отсюда куда подальше, домой, например, либо самим проследить за Колобком и Евой.
– Дашей, – поправил его Алексей. – Или все-таки Евой? Даша такой не была…
– Теперь это уже неважно, – отмахнулся Гордеев.
Из Дворца культуры уже выходили: вначале губернатор, за ним – крутые дяди города Лощинска. Погодин приставил к глазам бинокль и тотчас схватил его за руку.
– Петр Петрович, а вот и они! Даша с Колобком. Машину идут ловить – точно! Сюда идут! – Он поймал взгляд Гордеева. – В тень идемте! Скорее…
Они спрятались за деревьями и вскоре увидели, как мимо них по аллее, в полном молчании, прошли двое. Красавица и чудовище. Молодая красавица и стареющее, маленькое, круглое чудовище. И оба – таинственные и опасные.
Колобок держал Дашу под руку…
– Может, бросимся на них, а?! – шепотом спросил Алексей. – Скрутим и прижмем к стенке?!
– Ты забыл тех бандюков, которых в Предтеченске положили? – ответил Гордеев. – Дружинник, тоже мне! Забудь…
Вечерняя весенняя прохлада обнимала парк. Гордеев и Погодин жались к деревьям.
– Мне все это надоело! – услышали они голос женщины, уходившей со спутником по темной аллее. – Я устала, устала…
– Потерпи, золотко! – обернулся к ней Колобок. – Потерпи! Завтра мы навестим бабаню Нюру и уедем отсюда! Далеко! Куда захочешь!
– Устала, – совсем обреченно ответила она.
– У них размолвка? – пробормотал Гордеев.
Алексей пожал плечами:
– Видимо. Так что делать-то будем, Петр Петрович? Уходят!
– Следить будем, что же еще, – отозвался Гордеев. – Иначе зачем мы здесь? Думаешь, я не хочу все узнать? Еще как хочу.
– Идемте, – решительно кивнул Алексей.
Они вынырнули из-за деревьев и двумя тенями, вдоль голого кустарника, последовали за уходившей парочкой. А те уже были у противоположных ворот парка. И когда Ева и Колобок поймали машину, Гордеев и Алексей, метрах в пятидесяти от них, тоже остановили левака.
– За той машиной, белый «Ниссан», – кивнул Гордеев. – Плачу двойную цену – только не отставать.
Водитель улыбнулся:
– А та девчонка ничего – я ее тоже приметил.
Город Лощинск уже вовсю светился вечерними огнями. Минут через пять Алексей заметил:
– Места знакомые.
– К великому сожалению, – многозначительно отозвался Гордеев. – И мне это не нравится…
Еще через пару минут «Ниссан», пойманный Колобком и Евой, остановился перед самым парадным гостиницы «Урал». Трое преследователей затормозили у тротуара неподалеку.
– Да мы соседи, – мрачно заметил Гордеев. – Что ж, пока нам везло – не пересеклись.
И тут выходившая из машины Ева оглянулась. Она уставилась прямо на их машину – и Гордеев с Алексеем затрепетали. Каждое мгновение било колоколом. Но очень живой и подвижный Колобок взял спутницу за руку и нежно увлек к парадному входу.
– Фу, – выдохнул Гордеев, расплатился с ухмылявшимся водителем и, когда парочка скрылась в светлых дверях гостиницы, вышли из машины.
Преследователи шли осторожно, будто подкрадывались.
– Каков шанс не столкнуться с ними нос к носу? – спросил Петр.
Алексей пожал плечами.
– Пятьдесят на пятьдесят, – заключил Гордеев. – Твоя идея напасть на них все еще в силе?
– Нет, – быстро ответил Погодин.
– То-то же. Ладно, была не была!
Они открыли двери не сразу – десять раз огляделись, затем рассмотрели каждый уголок холла. По повадкам они походили на беглых каторжников, и консьерж или кто-то другой не вызвал полицию только потому, что до двух подозрительных типов никому не оказалось дела.
На третьем этаже, куда они пробирались на цыпочках, улавливая все шорохи и шарахаясь от каждого проходившего мимо постояльца, двое преследователей столкнулись с молоденькой горничной Ниной, еще утром готовившей их номер.
– Простите, Ниночка, – проговорил Гордеев. – Вы, конечно, вряд ли видели всех, кто приехал вчера или сегодня…
– Почему же, – девушка пожала плечами. – Многих знаю.
– Этих, если увидели один раз, забыть трудно. Красивая молодая женщина, рыжая, с короткой стрижкой, и круглый коротышка. Видели?
– Вы из тридцать шестого? – спросила Нина.
– Да, – кивнул Гордеев.
– Они в тридцать пятом, вернулись минут десять назад.
Улыбнувшись им, Нина, легко покачивая бедрами, двинулась по коридору. Проводив ее взглядом, Гордеев и Алексей Погодин, недолго думая, метнулись к своим дверям. Пока один следил за соседним номером, другой судорожно проворачивал ключ в замочной скважине. Они почти ввалились к себе и тотчас захлопнули дверь.
– Господи, – только и пробормотал Гордеев. – Меня даже в пот бросило.
– И меня, – согласился Алексей.
Ворвавшись в гостиную, они, не сговариваясь, бросились к стене и прижались к ней ушами: Гордеев – правым, Алексей – левым. Они смотрели друг на друга и хлопали глазами. Тишина быстро завладела комнатой, и очень скоро глухо зазвучали голоса соседей – мужской и женский.
– Так мы ничего не услышим, – прошептал Гордеев. – У нас пиво в холодильнике есть? Или кола?
– Кола, – сдавленно прошипел Алексей, плохо понимая, какое отношение имеют прохладительные напитки к голосам за стеной.
– Неси, – сказал Гордеев. – Две банки.
Алексей принес колу, Гордеев вскрыл банку, жадно выпил содержимое, отыскал в сумке перочинный нож, открыл его и срезал шляпку. Он протянул нож компаньону.
– Чего ты ждешь? Пей или выливай.
Алексей быстро повторил операцию с колой. Старший компаньон уже вслушивался через банку в разговор нежеланных и опасных соседей.
– Мало толку, – разочарованно поделился он. – Это тебе не кружка.
Очень скоро Алексей убедился в его правоте.
– А теперь куда-то делись, – сообщил он.
Петр метнулся к стене и, приладив банку между ухом и стеной, кивнул:
– Точно.
– Может, надоело болтать? – спросил Алексей. – Наговорились уже?
– Или уходят, – вместо ответа сказал Гордеев.
Быстрыми шагами он направился в коридор и приложил ухо к дверям. Алексей уже дышал ему в спину.
– Сейчас выйдут и постучат к нам – соль попросят, – усмехнулся Гордеев. – Только кто, Ева или Колобок?
– Не шутите так, – поежился Алексей.