— А мы уже приехали.
Тут мы затормозили у небольшого здания, в котором раньше располагалась центральная библиотека, сейчас же его применение было мне неизвестно. Здание как здание: два этажа, современная отделка, пластиковые окна. Мне помогли выйти и повели прямо к центральному входу. Неподалеку начинался двор многоквартирного дома, там даже ходили люди, вполне себе живые и свободные, так что, если я закричу «караул», есть шансы, что меня услышат.
— Без самодеятельности, — прочитав мои мысли, предупредил меня сопровождающий, и я понуро поплелась следом.
Мы зашли внутрь, свернули направо и поднялись по бетонной лестнице на второй этаж. Тут тоже стоял мужчина в костюме, очень похожий на моего обидчика.
— Одну минуточку, — предупредил он и первым заглянул в кабинет, возле которого дежурил.
Почти сразу же он широко распахнул передо мной дверь из массива, я вошла в кабинет, обставленный не то чтобы пафосно, но дорого и со вкусом. За столом передо мной сидел и хмурился лысый тип, которому совсем не шел этот пафосный кабинет. Так и вижу его в лесу, охотящимся на медведя.
— Ну, здравствуй, красавица! — протянул он, разглядывая меня с ног до головы. — А в чем, собственно, дело? У меня папы…
— Ты кончай дурочку включать. Знаю я про твоих пап, а то бы не так беседовали, — пропел он. — Давай знакомиться. Мотыгин Степан Васильевич, — проскрипел он, пошевелив челюстями и шеей. Видимо, галстук за столько лет «приличной» жизни все так же был для него удавкой.
— Тот самый? — охнула я, потому как от папы № 2 про Мотыгина слышала неоднократно. Богатейший человек области, владелец заводов и пароходов. С ним считались и его уважали. Папа № 2 всегда говорил, что Мотыгин читает Красную книгу как меню, а Форбс — как список контактов. Правда, я была уверена, что ничего хорошего в этом нет. Потому как Мотыгин наверняка и Уголовный кодекс читает, как автобиографию, но спорить с папой не пыталась.
— Рассказывай, что знаешь про Сома и ту давнюю историю, — пропел Мотыгин.
— А, так вы тоже про это, — беспечно махнула я рукой. — Да ничего особенного.
Пришлось пересказать историю, услышанную от погибшего Кукушкина. Я старалась, как могла, а Мотыгин потер щетину.
— Ну, Сустав. Хитрый, падла. Столько лет я не могу его подловить.
— Так вы из конкурирующей организации? — озарило меня.
— Когда-то вместе начинали. И отец твой не даст соврать. Потом разошлись пути-дорожки. У Сустава работает один мой человечек…
— Сом?
— Так точно. Он и передал, что Сустав про давнюю аварию от тебя услышал, всполошился и велел забыть. Я Сома отправил все разузнать, выходит, жив тот водитель. Значит, не он денежки взял. С теми бабками он бы не в деревне жил со старухой, а у Христа за пазухой.
— Какие бабки? — не поняла я.
— Тогда, во время аварии, Сустав вез сумку для передачи вышестоящим. Большие деньги по тем временам. А после аварии сумка пропала. И водитель второй машины исчез. Соображаешь? Витьку без сознания нашли, остальные мертвые. Витька в отказ: ничего про бабки не знаю. Того малого искали тогда, да безуспешно. Витька якобы мстить собирался за любовницу, а на самом деле бабло его интересовало. Так оно и сгинуло.
Мотыгин задумался и уставился в окно, беззвучно постукивая пальцами по столу.
— И вот теперь я подумал, чего это он так всполошился? Ведь если выйдет, что малый тот жив, так может выясниться, что деньги на самом деле он не брал? Суставу неприятности ни к чему. Есть еще люди, что ту историю помнят. Я вот, например, его наглую рожу в депутатах видеть не хочу. Я сам туда собираюсь, так что он мне — как зуб в носу.
— В любом случае Иван этот, или Василий, уж не знаю, как лучше его называть, с матерью куда-то уехали, — вздохнула я. — А мы сами не прочь узнать, где они, потому как интерес имеем, хоть и не связанный с вашим делом.
— Это понятно, — кивнул Мотыгин. — Я бы на месте того малого лучше исчез навсегда. Надо мне с ним побеседовать. Не то Витька его порешит, чтобы ничего не всплыло. Не знаю, как он еще до него не добрался. Теряет хватку. Ты не волнуйся, Сустава я предупрежу, чтобы тебя трогать не смел. Он, видать, решил, что ты от отца что-то узнала о тех временах. Отец твой тоже когда-то был форменный шалопай, но встретил ужасно великую женщину — твою мать. И она указала ему на свет в конце тоннеля.
Прощались мы с Мотыгиным со взаимными расшаркиваниями. Я была горда за мамулю, потому что ее назвали великой и ужасной. Расчувствовавшись от воспоминаний, Мотыгин велел не серчать за встречу, а я попросила его держать меня в курсе дела. До машины меня отвезли с почестями, предварительно напоив кофе. Все-таки замечательные люди живут в нашем городе, что ни говори.
Очень хотелось позвонить и первым делом рассказать все Артему, но он был явно против нашей со Славиком разыскной деятельности. Пришлось звонить секретарю. Выслушав меня, Славик принялся лихорадочно размышлять вслух.
— Получается, сын Марфы имел большие основания бояться Кукушкина. И вовсе не месть за любовницу двигала бы Суставом, найди он его. Если Мотыгин намекает, что Сустав прихватил чужое бабло, то я бы не дал за жизнь Василия и гроша. Ему бы сидеть тише воды, а не в мутных схемах с убийствами участвовать, привлекая к себе внимание.
— Теперь я точно уверена, что он Кукушкина вызвал на разговор, столкнул, а сам скрылся с мамашей.
— Где же их искать? — вздохнул приятель.
— Я думаю, они могли поехать в старую деревню. А что? Там никто не живет, вполне можно перекантоваться какое-то время. Кукушкин называл, да я не запомнила. Ничего, позвоню участковому. А если нет, буду ждать вестей от Мотыгина. Уж он-то их найдет.
— У меня же тоже новости! — спохватился Славик. — Камешков наконец пришел в себя, его перевели в обычную палату. Правда, пока к нему не пускают, но я попробую… Главное, чтобы там его мегера Аллочка не дежурила.
Глава 19
Уже дома мне позвонил Артем и предложил сходить в кино. Рассказывать о моей беседе с Мотыгиным я не спешила, чтобы лишний раз не нервировать парня. Отвечала невпопад, потому что продолжала крутить в голове рассказ об аварии.
— Ты продолжаешь думать об этом деле? — сразу же раскусил меня Артем. — Мне кажется, полицейским стоит ломать головы, а не тебе. Я еще раз повторюсь, все смерти — это удачные для Марфы и ее подельника-сына совпадения, а покушения на тебя — это проделки Кукушкина, ну или их угрозы, чтобы не срывала налаженный бизнес по «очковтирательству». Смерть Кукушкина вообще выглядит как типичный несчастный случай. Такое бывает сплошь и рядом.
— Да уж, — нехотя согласилась я. — Пока выходит, что сыну Марфы нельзя предъявить даже ту давнюю аварию, а черная магия — это что-то из области фантастики.
— Пока? Ты что, собираешься продолжать копаться в этом? — Артем явно был озадачен моим поведением.
— Нет, конечно нет. Не волнуйся. Мне хватило приключений и опасностей. Пусть все это останется в Петушках.
— Извини, что я лезу. Но я переживаю за тебя. Защитить в полной мере тебя пока не могу. Так что… Может, тебе переехать ко мне? — неожиданно выпалил Артем и вроде бы смутился. — Хотя бы временно…
— Ко мне как раз мамуля в гости нагрянула, — словно извиняясь, побормотала я. Хотя предложение оценила. После всех событий в деревне я не знала, как держаться с Артемом. Вроде бы он говорил, что отношений не хочет. Но это было до того, как он узнал правду. Теперь поди пойми, на какой мы стадии.
«Ладно, напьемся — разберемся…» — подумала я, отгоняя тревожные мысли прочь.
Я долго раздумывала, как мы попадем в кинотеатр, но постеснялась спросить об этом Артема. К счастью, наш мэр давно пытался изобразить комфортную городскую среду, доступную для маломобильного населения. Возле торгового центра, где располагался кинозал, был удобный пандус, а широкие лифты оказались достаточно просторны для колясочника. Когда мы были на месте, Артем отправился занять очередь за попкорном, а мне позвонил запыхавшийся Славик:
— К Камешкову не попал, зато встретил в больнице однокурсника.
Разговорились, я спросил, нет ли у него знакомых в «Скорой помощи». Короче, цепочка там вышла впечатляющая… к тому же пришлось узнать точную дату смерти Писарева. Ну и нашелся один тип, что в ту ночь дежурил и хорошо запомнил выезд в богатые хоромы.
— И что? Уверена, мы были правы, смерть была подозрительной, но ему дали на лапу.
— А вот и нет. Он был чист, аки попка младенца. Только след от укуса кошки, у них огромный мейн-кун жил. Настоящая рысь. Но кошки не ядовитые, так что… Вернувшаяся домработница сказала врачам, что он последние месяцы регулярно жаловался на сердце. И этому есть много свидетельств в его медицинской карточке. От вскрытия падчерица отказалась. Во время происшествия она была в гостях в другом городе. Так соседи врачам «Скорой» сообщили.
— Говоришь, у него на руке была ранка…
— Брось, ранка. Ну, может, такая, как у меня после кота. От этого же не умирают.
— Вроде все так, — вздохнула я, — но не покидает ощущение, что я что-то упустила.
Во время фильма наши отношения с мужчиной мечты вернулись в прежнее русло. Так что сюжет я запомнила слабо: Артем заявил, что у нас места для поцелуев. Точнее, мы просто обретались в районе последнего ряда.
После кинотеатра еще немного прогулялись по ночному городу, съели по мороженому, вызвали такси — и через полчаса я уже пила чай с мамулей на кухне. Приглашать Артема к себе я пока не стала: все-таки к знакомству с родней он пока морально не готов.
Мамуля рассказывала мне, что хочет немного увеличить губы и ей как раз посоветовали хорошего доктора. Я витала в романтических облаках, кивала невпопад, оттого мамуля решила, что дочь одобряет ее решение. И тут же принялась звонить приятельнице, чтобы раздобыть номер «светила», а я вспомнила про нашего доктора Дениса. Из-за последних событий я совсем упустила его из виду. Все-таки он был ниточкой к разгадке тайны, не дававшей мне покоя, и я за нее потянула: