Да, предположим, их двое. И они в день ограбления разделились. Один, скажем, следовал за Крассом, а второй – за Юлей. И тот, что шел за Мирославом, понял: убийца и грабитель возвращается не с пустыми руками. Он что-то вынес из дома-башни. Что-то украл.
И тогда ОН навещает Мирослава.
Может, ошибкой Миро в его последний день на земле было то, что он не закрыл за собой дверь в свой особняк? И не заметил, что его кто-то сопровождает от самого дома-башни Глэдис?
Во всяком случае, Майк вырос на пороге гостиной неожиданно: толстый, но двигающийся с необыкновенной грацией. И смертельно опасный, потому что в руке он держал пистолет.
Однако Мирослав попробовал блефовать. Тянуть время. Тем временем аккуратно продвигался в спальню, где в прикроватной тумбочке у него лежал пистолет.
– Давай, сваливай! – резко бросил он Майку. – Я нажал тревожную кнопку, полиция будет здесь через пять минут.
– Это вряд ли, – добродушно ухмыльнулся толстяк – пожилой, почти его ровесник. – Тот, кто сам не в ладах с законом, не вмешивает в свои дела полицию. Давай договоримся с тобой так: ты отдаешь мне все, что похитил в доме Глэдис. А за это получаешь остальное, но самое важное: всю свою оставшуюся жизнь.
– Пошел в жопу, жирный ублюдок.
Красс хотел вывести непрошеного гостя из себя. Тот, кто не владеет собой, совершает импульсивные, глупые поступки.
– Дядя, через двадцать секунд я прострелю тебе ногу. Это больно. Ты будешь корчиться и орать и тогда уж все точно мне скажешь. У тебя что, есть в запасе лишние конечности? Начался предстартовый отсчет. Девятнадцать, восемнадцать… Ну?
– О’кей, о’кей – ты доказал серьезность своих намерений. Пойдем. Я готов с тобой поделиться.
«Надо подобраться ближе к входной двери, – думал Мирослав. – Вряд ли жирдяй будет стрелять на поражение. Ему нужны ценности, а не мой труп… А потом я брошусь к машине. Жаль, староват я бегать. Но он ведь тоже не мальчик. Не знаю, где стоит его авто и какое оно, но почему-то мне кажется, что я на своей машине дам ему фору».
И под чутким дулом чужого пистолета он продвинулся по направлению к выходу из комнаты.
И тут затрещал мобильник у Майка. Он полез в карман, глянул на дисплей. Звонил Дэн. Майкл приложил телефон к уху, рявкнул: «Да!»
– Баба на такси возвращается домой, – проговорил в трубке голос Дэна.
И в этот момент Мирослав побежал – он подумал, что более благоприятного момента у него не будет. Он уверил себя, что Майк не станет стрелять. А тот – выстрелил.
Пуля попала русскому между лопаток. Он споткнулся на полушаге и стал неудержимо падать лицом вниз – лететь, лететь в последнем в жизни полете.
Майку далеко не впервой было убивать людей, однако, пожалуй, ни один выстрел до того не был столь эффективен. Первая же пуля вошла точно в сердце. Клок мышц, крови, кожи, ребер вырвался вместе с пулей из груди Мирослава. Выплеснулся на обшивку двери. А тело, совершив по инерции еще один шажок, стало бессильно валиться на пол.
В первый момент Майк даже не понял, что убил славянина. Тот лежал на полу лицом вниз. Из-под тела расплывалась на плитке алая кровь. Майк подошел, аккуратно взялся за запястье Миро. Пульс не прощупывался. Отпустил – рука бессильно упала.
Бандит считал себя фартовым парнем. Однако во всем, что касалось тех картин, ему явно не везло.
Тридцать лет назад они с Глэдис (которая тогда звалась мисс Джулия Робинсон) были любовниками и мечтали о богатстве. И на пару грабанули бостонский музей.
Форма полисменов, в которую они нарядились, была его идеей. Как и рации, настроенные на полицейскую волну.
А вот какие картины брать, выбирала Джулия. Она училась в колледже на искусствоведа и знала, блин, толк в прекрасном.
Новичкам и дурачкам везет. Ограбление бостонской картинной галереи до сих пор оставалось нераскрытым.
А Майк, когда они с Робинсон-Глэдис шли на дело, даже сам не представлял, сколь ценно оказалось то, что они украли. О сумме похищенного он узнал позже из газет: почти двести миллионов. Американских долларов, разумеется.
А потом Джулия-Глэдис просто кинула его. Она исчезла. Сделала пластическую операцию, выправила документы на другое имя.
Нет, Майк не то чтобы ее все время искал. Было у него в последующие годы и врагов много, и женщин, и дел. Но тот случай он помнил. И возблагодарил судьбу, когда совсем недавно его босса, Трэвиса, навели на госпожу Хэйл. У которой якобы в сейфе хранится уникальная коллекция живописи.
Да, то была она. Несмотря на операцию и прошедшие годы, Майк узнал ее. Он узнал бы ее из миллиона. И хотел самолично отомстить ей. Мечтал, чтобы возмездие настигло предательницу.
Однако Мирослав опередил его. Замочил Глэдис сам. И украл картины, до сих пор хранившиеся в ее особняке.
Нет, поистине непруха сопутствовала Майку, когда он связывался с Глэдис. Она стала кем-то вроде черной кошки, приносящей ему несчастье. Майку так и не удалось до нее добраться.
А теперь… Теперь ерунда с Крассом получилась. Он на него зла не держал. Даже нечто вроде симпатии испытывал. Все ж таки они, считай, товарищи по несчастью. Проклятая баба и его, видать, кинула. Во всяком случае, убивать Мирослава он не собирался. Само так вышло.
Теперь и до сокровищ не добраться. Не успеет он как следует обыскать дом. Баба Красса, русская Юлия, возвращается сюда, счет идет на минуты.
А единственный, кто мог рассказать, где находятся картины, мертв. Неужели Глэдис за все прошедшие годы не продала их? И они до сих пор хранились у нее?
Если уж суждено Майку найти ответ на этот вопрос, то не в этот день. Сейчас надо бежать. Вот-вот здесь будет русская. Может, хотя бы удастся на нее списать убийство Мирослава?
Майк был невысокого мнения о полиции на Антигуа. У местных копов и без того мозгов немного, а под тропическим солнцем они и вовсе расплавились.
Майкл тщательно протер пистолет от отпечатков и бросил оружие на труп Красса. Орудие убийства было чистым, не числилось в полицейских картотеках.
Когда русская бабенка кинется к убитому – а она кинется! – волей-неволей схватится за рукоять или дуло. А даже если женщина не оставит отпечатков, все равно на ней все сойдется: и мотив, и орудие, и время, и место.
Майк вышел из дома, сел в машину и ударил по газам.
Навстречу ему, по пустынной дороге, ведущей к особняку, попалось такси с женщиной на борту: она!
Какой приятный ее ждет сюрприз! Мертвое тело любовничка. Майк даже захрюкал от удовольствия. Он доехал до Сент-Джонса и тормознул у телефона-автомата.
Слава богу, таксофон работал не только от карточек, но и от монет. Майк набрал телефон полиции:
– Только что произошло убийство…
«Если карточки пассажира будут проверять на выходе с катерка, я пропала».
Таня осторожно выглянула из трюма.
На борт уже подымались первые пассажиры – как на подбор, седовласые, морщинистые, дряхлые (это только в России на транспортное средство для инвалидов обязательно бы проникли совершенно здоровые, молодые, богатые и наглые граждане).
«Мне, что ли, тоже хромать начать, чтоб внимание к себе не привлечь?»
Но, по счастью, народ все прибывал и прибывал. Все сиденья заняты, в проходах пассажиры толпятся. Ряды дедков и бабулек очень кстати разбавили несколько молодых мамашек с грудными детьми. Таня ловко ввинтилась в толпу – никто не обратил на нее внимания.
– Охрана сегодня ведет себя безобразно, – услышала Садовникова обрывок чужого разговора. – Какую очередь собрали на выходе!
– Да, – откликнулся второй голос. – У меня, представляете, даже паспорт потребовали!
«Ну и отлично – значит, больше нигде документов проверять не будут», – воспрянула духом Татьяна.
…И уже через четверть часа триумфально сошла в толпе пенсионеров на берег.
Старички потянулись к экскурсионным автобусам и стоянке такси. Таня же миновала рынок с везде одинаковым тропическим изобилием (сумки с пальмами, пробковые шлемы, магнитики с пиратской символикой) и – вот удача! – совсем рядом с пирсом увидела магазин с логотипом известного оператора сотовой связи.
Нырнула внутрь. Мило, прохладно, в уголке тихонько бормочет телевизор.
– Чем я могу вам помочь? – расплылся в улыбке молодой эффектный мулат.
Настроен, кажется, на долгий, обстоятельный разговор с красоткой-блондинкой, но у Тани времени нет. Приблизилась к прилавку. Молвила:
– Мне нужен телефон с местной сим-картой. – И, упреждая вопросы, добавила: – Но паспорта у меня нет. Забыла на корабле.
Колебался продавец от силы секунду. Широко улыбнулся покупательнице:
– Что ж! В таком случае телефон просто обойдется вам немного дороже!
– Согласна, – вздохнула она. – Вечно за свою рассеянность мне приходится доплачивать.
Хотя лишняя сотня долларов за «левый» номер в ее положении – совсем не много.
Девушка расплатилась и вышла из магазина в тот самый момент, когда телевизор над стойкой начал передавать местные новости:
– Продолжаются поиски гангстеров, совершивших вооруженный налет на полицейский фургон с целью освобождения русской преступницы, предположительно застрелившей своего любовника. Напомню, что позавчера утром трое неизвестных атаковали фургон на выезде из Сент-Джонса. – Пошли кадры, на которых местные полицейские довольно растерянно бродили рядом с брошенным посреди дороги карибским автозаком. А телевизионщик продолжал: – Они освободили русскую мадам Джулиа Сэд-офф-ник-офф, – с трудом справился диктор со сложнейшим славянским именем, а картинка тем временем показывала худую, бледную и испуганную Юлию Николаевну, снимок в полицейском участке. – Стало известно, что полиция подозревает в организации преступления дочь задержанной. Эта русская, которую зовут Тат-иана Сэд-офф-ник-офф, прибыла на наш мирный остров три дня назад. Вскоре госпожа Сэд-офф-ник-офф-старшая была арестована над трупом своего возлюбленного. Пока ни обе беглянки, ни их пособники не найдены. И мы призываем вас немедленно сообщить в полицию, если вдруг встретитесь с ними. – Все это время телевизор показывал фотографию Татьяны.